Потерянное просветление Ивана Строчкина

Допустим. Кто-то утверждал, или утверждает до сих пор, что Мать-Земля единственная на всем белом свете планета населенная жизнью, венцом которой является, естественно сам же утверждающий. И никаких «если». То есть из всего обозримого и не только трехмерного пространства, растянувшегося на невообразимые версты вокруг, физик ростовского НИИ Иван Строчкин, своим 43 размером ноги топчет единственно возможный инкубатор смысла бытия.

Отсюда следует, что Земля — своеобразная точка отсчета всего и вся, вместе с человеком как видом, который, в свою очередь, есть не что иное как Универсальное мерило любых явлений природы и самой жизни как процесса. Это одинаково относится как к науке, так и к религии в любом её проявлении.

Из вселенского «хаоса» выделен микроскопический клочок, который воздвигнут в догму и воспевается со времен каменного топора.

Теперь возьмем другого субъекта. Этот другой отчаянно шатается по тонкоматериальным просторам, сидит в лотосе, молится, постигает дзен, или, к примеру принимает психоделики, чтобы достичь желанного «просветления». И чем больше шатается, тем вроде бы, становится к оному ближе. Идут дни, годы, может быть и жизни, голова активно тужится над восмеричным путем и колесо сансары, кажется, вот-вот спустит, но просвета как не было так и нет.

Некоторые таким образом, конечно, доводят себя до стадии крайней святости — перебирая четки, дают обеты, и подобрав «правильное» учение творят прописанное добро, понимая, что и раньше «ЭТО» знали, и вроде до всего своим умом дошли, в силу хорошей кармы. Осталось только проповедовать.

Но сама идея «освобождения», напоминает про того же Ивана Строчкина. То бишь — в хаосе Знания, найти отдельную планету, которая является непоколебимой и единственно верной точкой отсчета. Догмой. Ступить на её поверхность, обнять Будду, Христа, и водрузить на ней флаг где будет жирно выведено название вновь найденного объекта — «Просветление». И сидя верхом на микроскопической частице космоса, отсвечивающей во все стороны сусальным золотом он будет просветленно смеяться над иллюзиями не победивших эго и привязанности.

Но только остальная вселенная никуда не исчезнет, и этот другой будет восседать в красном уголке для «святых», со своим конденсированным из потока мерилом, воспевая новый каменный век и наблюдая за собственной смертью после несостоявшегося перерождения. Пока прямо перед его носом (и за ним, и в нем тоже) ехидно болтается во всей своей многомерности, то, чего нет и что искать не надо.