Спутник жизни (3 фото)

Ровно 40 лет назад американцы высадились на Лунe, обойдя СССР в тотальной космической гонке. Почему Советы сдали позицию, в которой были заведомо сильнее? Сейчас трудно понять невиданный энтузиазм, охвативший в 60-е годы большую часть человечества, стремившегося как можно скорее увидеть безжизненные лунные моря и кратеры.

Камера запечатлела исторический момент: космонавт миссии Apollo 16 Джон Янг на Луне салютует американскому флагу.

Фото: NASA (AP)

В 1974 году в СССР закончилась тайная и бесславная эпопея создания ракеты Н-1, так и не побывавшей в космосе.

Фото: slusili-baikonuru.ru

Перешагнуло ли необъявленное соперничество в XXI век и какие виды на Луну мы имеем сегодня?

Догоним, но не перегоним

21 июля 1969 года американцы высадились на Луне. Миллионы людей с замиранием сердца следили за полетом «Аполлона-11″ и за тем, как астронавт Нейл Армстронг первым из землян ступил на освещенную солнцем лунную поверхность в юго-западной части Моря Спокойствия. «Оne small step for man, one giant leap for mankind» («Один маленький шаг для человека и гигантский прыжок для человечества») — эти слова Армстронга немедленно облетели весь мир. Но вопреки многочисленным ожиданиям человек на Луну в последовавшие затем 40 лет больше и не вернулся. Почему?

Экономика престижа

60-е годы прошлого века по праву называют безумным десятилетием в истории космонавтики. Сейчас сложно понять тот невиданный энтузиазм, который внезапно охватил изрядную часть человечества, одержимого мечтой увидеть безжизненные лунные моря и кратеры. Две сверх­державы — США и СССР — соревновались в расточительстве, швыряя миллиарды в топку прогресса. Скептикам казалось, что деньги тратились на что-то весьма эфемерное, не несущее с собой ни коммерческой прибыли, ни военных побед, ни разрешения каких-либо земных проблем. Сомнительной была и остается даже целесообразность всей затеи с позиций достижения научных целей. Ведь цели были прежде всего политическими.

Конечно, в любом безумном порыве можно проследить систему. Американские конгрессмены и члены Политбюро ЦК КПСС, рассуждавшие о мирном космосе и радевшие на словах о счастье всего человечества, не забывали про потраченные на это счастье средства. Как ни странно, советскому руководству с легкой руки гениального конструктора Сергея Королева поначалу удавалось даже более эффективно конвертировать военные разработки в космическую гонку. Эффект от каждого рубля, вложенного в «экономику престижа», был гораздо выше, чем у американцев, долгое время не спеша создававших свои первые гражданские ракеты и не ожидавших в этой области серьезной конкуренции. За океаном были застигнуты врасплох бурным всплеском космической активности советских ракетчиков. США оказались в роли догоняющих и проигрывали не только космическую гонку престижа, но и соревнование за эффективность вложений в политический космос.

Сделано в СССР

Не секрет, что в основе почти всех космических ракет-носителей и раньше, и теперь лежали и лежат межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), созданные в СССР. Они по своим характеристикам оказались способны на запуск не только простейших спутников, но и «космических кораблей» с людьми. Это обстоятельство, подтолкнувшее Советский Союз к вступлению в космическую гонку, было не совсем случайным. За разработкой первой в мире МБР, знаменитой «семерки» — Р-7, стояли энтузиасты освоения космоса. С их точки зрения военное ракетостроение представляло собой реальный первый шаг к осуществлению вековой мечты — достижению иных планет.

По воспоминаниям людей, причастных к запуску первого искусственного спутника Земли, ПС-1 (то есть Простейший Спутник номер 1) создавался в необычайной спешке, буквально «на коленке». И едва ли не исподтишка — под личную ответственность самого Королева и в его мастерских. По сути запуск 4 октября 1957 года в космос штуковины, способной передавать в эфир лишь простое «бип-бип», был произведен на «подвернувшейся под руку» боевой МБР.

Это ключевой момент в истории науки и вообще нашей планеты. Сигналы, посланные нашим «sputnik’ом», привели к настоящему пробуждению научно-технического потенциала Соединенных Штатов. В срочном порядке были созданы две организации — NASA (Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства), осуществлявшее запуски в космос, и DARPA (Управление перспективного планирования оборонных научно-исследовательских работ), военные разработки которого, в частности, привели и к созданию Всемирной сети Интернет. Настойчивый «бип-бип» пробудил и американского президента Джона Кеннеди, в 1961 году давшего отмашку программе «Аполлон».

Что же из этого получилось? Мы спровоцировали «лунную гонку», но имеем следующий расклад: с июля 1969 года по декабрь 1972 года на Луне в шести местах совершили прогулки американские «Аполлоны» 11, 12, 14, 15, 16, 17. Планировались «Аполлоны» под номерами 18, 19 и 20, но они так никогда и не полетели, поскольку интерес землян к Луне резко пошел на убыль. Занавес над удивительным десятилетием опустился в 1972 году, когда непомерно дорогая программа была досрочно завершена уже другим американским президентом — Ричардом Никсоном. Решено было экономить национальный бюджет и настало время земных приоритетов. А следом за американцами интерес к Луне утратили и в нашей стране: в 1974 году закрыли длинную, бесславную и тайную эпопею, включавшую в себя создание лунной ракеты-носителя Н-1, так ни разу и не долетевшей до космоса и не отправившей к Луне орбитальные модули и спускаемые аппараты. Всего же состоялось четыре старта, каждый из которых обернулся катастрофой. Людей к Луне СССР даже не посылал, ограничившись доставкой грунта автоматическими станциями и многомесячными путешествиями двух «Луноходов» в 1970-1971 и 1973 годах. Третий «Луноход», благополучно собранный, на Луну не попал и очутился в музее.

Проигрыш «лунной гонки»?

Безусловный. Теперь его принято вменять в вину советским конструкторам и руководству страны. Но интересно, что до перестроечных времен замалчивался даже сам факт участия СССР в этом великом соревновании. Миллиарды истраченных рублей попросту списали, труд десятков тысяч людей, с немалым энтузиазмом работавших над реализацией проекта, был забыт. Как ни странно, примерно такая же судьба ждала и более чем успешную американскую программу, с той лишь разницей, что о ней знали все.

Рассуждая о причинах неудач русских, говорят обычно о недостаточном финансировании. Но для нашей страны оно было более чем впечатляющим. Говорят — что уже ближе к делу — об отсутствии ясной политической воли советского руководства, тормозившего с реальным началом разработок и давшего «зеленый свет» лишь в 1964 году, когда американцы в этом направлении уже ушли далеко вперед. В качестве причин небезосновательно называют также досадные споры между генеральными конструкторами, в частности конфликт между Сергеем Королевым и Валентином Глушко, которых не смог помирить даже Хрущев. Вероятно, загадка странной неуступчивости Королева состояла в том, что ему был не так интересен формальный приоритет в лунной гонке, как дальнейшее освоение Луны в виде построения там баз для полета к Марсу. Всего этого нельзя было достичь без прин­ципиально новой «гражданской» ракеты-носителя. Примерно так же, вероятно, думали и американцы. Но в СССР не было единой корпорации, заведовавшей гражданскими космическими разработками. В США определяющую роль в реализации программы «Аполлон» сыграло NASA.

Наконец, проблемы, возникшие на финальном этапе, связывают со смертью Королева в январе 1966 года и неудачным выбором преемника — недостаточно инициативного заместителя Королева — Василия Мишина. Сосредоточиться как следует на космосе в 60-е Советам помешали и смена власти в стране, и участие в гонке вооружений — «ядерный щит» ковали все те же конструкторские бюро, отвлекаясь от космоса, тогда как специалисты NASA были от подобных забот избавлены.

Были общие просчеты в организации производства и тестировании отдельных элементов космической техники. Вдобавок из-за низкой производственной культуры в важнейших узлах оказывались какие-то лишние детали, техники путали полярность контактов, не проводились необходимые стендовые испытания и многое другое. Наконец, определяющими стали неверные конструкторские решения, изначально заложенные в той же Н-1. Спорным остается вопрос и о том, правомерен ли был отказ от доработки Н-1 в 70-х или же Глушко, пришедший на смену Мишину и закрывший нелюбимую им программу по Н-1, был совершенно прав. А разработанная под его руководством много позже связка «Энергия — Буран» трагически опоздала, страна в 80-е вошла в полосу экономических потрясений. Космонавтика сумела выжить лишь за счет «допотопных», но зато надежных «семерок» и «Протонов». Примечательно, что 150 изготовленных в КБ Кузнецова для Н-1 двигателей НК-33 удалось сохранить вопреки воле центрального руководства, часть из них использована в американских ракетах-носителях, а сегодня вообще идет речь о возобновлении их производства.

Некоторые исследователи утверждают, что именно ставка на Н-1 и конфликт с Глушко были трагическими ошибками Королева, заложившими мину под советскую лунную программу, которая, впрочем, следует признаться, в любом случае выглядела более авантюрной, чем «Аполлон». Пусть полеты людей на Луну нам кажутся теперь вершиной технологического развития человечества, но с точки зрения современников тех событий, как это ни странно, они не казались такой уж безусловной вершиной. Впереди была иная цель — Марс, до которого, казалось, тоже рукой подать. Именно Марс виделся более осмысленной целью, и с ним связывали научные задачи. А Луна? Это же явно малоинтересное мертвое тело, говорили в академических кругах, просто некий промежуточный этап, не более чем мимолетное спортивно-техническое достижение…

В 90-е годы был раскрыт секрет Полишинеля, давно известный вражеской разведке, изучавшей снимки взорвавшихся Н-1: СССР на самом деле полноценно участвовал в лунной гонке, формально это скрывая. Мы вправе задаться вопросом: была ли от этого польза? Конечно, какие-то разработки нашли свое применение. Чего стоит один «Союз», превратившийся в рабочую лошадку и исправно катающий наших и американцев к МКС. Однако многие миллиарды действительно оказались выброшены на ветер. Вслед за удачным и эффективным ярким «королевско-хрущевским» периодом для советской космонавтики потянулись довольно разорительные и грустные серые будни.

Обещал вернуться

Американцы, впрочем, спустя годы снова вспомнили о Луне. Про возвращение пять лет назад заговорил Джордж Буш. По первоначальным прикидкам на новую программу исследований собирались истратить свыше 100 миллиардов долларов. В 2004-2008 годах предполагалось разработать пилотируемый космический корабль, который придет на смену шаттлам и сможет доставлять астронавтов на МКС и Луну. Однако сроки оказались сорваны. На 2015 год намечался первый полет нового корабля к МКС. На 2010-2014 годы планировались беспилотные запуски к спутнику Земли. В 2015-2020 годах должны были состояться пилотируемые полеты к Луне и создание на ней обитаемой базы. Но, по-видимому, серьезные проблемы возникли с разработкой новой сверхтяжелой ракеты-носителя «Арес-5″ (аналогичного «Сатурну-5″) и соответствующей инфраструктуры, обеспечивающей запуски. Похоже, человечество еще не скоро прольет свет на темную сторону Луны.

Максим Борисов

ре­дак­тор от­де­ла на­уки Гра­ни.Ру

Пойдем по приборам

Сегодня мировые космические агентства ищут ответ на вопрос, как осваивать космос в ближайшие десятилетия. России также предстоит решить эту задачу и одновременно с ней — восстановить собственную программу исследований, последние десятилетия находившуюся на грани выживания. Возможно, в какой-то мере в этом поможет международное сотрудничество — в XХI веке осваивать Луну мы будем вместе с другими странами.

Почему не сами?

Грустный факт, который не меняется на протяжении последних десятилетий, состоит в том, что большая часть российских космических исследований проводится не на российских аппаратах — но, к счастью, еще частично российскими приборами. Такая ситуация сложилась внезапно и вынужденно — из-за резкого (по некоторым данным, в пятнадцать раз) сокращения финансирования в конце прошлого века многие направления космических исследований оказались в буквальном смысле без средств к существованию, не только денежных, но и технических. Космическая наука плотно «завязана» на промышленность: нет космических аппаратов — нет научных результатов. И именно этой сфере в 90-х годах пришлось особенно тяжело, поскольку резко сократилось число запусков научных спутников. Фактически крупные научные миссии того времени можно пересчитать по пальцам. Удачным был четырехспутниковый проект по исследованию магнитосферы «Интербол», работавший в 1995-2001 годах. Интересные результаты получены солнечными обсерваториями, запущенными в рамках программы «Коронас» («Комплексные орбитальные околоземные наблюдения активности Солнца»), в которую вошли три аппарата (третий был запущен в начале этого года и успешно работает сейчас). Но планетные исследования фактически прекратились после катастрофы экспедиции «Марс-96″, ставшей для ее участников без преувеличения личной драмой. «Работа над аппаратом началась в конце 80-х годов, — рассказывает Александр Захаров, ученый секретарь Института космических исследований РАН. — Первый старт, запланированный на 1992 год, не состоялся из-за недостатка финансирования и был отложен на два года. Проект несколько упростили, но в 1994 году еще раз отложили по тем же причинам. В 1996 году аппарат запустили, но из-за сбоя он не вышел на межпланетную траекторию и на третьем витке вошел в атмосферу Земли». После этого и до последнего времени в России не было планетных экспедиций. В такой ситуации единственной реальной возможностью продолжить свою работу для многих стало участие в зарубежных проектах.

Что мы можем?

И к сегодняшнему моменту трудно отыскать космическую программу, в которой не заложено участие наших ученых. Например, в конце июня был запущен и начал работу на орбите космический аппарат Lunar Reconnaissance Orbiter (LRO), NASA, на борту которого установлен российский нейтронный телескоп ЛЕНД, созданный в лаборатории спектрометрии космического гамма-излучения Института космических исследований РАН. Прибору предстоит проверить гипотезу о наличии залежей водяного льда на нашем спутнике, выполняя тем самым одну из ключевых задач миссии. Этот запуск «открыл» программу NASA «Созвездие», главная цель которой — возобновление пилотируемых полетов на наш спутник и будущее его освоение. Участие России в проекте предусмотрено Исполнительным соглашением между Федеральным космическим агентством и NASA. Для нашей страны этот запуск — пример удачного сотрудничества с зарубежными коллегами и одновременно возможность возобновить научные исследования Луны.

Возвращение на Луну и — в перспективе — пилотируемый полет на Марс, которые декларируются сегодня в планах всех ведущих космических агентств, можно рассматривать как попытку придать «второе дыхание» освоению космоса, темпы которого после побед первых десятилетий стали ощутимо снижаться. «От первого спутника до Гагарина прошло всего четыре года. Менее чем через десять лет NASA отправилось на Луну, — отмечает Жан-Жак Дорден, генеральный директор Европейского космического агентства. — Я хотел бы вернуться к таким темпам, потому что только так мы сможем сохранить движущую силу наших исследований».

Сейчас Россия принимает участие в двух планетных программах Европейского космического агентства по изучению наших ближайших планетных соседей: «Марс Экспресс» (запуск 2003 года) и «Венера Экспресс» (запуск 2005 года). В составе научной аппаратуры обоих «Экспрессов» работают приборы, созданные с российским участием. Кроме этого наши специалисты являются соисследователями в экспериментах обоих проектов. Российский нейтронный детектор ХЕНД, прямой предшественник уже упоминавшегося ЛЕНД, работает на борту американского аппарата «Марс Одиссей», с 2001 года наблюдающего за Марсом. Наконец, на борту американских марсоходов, работающих на Красной планете с 2004 года, есть приборы, созданные с помощью России, — мессбауэровские спектрометры.

Почему выгодно?

Конечно, такую «программу выживания» сложно назвать благом, но участие в зарубежных проектах дает России значительно больше плюсов, чем минусов. Во-первых, так удалось сохранить научные школы и в какой-то степени — космическое научное приборостроение. Во-вторых, остались рабочие связи с коллегами из других стран, а это своего рода задел на будущее.

Даже если не брать во внимание финансовый кризис, размеры «космического» бюджета в нашей стране существенно меньше затрат на космос даже в Европе, не говоря уже о США. Так, по данным Роскосмоса, в 2008 году объем финансирования гражданской космической деятельности в России составил 1,538 миллиарда долларов. Для сравнения: в ЕКА — 4,216, в США — 17,903 миллиарда долларов. Участие в зарубежных проектах дает прежде всего экономию средств. Стоимость одного прибора оценивается в миллионы долларов (в зависимости от сложности цена может меняться на порядок), но это не сравнится со стоимостью целого космического аппарата, куда кроме приборов входят еще служебные системы. Все вместе тянет уже на сотни миллионов и даже миллиарды. Кроме этого, аппарат надо вывести на орбиту, так что добавляется стоимость ракеты и запуска, и обеспечить управление и прием информации — плюсуется содержание соответствующих наземных служб. Если же поставляется только прибор, то российская сторона получает возможность участвовать в миссии за относительно малые деньги.

Кроме того, участие в международных проектах позволяет занять определенную нишу на рынке научной аппаратуры. Уже упоминавшийся выше ЛЕНД — пример не только удачного сотрудничества, но и, если угодно, успешной конкуренции на рынке научного приборостроения. А успех его предшественника — прибора ХЕНД, с помощью которого открыто и подтверждено существование льда на Марсе, оказался столь значительным, что спрос на подобные детекторы резко вырос. Лунный телескоп ЛЕНД успешно выдержал конкурс предложений на размещение научных экспериментов на борту LRO. О важности прибора для миссии говорит его масса — 26 килограммов. Обычно для межпланетной миссии речь идет о двух-трех килограммах. Сейчас в той же лаборатории Института космических исследований РАН готовятся сразу несколько нейтронных детекторов для разных миссий: детектор ХЕНД для российской планетной экспедиции «Фобос-Грунт», прибор под названием ДАН для будущего марсохода «Марсианская научная лаборатория» (NASA), детектор МГНС для европейской миссии к Меркурию «Бепи Коломбо». При этом конкурентов у российских приборов в своем классе не слишком много — наша страна все еще сохранила высокий научный потенциал исследований на стыке космической и ядерной отраслей.

Конечно, участие в международных проектах — только один из элементов нашей будущей космической программы. А она необходима, поскольку на чужих спутниках невозможно построить собственную стратегию освоения космоса. Более приемлемым вариантом, вероятно, надо считать систему, когда наша сторона будет выступать инициатором научных миссий, к участию в которых можно приглашать и зарубежных коллег.

Ольга Закутняя

Для пользы дела

Базовый элемент

А зачем вообще человечеству Луна? По мнению некоторых, на спутнике Земли можно устроить лунные базы или станции как военного, так и сугубо мирного предназначения. А еще на Луне немало полезных ископаемых. Много говорят о гелии-3, изотопе, редко встречающемся на Земле, но способном обеспечивать топливом ядерные реакторы без большого количества радиоактивных отходов. Там можно устроить пересадочные станции на пути к другим планетам, космодромы (слабая гравитация позволяет стартовать на меньшей тяге). Еще есть предложения установить разного рода астрономические инструменты, телескопы (наблюдениям не мешает земная атмосфера) — в принципе, многое из того, что реализуемо в условиях орбитальных станций, применимо и к Луне.

Есть, впрочем, мнение, что освоение Луны, Марса и уж тем более дальних планет дешевле и проще проводить исключительно автоматическими методами. Те же луноходы с дистанционным управлением могут не только заниматься геологическими исследованиями и экспериментальной добычей гелия-3, но и обслуживать любознательных школьников, делающих специальные запросы в земных научных музеях. Даже во времена «Аполлона» с людьми конкурировали советские автоматические станции, присылавшие снимки лунной поверхности и доставившие на Землю образцы грунта.

Максим Борисов

ре­дак­тор от­де­ла на­уки Гра­ни.Ру

Источник — http://www.itogi.ru/nauka/2009/30/142266.html.