Лучше бы ты сгинул вместе с ними. Часть I

1866, Эль-Рио. Совсем недавно завершился конфликт, который навсегда войдет в историю США и будет именоваться «Гражданской войной Севера и Юга». Главный герой, уже не юнец, в прошлом солдат Союза, служивший под началом У.Т.Шермана, а затем У.Гранта, а ныне — простой работник по найму, каких на крайнем юге Дикого Запада полным полно, в последнее время ничем не занимающийся, если, конечно, не считать занятием каждодневное просиживание в кабаке с добрым бутылем текилы.

И этот день для Гарри был совершенно обыденным, во всяком случае относительно… Он, уже почти пропив все заработанное ранее (т.е. до того, как начал опускаться и потерял всякий смысл жизни) решил пустить все оставшееся у него имущество (он даже продал свой старый кортик, подаренный ему когда-то отцом, оцененный впрочем в 55 центов) с одной лишь целью — напоследок набить желудок всякой всячиной и… если повезет, умереть от отравления рвотными массами. Смерть, достойная героя, не правда ли? — Нет. Но наш герой думал иначе.

Встал он очень рано, на рассвете, так как больше 6 часов спать физически не мог, голова его трещала, в ушах звенело, в животе.. урчало. Гарри подумал: «Неплохо было бы подкрепиться!»

Забыл сказать, у Гарри не было постоянного места жительства и он снимал комнату в том самом кабаке, который служил ему и домом, и местом, где он в хорошей компании себе подобных заливал глаза. Да и вообще, у него не было более никакой отрады в жизни, кроме… бутылки. И он нашел свою истину — на ее дне.

Конечно, у Гарри имелся кой-какой непостоянный доход. Он славился тем, что в «перепивании» равных ему в округе не было, за что Гарри дали прозвище — «Бездонный». Его соперники все как один уже на 12-13 рюмке падали, сраженные силой дьявольских напитков (вина, текилы и прочей гадости), но Гарри лишь посмеивался над ними и забирал выигранное на ставках, которые, впрочем, всегда были в пользу него.

Наружность Энстона являлась довольно приятной, но перегар, вечная небритость и запах пота привлекали к нему внимание лишь со стороны непристойных девиц — шлюх попросту говоря… Как мог он опуститься, будучи потомком самого У.Уоллеса, героя Шотландии и борца за ее Независимость? — Мог, его сожрала совесть.

Гарри был виновен в тяжком преступлении, которое совершили несколько человек, было это в начале 1865 и все, совершившие его, за исключением Гарри, чья вина была ничтожно мала, уже покинули этот свет. Что это за преступление? — спросите вы. Что ж, настало время рассказать вам все, что знаю о нем я сам.

Только самый глупый житель штатов мог поверить в победу Конфедерации в последний год войны. Генерал Роберт Ли и его армия терпели поражение за поражением. «Серые» чувствовали себя затравленными зверьками, они бросали оружие и отступали при виде победоносных бравых бойцов Союза, сражавшихся за правое дело, за свободу угнетенного чернокожего негритянского населения, против рабства и, соответственно, рабовладельцев. Таковым являлся и Гарри. Но среди солдат Севера (как впрочем и Юга) были еще те изверги, которые шли на фронт и мобилизировались лишь для того, чтобы убивать, калечить, губить судьбы, оставаясь при этом безнаказанными и даже… героями, а не для того, чтобы нести свободу, веру в светлое будущее и равенство для всех, в истинную демократию и уж конечно не по идейным соображениям.

С таковыми служил и Гарри, выходец из семьи обедневшего юриста шотландского происхождения. Однажды, загнав немногочисленные остатки отряда, лишившегося командира (который был сражен пулей, выпущенной из револьвера Энстоном) в небольшой укрепленный город южан, именовавшийся, кажется, Форт Рэйдж (располагавшийся на территории современного Розуэлла), часть роты Д. Стоуна, отделившись от армии У.Гранта, ринулась на его штурм. У обороняющихся (не более сотни измученных и раненных солдат) имелись разве что ружья Спрингфилда образца 40-х гг. и один ветхий пулемет Гатлинга. У бойцов, штурмовавших форт, имелся и динамит, и винтовки Энфилда, и карабины Генри — все это в большом количестве. Все же, конфедераты дали северянам отчаянное, но тщетное сопротивление. Когда патроны у обороняющихся кончились, в ход пошли булыжники и валуны, коих в этих краях (Новая Мексика) было достаточно. Северяне потеряли всего два десятка своих солдат, но месть их явила в себе непомерную по масштабам жестокость.

Динамитные шашки разили южан, изуродованные их тела разрывались на части, стоны, крики, мольбы о пощаде смешались в головах бойцов обеих сторон. Показались белые флажки, но северяне, словно каннибалы, завидевшие свежую теплую кровь, яростно бросились на врага, добивая раненных прикладами и выпуская всю обойму на все еще отчаянно сопротивляющихся. Мирные жители форта, а именно — дети, девушки и женщины (даже старики приняли участие в героической битве за форт) бежали сломя голову, куда глаза глядят. Но северяне, вообразив себя богами, от которых зависят жизни «простых смертных», стреляли в спины беззащитных и слабых… Никому из жителей форта не удалось избежать страшной участи.

Только спустя несколько минут солдаты наконец поняли, что натворили. У них не было другого выбора и им пришлось предать форт огню. Тела убиенных были собраны в кучу и сожжены. Огонь стремительно распространялся на близлежащие участки, неся в себе гибель всему живому, захватывая и подчиняя своей «власти» некоторые домишки.

До уха Гарри донесся плач, по видимому принадлежавший молодой девушке, и он, недолго думая, поспешил на него. Плач доносился из маленькой часовни, у входа в которую красовался деревянный крест 70 дюймов в высоту. Энстон вбежал внутрь святого места и замер, не в силах пошевелиться, чувствуя себя ребенком, не умеющем еще ходить как следует. Он пал на колени и что-то извне начало шептать ему: «Что ты натворил, что ты наделал? Кому ты уподобился? Как ты дальше будешь жить с этим?»

Голос в его голове затих и он увидел девушку лет шестнадцати, которая сидела у тела мертвого старого падрэ, на рясе которого виднелись следы уже запекшейся крови. Лица девушки было не видно, т.к. она приложилась головою к груди, по-видимому, своего отца, т.к. судя по ее простому и скромному одеянию можно было понять, что она именно дочь священника, а не кого либо еще.

Гарри медленно подошел к девушке и хотел было утешить ее, как у входа в часовню показались те самые изверги, о которых мы упомянули ранее. На лицах трех солдат показались злорадные улыбки. Один из них, державшийся в центре, увидев Гарри, произнес:
- О, ребятки, смотрите: наш Гарри нашел себе детку по душе.
После этих слов вся троица рассмеялась.
- Гарри, друг, ну-ка отойди в сторону, твоя очередь после нас.

Но Гарри и не шелохнулся, пальцы его правой руки легли на пистолет и в следующую секунду он уже направил свой Ремингтон на, по-видимому, лидера этих самых извергов и с необычайной твердостью и настойчивостью отрезал:
- Проваливайте! Я не позволю, чтобы кто-либо издевался над бедной сиротой!

Злодеи вновь рассмеялись. У каждого из них имелось темное прошлое, все они как минимум раз отбывали наказание, происходили из неблагополучных семей, воспитывались либо в приютах, либо с детства жили по «законам улицы», подворовывали, не имели никакого понятия о слове «честь».
- В сторону, Энстон, иначе окажешься среди тех бедолаг, останки которых скоро превратятся в угли и они, как и форт, канут в лету. И ты сгоришь вместе с ними.
- Вкатим в его лоб свинец — да и делу конец! — с улыбкой на устах вставил один из злодеев, стоявший по правое плечо от «вожака».

Рука Гарри не дрогнула и он произвел выстрел из Ремингтона. Пуля вошла злодею-шутнику в грудь и пробила правое легкое. Из этих самых уст, на которых еще недавно красовалась широкая улыбка, обильным ручейком полилась кровь. В тот же миг вожак злодеев вытащил из ремня метательный нож, именуемый «арканзасской зубочисткой» и метнул его в Энстона, стараясь попасть тому в левый глаз, но тот вовремя отпрыгнул в сторону и нож вонзился в «Распятие Христа».

Тогда Гарри крикнул девушке что-то вроде «Уходи!», но она лишь посмотрела на него заплаканными красными глазами и вновь, убитая горем, зарыдала над телом падрэ, не желая покидать его. Но пуля все равно настигла Гарри, угодив в запястье его правой руки и выбив из нее револьвер. Эту пулю выпустил тот самый злодей, который не сказал ни слова и держался слева от вожака. Вожак же их в приступе гнева схватил самую ближайшую к нему лавку и бросил ее в согнувшегося, скорчившегося от боли, Энстона, который поддерживал левой рукой правую, временно недееспособную.

Лавка обрушилась на него как град с неба… сбив его с ног. Он лежал, беспомощный и поверженный «силами зла», его приглушенные стоны то и дело пересекались со стонами, всхлипываниями и криками о помощи (которых конечно же никто, кроме присутствующих в часовни, не слышал) бедной девушки, когда ее вновь и вновь насиловали эти уроды, при этом дико хохоча от удовольствия.

Гарри, найдя в себе силы, пополз прочь из святого, но оскверненного места. Он думал: «Ну и где ты, Бог, когда в твой помощи так нуждаются?!». Покинув стены часовни, Энстон попытался подняться и, не пройдя и дюжины метров, упал на колени, взвизгнув от боли, отдавшейся в них и зарыдал… потому что не мог ничего сделать, чтобы помочь бедной сироте. В следующее мгновение случилось ужасное…

Продолжение следует.
Как таковой мистики пока нет. Появиться в последней, 2-й части.