Художник VIII

Я словно провалился под землю после последних слов Пат. Я сидел и смотрел прямо ей в глаза, слыша, как бешено колотится мое сердце. На тот момент я ни о чем не думал, я встал с места, уступив его «жениху», что-то сказав, типа «до свидания», я выбежал из палаты. Последнее, что я увидел, как Дин нежно поцеловал Пат.
Я вынесся из больницы и бегом направился в сторону остановки, не понимая, что происходит. В моей голове была каша, я не знал, что мне делать… Влез в ее личную жизнь, считая, что что-то значу для нее. Раскатал губу, думаешь помог вылечиться и все: мы с тобой навеки? Какой же я дурак!
Всю дорогу я не мог ни о чем думать. Обещал заехать у маме, но наврят ли ей будет приятно видеть меня в таком состоянии. Мне нужно домой. Кажется это была единственная мысль, которая крутилась у меня в голове.
Когда я уже приехал к заданной точке, мне было уже немного легче, но все же я даже не собирался возвращаться к тому, что сейчас произошло.
Хлопнув дверью, я будто понял, что в безопасности. Прошел в комнату, везде были не законченные портреты, ведь я уже даже начал задумываться о том, как мы с Пат будем потом жить. Дурак.
Мольберт, краски, разбросанные черновики и кисти. Господи, меня тошнит от всего этого.
Надо позвонить маме, что бы предупредить, что я не приеду. Как только эта мысль смутно пронеслась у меня в голове, я подошел к телефону.
Голосовое сообщение от Патриции, что ж послушаем, если по правде я не хотел думать о ней и даже слышать, что она говорит, но рука сама потянулась к кнопке, уши сами начали вслушиваться в каждое ее слово.

- Майк, мне показалось, что я обидела тебя, почему ты так ушел? Не волнуйся, мы будем продолжать общение, но сейчас у меня для тебя плохая новость: Мы с Дином уезжаем через три дня в Венгрию, доктор сказал, что мне нужен отдых, прости, поговорим позже, мне пора — частые гудки. Черт!
Я не думал, что творил, но трубка полетела в другой конец комнаты. Я весь покраснел, в моей голове не укладывалось, что она может так меня предать, я смотрел на те же не завершенные портреты, Господи, как хорошо, что я их не закончил и люди, изображенные на них будут продолжать жить.
Я схватил холсты, на которых были еще не высохшие краски и быстрым шагом направился в гостиную.
Завел огонь в камине и, разорвав жесткую бумагу, начал бросать части в огонь.
Я был в ярости, погубить столько людей ради одной девушки. Перевернуть мир и судьбы несчастных людей с ног на голову. Я был слепым. Для меня тогда расстилалась светлая пелена любви, думал, что она взаимна…
Какой же я дурак. Но несмотря на то, что я во всем винил только себя, в моей голове бегал вопрос, от которого я не мог отмахнуться: «Почему этот Дин не появлялся раньше? Я никогда не видел его в палате у Пат, я вообще ничего не знал о его существовании, почему Пат говорила, что одинока? И почему он пришел только после ее выздоровления?»
Я наблюдал за многими людьми и просто обязан сказать, что его характер не из лучших.
Впрочем, это теперь их дело. А я просто потерял смысл продолжать эту однотонно серую жизнь.