Оси мира паранормальное рядом
Селину в шесть утра разбудила бабушка, сдернув одеяло. Подросток возмущенно воскликнула «Эй, так нельзя!» и натянула на голову простыню, пытаясь скрыться от солнечных лучей. Потом прилипчивая дрема отступила, и пришлось встать.
На завтрак были овсянка, бутерброд и кофе. Прихлебывая обжигающий напиток ацтеков, Селина смотрела в окно и пыталась вспомнить, зачем все так рано встали. Когда мимо прошла тетя Шура с охапкой роз в руках, бормоча, что нужно не забыть секатор и перчатки, девушка наконец пришла к умозаключению, что сегодня они поедут на кладбище. От этой мысли у нее сладко затрепетало сердце.
Селина просто обожала кладбища. Не потому, что была сатанисткой или готом, нет. Ей нравились умиротворенная тишина и величавое спокойствие этого места.
Вымыв чашку, она отправилась одеваться. Застыв на некоторое время в раздумье перед шкафом, Селина остановила свой выбор на джинсах-клеш и зеленой майке с малиновыми вкраплениями — самое нейтральное, что у нее было. Напялив туристические сандалии на босые ноги и нацепив на голову красную лукойловскую кепку, девушка взяла пакетик с садовыми инструментами и проследовала к машине дяди Антона — серебристому ниссану. Последней пришла бабушка и закинула в багажник двухлитровую бутылку с водой.
Автомобиль неслышно ехал по пустому утреннему Камирску. Селина устроилась поудобнее на сиденье и откинулась на спинку, прикрыв глаза и подумав, что иномарки куда комфортабельнее, чем отечественные машины.
В окне мелькали низенькие деревянные домишки, выкрашенные в самые разнообразные цвета. Камирск — очень маленький кавказский городок, но, тем не менее, цивилизованный. Красивые парки, огромный восточный базар, заново отстроенный кинотеатр, несколько торговых центров и практически нет высоток — красота, да и только.
Тем временем они уже подъехали к старой и заржавленной кладбищенской ограде. Далее путь продолжился на своих двоих. Девушка жадно оглядывала многочисленные кресты, надгробные памятники и беседки. Где-то через километр была нужная могила. Там был похоронен отец бабушки. Тетя Шура раздала перчатки, и все принялись за работу. Селина методично выщипывала траву, пробивавшуюся между плиток, бабушка Элла поливала цветы на маленьком клочке земли, жена дяди Антона сметала пыль с площадки, а сам Антон протирал надгробие. По стебелькам травы сновали муравьи, иногда заползая в перчатки и в сандалии. Селина Апрелина раздраженно стряхивала насекомых с запястий и щиколоток. Потом она сняла перчатки. Травяной сок просочился сквозь ткань, и теперь кончики пальцев позеленели. Начало саднить ранку от содранного заусенца на мизинце.
- Селина, сходи за водой. — Бабушка вручила ей бутылку, и Апрелина-младшая покорно отправилась исполнять свою миссию. Она шагала по пыльной дороге, подставив лицо прохладному ветерку и вдыхая цветочные и хвойные запахи. Иногда пролетали мимо толстые серые мухи, сверкая красными глазами и жужжа, как микроскопические истребители.
«Трупные, скорее всего. Что же они тут едят? Все ведь под землей», — удивилась Селина.
Вскоре она увидела их пищу. На обочине лежал мертвый зверек, похожий на хомяка и мышь одновременно. Про себя девушка окрестила его «мышаком». Он лежал мордочкой вниз, растопырив смешные розовые уши и поджав короткий хвостик. Вокруг тельца кружились те самые мухи.
Апрелина прошла мимо, стараясь не оглядываться.
Рядом с потухшим кострищем лежала на земле железная порыжелая труба. С трудом приведя ее в вертикальное положение, подросток повернула краник и подставила бутылку. Вода била неровным потоком, брызги разлетались в стороны, серебрясь на солнце.
Минуты через две бутылка наполнилась. Селина неспешно шла, оставляя за собой дорожку из капель. Когда она проходила рядом с трупиком грызуна, то почувствовала какую-то брезгливую жалость и, непонятно почему, плеснула водой на мохнатую спинку животного. Потом поразмыслила и, чуть приподняв носком ботинка разлагающееся тельце, намочила раздутый и порядком проеденный живот. Затем девушка отодвинула дохлого мышака с дороги и положила на кусок плитки, укрыв клиновым листом.
- Мы тебя заждались уже! — Недовольно возвестила бабушка. — Выкинь эту траву!
Селина взяла зеленую охапку и вынесла ее на кучу. Далее отправилась побродить по кладбищу. Читая даты, рассматривая портреты и нюхая цветущие деревья и цветы, она прошлась по кругу. И опять Апрелину послали за водой.
Перед тем, как подойти к месту символического захоронения, она зажмурилась и вдохнула. Повернув голову, выдохнула и открыла глаза.
Трупик сдвинулся. На очень маленькое расстояние, сантиметра полтора-два, не больше. Но все-таки он лежал чуть правее, чем раньше.
Селина хмыкнула. «Догадка подтверждается», — промелькнула мысль.
Мышак шевельнул усами, и она припустила со всех ног к водопроводу.
Когда Антон полил цветы этой водой, девушка улыбнулась. «Вот они удивятся», — мысленно хихикнула она и посмотрела на заживший палец.
Через месяц они приехали снова. Надгробная плита треснула в одном месте. Как будто кто-то ударил по ней кулаком как следует. Изнутри.
Из кустов выбежал тот самый мышак. Он внимательно посмотрел на Селину умными глазами и подошел к ее ногам. Она взяла его в руки и почесала за ушком. Зверек попискивал от удовольствия. Мышак перевернулся на спину, подставив молочно-белое пузико. Девушка аккуратно водила худыми бледными пальцами по животу грызуна. Толстый шрам ясно просвечивался в шерсти.
Потом мышак вскарабкался ей на плечо, и парочка отправилась к роднику.
Глаза Селины блеснули недобрым зеленым огнем, а губы растянулись в довольной белозубой ухмылке. И если приглядеться, то стало бы видно, что зубы немного острее, чем нужно. И количество превышает обычное. Но приглядываться было некому. Пока.