Оси мира паранормальное рядом
«Язык мой — враг мой» — гласит народная мудрость. Она верна, да-да, верна. В настоящий момент я, изнуренный пытками, лежу в клетке и ожидаю утра. Скорей бы. Утром меня казнят на костре. Сожгут над корзиной с черным котом, как еретика, чернокнижника.
И все из-за того, что я посмел сказать насчет правоты Джордано Бруно. И насчет учений Галилео Галилея. И где? На Венецианском маскараде, по пьянке. Вино крепкое дало в голову, а утром меня схватили и отвели в пыточную. Сначала, конечно, никаких пыток не применяли, а расспрашивали о моем вольнодумии, о еретических взглядах. Ну, я все отрицал, естественно. Что ничего такого не было, что я признаю ученья церкви. На что мне привели нескольких запуганных идиотов, которые подтвердили мои те слова. Скорее всего, им пригрозили пытками или казнью. Они и понесли на меня всякую чушь. Ну, насчет Бруно и Галилея я не отрицаю, а то, что я летаю по ночам или пытался уничтожить Солнце, своими заклинаниями, это полная чушь. Привели какую-то дамочку. Дура дурой. Стоит, переминается с ноги на ногу. Ее допрашивают, а она большую часть молчит. Только башкой тупо качает, как те заграничные игрушки, с Востока.
После всего этого, терпение у моих инквизиторов улетучилось и они приступили к пыткам. Сначала несколько дней морили меня голодом, но этого им показалось мало.
Они мне раздробили костяшки на пальцах ног, специальными тисками. Я, стиснув зубы, терпел все это. После меня вздернули на дыбе, я терпел. Перебили мне голени ног. После вырвали ногти на пальцах рук, затем, мне полили голову кипятком. Но я упорно продолжал молчать. «Они еще ответят мне за все» — думал я — «Ой, как ответят». Они еще не знают, что их ждет. А ждет их пылающая дорога. Глупцы! Они думают, что действуют от имени Создателя. Гордыней они упоены. Гордыней. Вот такие идиоты, от имени Бога, призывали к Крестовым походам, а, попросту, к грабежам и разбою. Уничтожению Восточных земель. Святой Грааль им понадобился. И что, нашли они его? Ха, до сих пор ищут. Но наконечник Копья Судьбы, вроде бы, отыскали. И пытают они от бессилия своего, просто им не добиться от меня ложных признаний. И как они меня боятся. Пытают, а у самих поджилки трясутся, а считают себя вершителями судеб. Борцами с самим Дьяволом. Вон сколько женщин красивых сожгли, а остались одни, тьфу! Жабы. И эти святые инквизиторы смеют мне что-то предъявлять. Вон, их главный, напыщенный павлин. Жирный и гордый. Сколько мальчишек несовершеннолетних он травмировал морально? Ну вы поняли меня. А строит из себя этакого моралиста, законника. Прикрывается именем Спасителя, он еще смеет произносить его имя вслух!
О, начал что-то говорить. Сейчас послушаем и ответим что-нибудь. Я весь во внимании.
- Итак, Вы признаете себя виновным? В том, что изготавливали колдовские снадобья из крови невинных детей, похищенных в полнолуние? — начал мой обвинитель.
Боже, какая ересь. Какие дети, какое полнолуние. У него, наверное, маразм. Хотя нет, он, небось, объелся тех самых грибочков волшебных. Ладно, отвечу.
- Нет, не признаю! — я смотрю на него с усмешкой.
- А свидетели видели, как Вы купались в пруду, предварительно утопив там тринадцать юных дев — о, он продолжает нести чушь. Да, еще, какую чушь. Такую даже в пьяном угаре не придумать. И, еще каких-то свидетелей приплетает. Пусть покажет их для начала, а там мы посмотрим. Хотя, лучше ответить, а то, вон, покраснел с натуги, как помидор.
- Нет, не купался. И врут ваши свидетели! — я боюсь рассмеяться.
- Вы отвергаете показания свидетелей, присягнувших на Библии? — он покраснел от безысходности — Завтра Вас сожгут над корзиной с черным котом. А пепел развеют по ветру. Вам понятен приговор? — о, как он хочет поскорее уйти отсюда. Он боится меня.
Очень боится. У самого грехов больше, чем звезд на небе, а строит из себя… Нет, пока не буду торопиться, завтра, все завтра. Пока промолчу. Вон, уходит со своими шавками — монахами. Подождем утра…
Утром, меня, приговоренного к казни вывели на площадь, где был разложен огромный костер. Они не пожалели леса, а вон и корзина с котом. Точно, с черным. Меня ведут, закованного в цепи, к столбу. Привязывают, прямо, над самой корзиной. Кот тоже связан, орет, как ненормальный. Людишки собираются, именно, людишки, эти подлые лжесвидетели. Так, а вот и остальной народ. Но их силой заставили идти сюда, вытащили из теплых кроватей. А вот и мой обвинитель, о, и палач пожаловал, который подожжет этот весь хворост. Очень мило! Какая честь! Сам кардинал со своею свитой явился. Интересно ему, очень интересно. Ну-ну, что дальше будет?
- Итак, сын мой. Вы раскаиваетесь перед лицом Господа нашего, Иисуса Христа? — о, обвинитель начал свою заученную речь — Покайтесь и мы Вам отпустим все грехи.
- А последнее желание? — я с издевкой посмотрел в глаза прокурору.
- Конечно, сын мой — отвечает тот испуганным голосом.
- Я хочу, чтобы с меня сняли эту сорочку — говорю я на полном серьезе.
Двое подбегают ко мне и ловко сдирают одеяние. И тотчас… падают замертво. Мой мучитель дает знак палачу, но тот не спешит, он застыл. Хватается за глаза, из-под ладоней, по его лицу, течет кровь. Кот давно освободился и отбежал в сторону, сидит, наблюдая за происходящим.
Лжесвидетели корчатся в муках, на их телах проступают язвы, откуда сочится зловонный зеленоватый гной. Вот что бывает за лжесвидетельство. А мой мучитель, о, его самого некая сила приковала к столбу. Кардинал покидает площадь. Не так быстро! Из земли появляются щупальца и обхватывают его, вместе со свитой, разумеется. Помощники моего мучителя заорали от боли. И есть от чего: они истыканы множеством шипов по всему телу. Падают в агонии. Остальные люди уходят невредимыми, кроме тех стражников, которые насильно пригнали народ. Их доспехи сжимаются, раздавливая им грудные клетки и черепа. Мостовая, вокруг костра, залита кровью и завалена корчащимися в агонии телами. И финальный аккорд: я беру факел и подхожу к куче дров.
- Ты кто? — в ужасе спрашивает мой обвинитель.
- У меня много имен — я смотрю ему в глаза — Но ты знаешь меня под именем Всадник Апокалипсиса, он же, Жнец, он же Небытие, он же, Смерть, наконец. Мой конь Отчаяние и мой ворон Прах уже ждут меня. А тебя и твою свиту я отправляю туда, где вам и место. — заканчиваю говорить я и мой облик меняется.
На теле появляются доспехи Ангела Смерти, в руке, моя любимая коса. На поясе появляются два серпа. Я кидаю зажженный факел в кучу дров, огонь разгорается довольно быстро. Я слышу визг того, кто недавно мучил меня, того, на чьей совести множество загубленных жизней. Я ухмыляюсь. Сунув два пальца в рот, я со всей силы свищу. Раздается цокот копыт и на площади появляется Отчаяние, кот с мяуканьем подпрыгивает вверх, у него вырастают крылья, он полностью меняет облик, превращаясь в Праха, моего ворона. Птица садится мне на плечо, я вскакиваю на коня и он несет меня прочь с этой проклятой площади, видавшей множество несправедливых казней. Вот и все.