Мари

Просыпаясь каждый раз, я не могу понять лишь одного: действительно ли я проснулась в настоящей реальности или же это очередной сон внутри сна. Этот порочный круг замкнулся ещё в моём детстве — именно тогда для меня были стёрты границы между сном и явью. Даже сейчас, будучи почти взрослым человеком, я вижу один и тот же кошмар, который меня отпускает время от времени в реальность по-настоящему, а порой обманывает однообразными многоуровневыми снами. Всё, что меня окружает в моей обычной скромной жизни, ассоциируется с кошмаром, с тем вечным кошмаром моих, ещё детских, снов.

Меня передергивает, когда я слышу своё имя, мне страшно, проснувшись, взглянуть в окно. Мне даже страшно подойти близко к любимой маме и к родной сестре: я опасаюсь, что это не они, что самые страшные ночные кошмары притворяются дорогими мне людьми. Мной овладевает паника каждый раз, когда наступает безлунная ночь, когда комнату окутывает непроглядный мрак. В меня вселяет страх даже лёгкий ветерок, слегка треплющий мои волосы или качающий тюль на окнах, влетев в открытое окно. Всё, что происходит в моих чересчур реалистичных по ощущениям снах, сделало мою жизнь сущим адом ещё в глубоком детстве, когда мне было пять лет.

Однажды вечером, после второго ужина, мама уложила меня спать в мою кроватку. Я помню, как будучи маленькой девочкой, я любила засыпать на мягкой перине, которую обнимала хлопковая простынь в цветочек. У моей деревянной кроватки были резные спинки, похожие на кружева. Ощущение волшебства дарил тёплый свет тусклого ночника в виде большой жёлтой звёздочки, улыбку, которой я всегда видела, засыпая. Мне всегда снились только яркие, волшебные, очень добрые сны. Но не в эту ночь. Как обычно, мама поцеловала меня в лоб и, пожелав спокойной ночи, вышла из детской, оставив включенным тусклый ночник на тумбочке. Дверь закрылась.

В предвкушении нового сказочного сна я, довольная, закрыла глаза, но через некоторое время в ужасе снова открыла их, услышав звук бьющегося стекла: в окне моей комнаты больше не было стёкол, лишь их осколки местами выступали из деревянной рамы. Легкий, но настойчивый ветер играл шторами, то вытаскивая их наружу через разбитое стекло, то снова задувая сиреневый шёлк внутрь комнаты. С улицы меня позвал по имени тихий шёпот: «Мари»… Зовущий меня голос сливался с ветром, а может быть это сам ветер шептал моё имя. «Мари», — вновь послышалось в разбитое окно. Мне было немного жутко, но моё любопытство оказалось сильнее страха, и я уже стояла босиком на мягком ковре и смотрела в окно.

Ночь была безлунная, и в окне я не увидела ничего, кроме чёрного полотна темноты. Ветер резко усилился, один из его порывов столкнул с тумбочки улыбающуюся звёздочку — светильник, который разбился на мелкие осколки и, естественно, погас. Темнота полностью поглотила меня. «Мари…» — вновь послышался голос, который уже больше был похож на шипение змеи, чем на шёпот. Я, испугавшись, шагнула назад, больно порезав ногу об осколок стекла. Тем временем ветер продолжал набирать силу, он словно питался моими страхами. От боли, пронзающей ногу, я хотела закричать, но смогла только открыть рот — что-то, затаившееся во тьме, душило меня сильными руками, но это что-то невозможно было ни ухватить, ни ударить. В ушах зазвенело, и звон разбавляли десятки, сотни, а может быть, и тысячи разных по тембру и интонации голосов. Все голоса сливались в один: «Мари»… Невидимое и неосязаемое существо, которое меня душило, стало медленно поднимать моё тело вверх. Я лишь, задыхаясь, могла только бессильно болтать ногами в воздухе. А голоса становились всё громче: «Мари!.. Мари…» — вопили они, не умолкая, отдаваясь бесконечным эхом в голове. Бешенный ветер словно пытался меня сплющить, он выдавливал мне глаза и зубы. А я лишь слышала: «Мари»… Наконец, после нескольких попыток, приложив немалые усилия, мне удалось вскрикнуть, от чего я проснулась. Подо мной мягкая перина, на тумбочке улыбается светильник-звёздочка, окно не разбитое. В слезах я побежала к маме в комнату. «Милая, что случилось?» — спросила меня мама. «Мамочка! Мне приснился очень страшный сон», — заплакала я ещё громче, прижавшись к маме. «Мари, успокойся. Это же сон! С тобой всё хорошо и ничего не случится. Хочешь, я прочитаю молитву?».

В коридоре послышались шаги, и в комнату зашла моя старшая сестра — Ната. С очень недовольным видом сестрёнка пробурчала: «Мари! Что ты себе вообще позволяешь? Ты понимаешь, что разбудила в этом доме всех?! Я не поведу тебя завтра кататься на каруселях!» С каждым словом голос Наты становился похожим на шипение, потом и вовсе перешёл на хриплое звериное рычание. Глаза приобретали красный оттенок и светились, рот превратился в пасть, из которой показались покрытые слизью зубищи и змеиный язык — по нему тонкой струйкой стекала и капала на пол тёмная и густая кровь. Я хотела снова прижаться к маме, но, обернувшись, увидела вместо неё такого же монстра, одетого в мамин синий халат. Оба неведомых и ужасных существа покрывались чем-то похожим на чешую дракона и быстро увеличивались в размерах. Я выбежала в коридор и понеслась к входной двери, слыша вслед только хриплое рычащее шипение, произносящее моё имя: «Мари»… Понимание того, что я нахожусь в каком-то другом мире, пришло ко мне, когда я выбежала на улицу: небо, земля, облака, трава, дом — всё было в тёмно-серых тонах. На фоне этого серого мира, который хотел полностью поглотить меня и слиться со мной, чтобы я стала его частью, выделялось кроваво-красное высокое дерево без листьев с очень толстым стволом и небрежно торчащими в разные стороны сухими ветками.

Пока я озадачено оглядывалась по сторонам, одно из чудовищ схватило меня за ворот пижамы, вновь хрипло прорычав моё имя. Второе существо вонзило в мою шею длинный, как меч, и острый, как бритва, коготь. Боли не было, я почувствовала только-то, что моя кожа стала грубеть, что сама я становлюсь крупнее в размерах. В панике я начала колотить одного из монстров в холодный твёрдый живот, но результата это не дало никакого…

Проснувшись, я осознала, что била в стену, около которой стоит моя кровать. В дверном проёме появилась мама в своём синем халате. Моя мама, настоящая! Не монстр!.. Она ласково взяла одной рукой мою ушибленную об стену маленькую ручонку, свободной рукой погладила меня по голове и вытерла с лица слёзы. «Мамочка, прочитай молитву…» — тихо попросила я. Прочитав молитву, мама вышла из комнаты. Дверь закрылась. Закрыв глаза, я услышала звук разбивающегося стекла…