Белый шум

Белый шум — паранормальное явление, представляющее собой связь потустороннего мира с нашим через радио, настроенное на свободную частоту. Так вот, историю эту рассказал мне друг, работающий в МЧС, излагаю её от 1-го лица.

Поступил вызов в домик на горе к человеку, каким-то образом так сильно врезавшемуся на лыжах в дерево, что сучок пробил ему лёгкое. Мы его быстро отнесли к дому и только собирались отправить пострадавшего на вертолёте в больницу, как внезапно у вертолёта перестала работать электроника. Всё отказало, даже рация не ловила, мужчина погиб.

Из-за отсутствия связи нам пришлось ночевать в том доме. Труп положили в пластиковый пакет. А команда состояла из пяти человек: я, пилот Жора, 2 медика и мой помощник Игорь. Мы готовились к ночёвке. Труп оставили в спальне, сами расположились в гостиной. Игорь пытался связаться с базой, но никто так и не отвечал, потом он оставил эту пустую затею и лёг спать.

Проснулся я по нужде. Я пошёл в туалет и краем глаза заметил, что в спальне труп лежал в странной позе, будто он хотел сесть, но не получилось. Причём замечу, что мы искали пульс и были уверенны, что человек мёртв.

Ну, подумал я, что ребята его так положили.
Когда вернулся и лёг, я услышал в рации Игоря сильный хрип и беспомощные стоны.
- ХХХХррррр…
- Кхкхе…
Я проговорил в рацию:
- База, вышлите вертолёт, координаты ….
Но ответа не поступило.
- База, приём.
Потом рация отключилась и снова включилось.
Теперь в ней отчетливо было слышно:
- Возду… Воздухха… Б… Бболь… Ббольно… Кххр…
Мне стало страшно.
Снова голос в рации:
- За что, я в… я ввам отомщууу.

Утром связь наладилась, я не выспался, всё время в голове звучали эти ужасные слова.
Проснувшись, вся команда жаловалась на то, что им было тяжело и все они во сне задыхались.

Через полгода умер Игорь, умер он страшной смертью, вытаскивая диггера из неработающего коллектора, он сорвался с лестницы и пробил себе оба лёгких арматурой. Мне страшно за мою команду, после случая с Игорем, все они сильно изменились, все стали необщительными и замкнутыми.

Я не знаю, что с нами дальше будет. Но знаю одно — ничего хорошего.