Магнетизм 192 озер

«Куплю домик на берегу озера». На страницах районной газеты «Голас Расоншчыны» это, пожалуй, самое частое объявление. Еще бы! Неповторимая природа, каскад из 192 озер делают Россонский район привлекательным для приезжих. Сюда как магнитом притягивает не только жителей Полоцка, Витебска и Минска. Местные деревушки превратились в летние резиденции россиян, которые каждую весну устремляются сюда, словно на самые шикарные европейские курорты. Население некоторых «вёсак» летом возрастает едва ли не в два раза. Даже не поймешь, кого там больше — старожилов или дачников…

География

…Водная гладь озера Пролобно кажется бесконечной. Вода здесь кристально чистая. В ней отражаются вековые деревья. На берегу — несколько хат. Одни аккуратно выкрашены свежей краской, другие уже несколько «обносились». Но это только подчеркивает своеобразный деревенский колорит. Мы находимся на северо–востоке Россонского района — в деревне Уклеенка.

Удивительно: заброшенных, сгнивших, «мертвых» домов здесь нет. Любой бесхозный дом сразу же покупают те, кто называет себя любителями «белорусской аутентичности». В основном россияне. Ведь, прошагав несколько десятков метров по дороге на Невель, оказываешься в Псковской области. Границы как таковой здесь нет. Две страны объединяют несущиеся по небу облака, дубы–колдуны, не знающие запретов перелетные птахи…

Но местным жителям любоваться красотами некогда. Сельчане готовятся к зиме. Старосту Виктора Кулешова на время пришлось оторвать от работы. Его мы встретили в огороде: копал картошку. В просьбе показать деревню не отказал.

— Там бабушка Голубева живет, там Вася Котов, а сюда Михайловна из Москвы на лето приезжает, — «старейшина» Кулешов знает всех своих соседей. — Муж у нее, бывший военный, похоронен недалеко…

На небольшом клочке земли (от указателя до указателя ямайский спринтер Усейн Болт пробежал бы за 9,5 секунды) около 20 хат. В них живут 19 коренных жителей, в основном старики, и примерно столько же приезжих дачников. Чуть в стороне приютился туристический комплекс «Бобровая хата».

— А лет тридцать назад здесь работал небольшой смолзавод, — Виктор Михайлович показывает в сторону поля. — Каждый день на работу приезжали по 70 человек. А теперь ездят отдыхать и ловить рыбу. Ее тут море. Ну да ладно, что я буду рассказывать. Хату возле озера видите? Там пенсионеры из Ленинграда живут.

История

Стучимся в двери. На пороге появляется хозяин — Анатолий Прохоров. Густая седая борода выдает в нем капитана дальнего плавания или, в крайнем случае, профессора крупного университета. Ан нет… Не угадали. Оказывается, наш коллега — журналист. Приглашает пройти в хату.

— Домик этот купили более 20 лет назад, как только на пенсию вышли, — рассказывает его жена Валентина Васильевна. — Муж родом из этих мест. Тут и внуков вырастили. Представляете, каждое лето 23 года подряд уезжаем из Санкт–Петербурга… С апреля до конца сентября — все здесь. Ну а на зимовку возвращаемся в Россию. И снова ждем весну…

Выходим во двор. За забором на территории «Бобровой хаты» туристы играют в теннис. В огороде у Прохоровых периодически приземляются «неопознанные летающие объекты» — мячики.

— С соседями не конфликтуете?

— А чего с ними ссориться? Каждый день новые люди. Конечно, встречаются шумные. С другой стороны, они ведь деньги заплатили…

Это сейчас все гладко. А вот развернувшееся несколько лет назад масштабное строительство не на шутку перепугало жителей тихого белорусского уголка. По Уклеенке пошли разговоры: одной агроусадьбой бизнесмены не ограничатся. Выкупят всю деревню, выгонят всех жителей! Старикам придется уступить родные места толпе туристов…

— Я у предпринимателя так и спросил: будешь выселять? Волновался, что вернемся на следующий год из Питера, а под забором уже бассейн или ипподром, — продолжает Анатолий Прохоров. — Он меня успокоил: мол, все будет в порядке. И действительно. Второй «корпус» своей усадьбы — «Лисью нору» — построил чуть поодаль.

Хаты в Уклеенке одна оригинальнее другой. Тут есть и небольшой коттедж, который возвели всего несколько лет назад, с аккуратно постриженным газоном и альпийской горкой, и яркий деревянный сруб. На фоне деревенского пейзажа особенно выделяется забор, разукрашенный в цвета российского флага.

— Зять у меня из Москвы, — улыбается дачница Вера Фомичева из Новополоцка. — Очень любит сюда приезжать. Говорит, такую красоту в России не встретишь. Вот и флаг нарисовал.

Но откуда в россонской глубинке столько дачников из Санкт–Петербурга и Москвы? Оглянемся назад, в те времена, когда за указателем «Псковская область» не было таможенной будки, а белорусов и россиян объединял общий паспорт.

— До Санкт–Петербурга от нашего районного центра не намного дальше, чем до Минска, — рассказывает начальник отдела идеологической работы Россонского райисполкома Ирина Гвоздева. — Так сложилось, что в советские времена многие учились и работали именно в Ленинграде. Там и остались. А когда вышли на пенсию, снова потянулись на родину. Поэтому истории у всех похожие. Чьи–то родственники жили здесь раньше, кто–то во время Великой Отечественной войны партизанил неподалеку. «Случайных» дачников здесь немного.

Так россонская глубинка превратилась чуть ли не в иностранный «департамент» соседней страны. Уклеенка, Межно, Янковичи, Заборье, Селявщина, Лазарево, Тофели — куда только не приезжают на лето россияне. Поговаривают, в одной из деревень собирается прикупить себе домик Мария Шукшина.

То, что скоро знаменитость можно будет увидеть не только в программе «Жди меня», живо обсуждают в очереди у автолавки в деревне Межно. Для деревенских жителей и их российских гостей — это своеобразный римский форум. Пока продавец скрупулезно разбирается со списком продуктов и пересчитывает деньги, можно обсудить последние новости. Возле магазина на колесах притормаживает машина председателя Янковичского сельсовета Василия Шершнева.

Математика

— С просьбой продать домик ко мне обращаются чуть ли не каждый день, — рассуждает председатель. — Я бы и рад помочь, только ведь все хаты уже проданы. Недавно несколько домов приобрела логопед из Москвы. Муж родом из соседнего района, показал как–то жене уникальную природу. Влюбилась с первого взгляда. Теперь делает ремонт, собирается привозить сюда на летний отдых детей из коррекционных групп. Честно признаюсь: чем больше в деревнях дачников — тем лучше. Они ведь не дают нашим деревням умереть.

Приезжим рад и 75–летний Василий Афанасьевич Котов из Уклеенки. Единственный на всю округу человек, который держит корову. Поэтому вопросом, где в деревне купить молоко, местные жители не задаются.

— Беру по тысяче рублей за литр, — говорит дедушка. — А еще у меня есть несколько ульев. Мед вкуснейший, без сахара. Вот попробуйте! Только его я никому не продаю — самому мало.

Интересуюсь у председателя сельсовета ценами на деревенское жилье. Наверное, суммы заоблачные… Однако цифры не кажутся такими уж большими. Чтобы купить вполне приличный домик с видом на озера и леса, нужно заплатить от полутора до трех тысяч евро. По московским меркам — копейки.

* * *

Берусь утверждать — россонские деревни — явление в нашей стране уникальное. Здесь в бесконечной озерной глади отражается гостеприимство белорусов. А еще я разглядел в этом необъятном зеркале шанс для нашей деревни — не раствориться в глубинах истории, потеряв своего последнего старожила, а остаться в веках, надолго. Ну и пусть, что в том числе за счет дачников и приезжих. Места здесь много. Хватит и вашим, и нашим.