Дочь Луны. Глава 7. Лили

На следующий день вся школа знала о бале в честь Хэллоуина. Как и обещала Рейчел, на уроках заклинаний мы корпели над безликими манекенами, одетыми в нечто вроде наволочки с дырочками для рук. Контрольной работой за первый семестр стало задание превратить этот манекен во что-то, похожее на одежду. Однако, как я не билась, не могла создать ничего больше халата тошнотворного цвета. Фиби злорадно ухмылялась на каждом уроке, чем часто выводила меня из себя.

Вдобавок мне стали сниться кошмары. Мне снилось, что я нахожусь возле безымянной могилы, но уже одна, без Арчера. А на надгробии медленно проступают слова: «Джессика Мерсер. 2 ноября 1997 — 31 октября 2013″ В тени деревьев мелькали зловещие фигуры, а за могилой, не двигаясь, стояла Лили. Она безучастно смотрела на меня, а потом вдруг начинала шептать: «Ты умрешь… Ты умрешь!» и тянуть ко мне руки, после чего я просыпалась в холодном поту.

Рейчел расспрашивала меня о моих снах, но я не говорила о призраке Лили. У нас и без того было много забот — приближался конец октября, а вместе с ним и экзамены, а у меня никак не получалось создать что-то лучше зеленоватого халатика. Даже у самой неспособной в нашем классе Беверли получилось сделать короткое платьице ярко-красного цвета, а я всё билась над своей наволочкой.

- Ничего не получается, — сердито пробурчала я Рейчел, разглядывая своё творение. — Даже нет ощущения воды у ног — ничего.
- Как ты чувствуешь магию? — заинтересовалась стоящая рядом Хлоя. Ее платье было светло-голубым, в тон выкрашенным прядям.
- Ну, как… Как воду, которая поднимается от ног к кончикам пальцев и проникает по всему телу, — неуверенно ответила я.
- Но магия чувствуется совсем не так! — потрясенно воскликнула Хлоя. Остальные согласно закивали. — Она сыплется сверху, как… как…
- Как снег, — тихо подсказала Оливия.
Одноклассницы смотрели на меня как на прокаженную. Я ощутила, как по моим щекам расползается краска смущения — мне еще не приходилось бывать в центре внимания. То ли дело эта троица…
Я посмотрела в сторону Фиби. Ее платье поражало своим великолепием. Ослепительно-белая юбка и расшитый блестками корсет смотрелись просто прекрасно. Бледно- розовая брошка в виде раскрывшейся розы покоилась на левой груди. Тонкие шлейки были серебристыми, а само платье будто мерцало. Почему-то оно напомнило мне Луну. К нему Фиби создала белые туфли на высокой шпильке, диадему и белоснежные перчатки.
Я злилась на всех подряд — на Фиби из-за ее платья и постоянных издевок; На Рейчел, которая ничем не могла мне помочь; на саму себя из-за своего творения и на учителей, которые задавали горы домашних заданий. Уроки самообороны каждый раз заканчивались для меня синяком или ссадиной. Почему-то мисс Форест очень нравилось ставить меня и Арчера друг против друга. Я изучала всё новые приемы, а на последнем занятии мне даже удалось уложить на лопатки Кросса.
В последнюю среду перед балом Арчер заболел и меня отправили в подвал одну. Впервые за долгое время я сортировала магическую утварь, а не болтала с Кроссом. Тот по-прежнему говорил, что Фиби не виновата в нашем наказании и что в ней есть «скрытые глубины». Но я была уверена, что в Фиби вряд ли присутствует что-то глубже ночного горшка.
Я бросила взгляд на заставленную ящиками дверь с проходом к безымянной могиле. Мы с Арчером больше ни разу туда не заглядывали и кроме меня, Кросса и Рейчел никто про нее не знал.
Я потянулась к оловянному котелку Р. Смит, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Я медленно развернулась и лицом к лицу столкнулась с Лили. С девушкой из моих кошмаров.
- Наконец-то, — звонко сообщила она, присев на старый ящик. — Наконец-то я могу с тобой поговорить.
- Ты… умеешь говорить? — оторопела я. Почему-то привидений я представляла себе как безмолвных, угрюмых духов, жаждущих мщения.
- Ну, ты же говоришь, — невозмутимо отозвалась девчонка, накручивая на палец прядь угольно-черных волос. — А мне надо тебе кое-что показать. И рассказать тоже, — задумчиво сказала Лили, глядя на сооруженную нами баррикаду. — Можешь ее убрать?
- Мы пойдем туда? — внезапно севшим голосом пробормотала я. Меня не столько пугала перспектива пойти куда-то с привидением, сколько еще раз увидеть это место.
- Да.
- К той… могиле?
- Ага. Давай быстрее, у меня мало времени.
Я тревожно покосилась на дверь подвала, в которую в любую секунду могла заглянуть мисс Форест.
- Не бойся. Я наложила на дверь заклинание забывчивости. Никто и не вспомнит про тебя, пока мы гуляем где-то в окрестностях школы.
- Ты умеешь накладывать такие мощные чары? — поразилась я.
- Ты еще многого обо мне не знаешь, — таинственно усмехнулась Лили, глядя на постепенно редеющий завал у двери.
- Не поможешь? — пропыхтела я, отодвигая в сторону тяжелый ящик. Лили виновато развела руками.
- Прости, но мы, призраки, не материальны. Посмотри, — она попыталась взять коробку, но ее руки прошли сквозь нее, как сквозь воду.

Дверь открылась и Лили заглянула в темный коридор. Я сняла со стены факел, но девушка взмахом руки остановила меня. Еще один взмах — и коридор осветили немного пульсирующие сгустки синеватого цвета. Лили первой двинулась вглубь коридора, а мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ней.
Пройдя уже знакомый скелет, я содрогнулась. На какой-то миг мне показалось, что пустые глазницы налились ненавистью, а рот раскрылся в издевательской ухмылке. Но через секунду всё исчезло.
Мы поднялись по скрипящей лестнице и оказались на месте моих кошмаров. Лили обошла могилу и посмотрела на меня — прямо как во сне. Когда ее рот открылся, я приготовилась услышать еле уловимый шепот, но звонкий голос увял, перейдя в горькую печаль:
- Это моя могила.
- Что?
- Это моя могила, — громче повторила Лили и подняла на меня налитые болью глаза. — Меня убило Око Света. Они гнались за мной от самого Иллинойса и убили. Они пытались убить маму, папу и… тебя.
Тебе было одиннадцать. И однажды мы поехали на отдых в Италию, и… Око Света увидело нас. Я не знаю, кто им рассказал, но они погнались за нами. Они убили папу. Мама вместе с нами уехала обратно в Америку. Она отдала меня сюда, понадеявшись, что я буду в безопасности. А тебя она хотела оберегать сама. Но мама ошиблась. Меня убили.

Я молчала, не зная что говорить. Получается, Лили моя старшая сестра? И внезапно я вспомнила — Пизанскую башню и гондолы Венеции. И ИХ. Людей в белых костюмах, которые появлялись там, где были мы. Каждый раз, увидев их, мама переходила на другую сторону улицы или старалась смешаться с толпой. Я не понимала ее странного поведения, но вопросов старалась не задавать. И я вспомнила девочку с такими же, как у меня, черными волосами, постоянно заплетенными в косу. Я вспомнила всё.

- Тебя убило… Око Света? — прохрипела я. Сестра отрицательно покачала головой.
- Нет. Я не могу сказать тебе, кто это был. Пока что. Но придет время и ты все узнаешь.
Лили обогнула памятник и подошла ко мне.
- Дай мне руки, — попросила она. Ее голос еле дрожал, а по щекам катились крупные слезы. Я послушно протянула руки чашечкой.
Откуда-то сверху упал темный кожаный мешочек, перевязанный коричневой лентой.
- Что это? — спросила я.
- Земля с моей могилы, — еле слышно ответила Лили. — Когда тебе не будет хватать магии, посыпь ее на руки и сможешь творить классные заклинания. Но я хочу помочь.
- Ты и так помогла, — прижимая мешочек к груди, возразила я.
- Я хочу защитить тебя. Приходи сюда сегодня ночью, — попросила Лили, растворяясь в воздухе. К моим ногам упал кулон с синим сапфиром.
- Надень его, — послышался шепот, — и никогда не будешь уставать. Я… помогу… тебе…
Голос затих. Я посмотрела на безымянную могилу и на мои глаза навернулись слезы. Я ни о чем не думала — просто неосознанно взмахнула руками.
Темный, шероховатый камень побелел. Гранит постепенно превращался в белый мрамор. Могилу обнесла аккуратная металлическая ограда с калиткой, а вокруг поляны воздвиглась живая изгородь. Сорняки расцвели, превращаясь в благоухающие цветы самых разных оттенков и запахов. На памятнике проступили очертания имени и даты рождения и смерти. Затем появилась фотография Лили. И даже неуверенный лучик солнца заглянул в этот темный уголок.
Я сорвала букет черных роз и положила на погост.
- Спасибо… — разнесся по лесу еле слышный шепот.
- Я приду ночью, — пообещала я, перед тем, как нырнуть в люк.

В дверном проеме показалось лицо мисс Форест.
- Мерсер, ваше время истекло, — сварливо пробурчала учительница. — Надеюсь, вы больше не будете нарушать правила. Если нарушите — до конца года будете здесь прибирать.
- Хорошо, мисс Форест, — ответила я. Я поднялась по ступеням и услышала надменный тон Фиби. Я остановилась и прислушалась.
- Я собираюсь сделать Арчеру сюрприз, — говорила она. — По правде говоря, мне даже спокойнее, что он работал в подвале с Мерсер — в такую дуру не очень-то и влюбишься.
Я буквально вскипела. Рядом прозвучал восторженный голос Оливии:
- А что за сюрприз?
- Я собираюсь ему отдаться, — хихикнула Фиби.
Меня чуть не стошнило.
- Как романтично! — воскликнула Оливия. — Думаешь, получится? Особенно после той ненависти к тебе весь прошлый год?
- Оливия, это всё в прошлом. Он изменился. Он меня любит! — с придыханием уверила подругу Фиби. Я позволила себе улыбнуться — видимо, Фиби не такое уж совершенство, раз какое-то время Арчер был в рядах клуба под девизом «Мы ненавидим Фиби».
- И все-таки — ты не боишься, что они остаются там надолго?
- Нет. Повторяю — в нее не получится влюбиться. А если и так — что он мог в ней найти?
- Ну… У нее грудь большая, — задумчиво выдала Оливия. Я почувствовала, что краснею. Фиби самодовольно хмыкнула.
- Подумаешь, грудь большая! У нее глаза близко посажены. И нос маленький. А губы — как будто она пластическую операцию сделала!
Я больше не выдержала. Рывком открыв подвальную дверь, я выбежала оттуда.
- Привет, Мерсер, — равнодушно бросила Фиби.
Мне очень хотелось кое-что сделать. Я вышла из подвала и побежала по коридору в сторону кабинета заклинаний.
Но ведь я знаю! Знаю, что у меня большие глаза, маленький нос и пухлые губы. А единственными моими достоинствами были грудь и волосы. Так почему горячие слезы щиплют глаза?

Замок щелкнул и дверь открылась. В дальнем углу ровными рядами стояли двадцать пять манекенов. Двадцать шестой, манекен Фиби, стоял возле двери на тумбочке, будто на пьедестале. Я злорадно хмыкнула — скоро на этом месте будет стоять моё платье.