Гражданские сумерки

Следуя за проводником по заснеженным склонам, диверсанты добрались до города. КПП уже был в пределах прямой видимости, но Шайнинг свернул вправо, напролом, сминая снежную перину, впрочем, уже тронутую следами зайцев и причудливыми разлапистыми отпечатками от пике полярных сов, которые охотились за этими зайцами и другой мелкой живностью. Спотыкающиеся Электро Полицаи устремились за проводником, уже догадываясь, что предстоит делать.
Периметр города был далеко не таким солидным, как большинство даже сравнительно мелких городов и посёлков Восточной Зоны. Однако и здесь чернели вышки с пулемётами, имелись многорежимные камеры, чувствительные датчики, прыгающие мины и, как предупредил Шайнинг, капканы-костоломы, после, которых конечность не подлежала восстановлению, а только замене на биопротез, но сам факт выживания на морозе и дальнейшего получения медицинской помощи — это «очень доброе чудо».
Однако, брутальность евразийской системы смягчается крайней небрежностью её исполнения и ненадёжностью. В таких местах, как Певек, всё делается при содействии определённой матери, и Богородица тут ни при чём.

В периметре Певека существовало несколько брешей, к одной, из которых, протяжённостью целых 900 метров, подкрались приятели. Конечно, визуально забор выглядел целым, но параноидально ощетиненные камеры уже два месяца транслировали рандомную нарезку видео совсем с других участков периметра, датчики и ловушки были обесточены, а само ограждение… Да, плиты из грубого, нешлифованного бронепластика класса 5С в бритвенно-остром нимбе спирали Бруно казались непреодолимым препятствием. Но круглые выемки, идущие по краям плит, в одной плите оказались сквозными отверстиями, для приличия заткнутых пробками из пенопласта. Вытащив эти пробки, Шайнинг просунул проволочный жгут миноискателя в отверстие и, зацепив какой-то замок, легко отодвинул массивную плиту. Все четверо скользнули в проход, словно тени, затем хипстер поставил пробки и уже изнутри закрыл механизм.
Диверсанты очутились посередине узкой ленты лесопарка, состоявшего всего из четырёх аллей, тянущихся вдоль городской стены. Неторопливой походкой, они вышли на утоптанный снег аллеи и спокойно двинулись к центру города.
Пересечение городской черты вызвало странное чувство, сродни разочарованию, но слабее. Только через пару минут Эдгар понял, в чем дело.
- Здесь очень тихо. Почти как в Зоне. Хотя, вон и люди идут, и машины, — как раз в это время мимо диверсантов, дизельно чадя, проехал армейский джип на гусеничном ходу. На борту машины — эмблема местной пограничной части: стилизованный белый медведь грозится кулачищем через Берингов пролив в сторону Аляски. Мелькнули призрачно — унылые лица в салоне — и машина растворилась во мгле, оставив лишь алый блеск габаритных огней.
- Может, из-за снега, мне сложно судить, — ответил хипстер.
- Возможно, звук распространяется не так, как обычно. Здесь немного странная планировка, — заметил Раксо.
Действительно, все дома, объединенные в компактные, словно прижатые друг к другу дворы, смотрели в одну сторону, кроме одного, самого массивного дома в каждой группе.
- Певек периодически оказывается под властью южака — аномального южного ветра, обрушивающего на город с прибрежных сопок, — пояснил Шайнинг. — Перед его возникновением появляются лёгкие кучевые облака над горными вершинами. Южак задувает внезапно, сопровождается снежными вихрями, при этом происходит резкое падение атмосферного давления. В течение одного часа скорость ветра может достигнуть 60 метров в секунду при порывах до 90 — 100 м/с. Это буйство длится от нескольких суток до двух недель. Город застраивался с учётом таких ветров — так, чтобы каждый микрорайон имел здание — стену, перекрывающее сильный воздушный поток, защищая собой другие сооружения
- Так, давайте зайдём что-то пристойное купим поесть, — напомнил Эрк.
- Тут два универсама, но во избежание турбореактивного поноса рекомендую «Айсберг» — единственный в городе пристойный магазин, — предложил Шайнинг. — Туристов тут не густо, так, название одно. Но выбор вполне соответствует запросам цивилизованного человека.
Магазин для туристов скорее напоминал тот самый универсам ещё эпохи СССР; схожесть подчёркивалась несуразно толстой продавщицей в пуховом платке, с исподлобья неприязненным взглядом водянисто — голубых глаз, куриными яйцами, влепленных в тесто лица с огненно накрашенными пельменями губ. Приятелям пришлось подождать, пока та, недовольно зыркая на покупателей, заканчивала долгий разговор по смартфону о семейно-алкогольных перипетиях некоей Анфисы и её буйного мужа. «Чё, не видите? Я делом занята!» — наконец проворчала она, когда Раксо тактично намекнул, что пора бы и уделить внимание посетителям. Внимание было так себе, с раздражёнными интонациями.
С грехом пополам (хотя скорее на две трети) Шайнинг и диверсанты закупились коньяком, бананами и еще кое-какой едой. Цены были бесчеловечными, намного дороже, чем в Москве или Свердловске. Однако взяли почти всё, что надо. Только кефир брать не рискнули — Эдгар заподозрил, что срок годности на нём подправили. Как раз перед оплатой покупок в магазин ещё и ввалилась чуть менее толстая, чем продавщица, баба в токсично-фиолетовых синтетических мехах. «Галюха-а-ааа!!!» — радостно заорала она. «О! Клавуня-я-яяя!!!» — зычно — весело завопила продавщица в ответ, оскалившись лошадиными зубами; подруги обнялись и, подвывая, жирно расцеловались. В итоге завершить процедуру покупки удалось с новой задержкой, пока продавщица, наконец, соизволила отпустить покупателей.
Уже на выходе, за спиной раздалось шипение продавщицы
- Ишь, вымахали на московских харчах, не трудовой народ, не трудовой.
Диверсанты предпочли не связываться, женщина явно страдала синдромом вахтёра в тяжелой форме.
Только на улице, остудив возмущение под морозным ветром, Эдгар высказался:
- Хорошо, что Вита с нами не пошла — а то за «москвичей» бабище пришлось бы ответить.
Эрк коротко фыркнул, но зародившийся смех тут же сменился тревогой, мгновенно трансформировавшейся в боевую готовность.
Опасность — предельно материальная и первобытно примитивная — нарисовалась в облике четырех приземистых силуэтов, выскользнувших из ближайшего двора. Силуэты в почти одинаковой безлико — мешковатой утеплённой одежде целенаправленно устремились следом за диверсантами, удерживая дистанцию и о чём-то негромко переговариваясь. Наверное, они не догадывались, что морозный воздух и обострённый слух делают их слова не секретом для преследуемых, которые спокойно шли по освещённой фонарями малолюдной улице.
Спокойствие было обманчивым. Друзья тихо обменивались репликами.
- «Шакалы». Городская гопота, — пояснил Шайнинг. — Мелкая шушера, за периметр не высовываются. Но в городе беспределят. Видно, решили, что мы богатые туристы, раз вышли гружёные из «Айсберга».
- И судя по тону разговора, ждут тёмного места, чтобы нас накрыть, — продолжил Раксо.
- Ну и разговор, — заметил Эдгар. — Наполовину по-русски, а половина слов на каком-то местном языке. Плюс мат вместо запятых.
- Эвенский вроде. Или корякский, — пояснил Шайнинг. — Понаехавшие в город уроды, которым даже выпасать оленей не доверили. Типичный для всех широт вариант.
Эрка разобрал негромкий смех:
- Ну капец, tu madre. Вчера мы прорывались сквозь плотный огонь — а сегодня нас преследуют четыре городских гопа. Аж смешно как-то.
- Шутки-то шутки, а выбирать не приходится, — очень серьёзно и веско произнёс Шайнинг. — Ублюдки, я так смотрю, озверели от безнаказанности: обычно днём тут не грабят, хоть светло на дворе, хоть сумерки. Я предлагаю совершить благое дело. Певек, конечно, городок затхлый, но…
По скудоумию «шакалы» не поняли, что четверо «терпил» намеренно свернули с освещённой улицы в гиблый проулок между глухой стеной шестиэтажки и каким-то обледенелым складом. Издавая пещерные звуки, они припустили в бег следом за «лохами залётными».
- Аэээыыы!!! Э-эй!!! — раздались разбойные выкрики. — Харя́-баря́!!! Та стой!!!
Преследователи приблизились почти моментально. Лица (вернее, их подобия) скрыты под такими же, как у диверсантов, вязаными масками — только не чёрными, а с ширпотребной расцветкой. Почти такие же очки-гоглы, под которыми узкие прорези глаз. Белые лампасы на утеплённых штанах.
Всё это рассмотрели быстро: особого времени и желания эстетизировать уголовников не было.
- Слы… а… вы так… смело по улице тут ходи… А-аааааа!!!
Это были почти последние звуки, произведённые гоп-компанией. Расправа была ещё молниеноснее, чем сближение.
Все четыре действия произошли синхронно. Грациозно смертоносная атака ягуара — Эрк набросился на горе-грабителя, отточено ритмичными ударами рук и ног смяв и переломав противника, как деревянное чучело. Затрещали перебитые кости, искалеченный враг повалился на снег. Прыгнув на него сверху и придавив коленом, Эрк выхватил острейший изогнутый нож и, хлёстко выматерившись по-испански, легко распорол бандиту горло, так что сталь скрежетнула о позвоночник, а снег окрасился красным веером брызг. Раксо развернулся и «ударом почтальона» [два коротких удара левой рукой и сокрушительный хук правой] раздробил челюсти второму; издавая мокрое мычание, несостоявшийся оленевод зашатался и упал. Удар тяжёлым сапогом в промежность превратил мошонку и её содержимое в дроблёнокровавый омлет, скорчив гопника в позу эмбриона. Не говоря ни слова, Раксо хладнокровно достал из-за пазухи пистолет с глушителем; негромкий свинцовый плевок пробил голову насквозь, смешав мозговое вещество со скрипучим снегом.
Шайнинг тем временем двумя ударами ногами с разворота отбросил уголовника к стене, перехватил его со спины — и отпустил, предварительно свернув шею спецназовским приёмом.
Эдгар несколькими короткими ударами заставил «своего» гопника согнуться и завыть, после чего сорвал с него очки-и, впившись пальцами в узкие прорези глаз, вырвал эти самые глаза (кровь залила бело-коричневую маску), бросил на землю и с хлюпаньем раздавил сапогом. Сбив ослеплённого на землю, по примеру Раксо достал свой пистолет и всадил четыре пули в крючащееся тело.
- Фашистыыыы… — стон «шакала» на последнем вздохе.
Пятый глухой хлопок продырявил голову.
- Дофига смело мы ходим, — подытожил Шайнинг, удовлетворённо глядя на четыре трупа. Диверсанты смотрели на свои труды с не меньшим удовлетворением.
- Так. Смело-то смело, но надо уходить, — произнёс Раксо. — Тут полиция часто патрулирует улицы?
- Пффф, — хипстер фыркнул. — Мы сейчас будем как раз проходить мимо горотдела — полиция тут три калеки, что называется. При необходимости вчетвером можно вынести всех. А спецназ в Анадыре, 650 километров лететь.
Пройдя через тёмные дворы, проникли в сквозной подъезд (домофон открыли стандартным кодом), немного постояли между этажами, чтобы согреться.
- Полиция нам будет даже благодарна, — заверил Шайнинг, отряхивая кровавый снег с меховой куртки. — Неофициально, конечно, но мы же сделали их работу. Сами они предпочитают заниматься только громкими делами, за которые можно получить бонусы от высокого начальства.
- Знакомая картина, — подвел итог Раксо.

Отрывок из романа «Постъядерная Зима». Авторы: Эдгар Вебер и Верден Шмерц.
Действие этого фрагмента происходит в городе Певек, расположенном в Чукотском Автономном Округе.