Отныне неприкосновенность воспоминаний не гарантирована

Как досадно бы это не звучало, купившихся на посулы Lacuna ожидало ожесточенное разочарование — нашумевшая веб-страница оказалась частью маркетинговой кампании ставшего потом хитом кинофильма «Вечное сияние незапятнанного разума». Но сейчас, спустя пару лет после выхода кинофильма, у желающих свести счеты с прошедшим появилась новенькая надежда. Революционная работа сотрудника мед института Джорджии Джо Цзяня и нескольких его коллег указывает, что избирательное удаление мемуаров полностью осуществимо*.

Головоломы

Научному обществу не привыкать к попыткам группы Джо Цзяня воздействовать на мозговую деятельность. Около 10 годов назад этот коллектив произвел на свет мышь, владеющую феноменальной памятью. Для того чтоб она начала уверенно обходить собственных соплеменников в решении задач на определение предметов, оказалось довольно поменять активность всего 1-го гена. Поупражнявшись в улучшении памяти мышей, ученые задались строго обратной целью.

«Свидетельства того, что работой памяти вправду можно управлять, поставили пред нами совсем новый вопрос, — ведает Джо Цзянь. — Нас начали заинтересовывать механизмы, средством которых можно было бы удалять отдельные воспоминания». В качестве мишени для грядущих манипуляций Цзянь с сотрудниками избрали ген, отвечающий за образование кальций-зависимой протеинкиназы — фермента, нужного для усиления одних и ослабления других связей меж нервными клеточками мозга. При помощи генной инженерии ученые изменили мышиные зародыши, сделав протеинкиназу более активной. Связи меж нейронами в мозге показавшихся на свет в итоге таковой операции мышей должны были отличаться очень непостоянной структурой.

Проделанные учеными манипуляции на 1-ый взор совсем не воздействовали на состояние животных. Измененные мыши никак не уступали своим сородичам в физической активности и вели себя совсем нормально. Для того чтоб оценить возможности собственных подопытных к обучению, исследователи пробовали выработать у их устойчивую реакцию на разные раздражители. Мышей помещали в особые клеточки, к полу которых были подведены электронные провода, а в стены вмонтированы динамики. Находящееся в таковой камере животное временами получало не представляющий опасности для здоровья, но в то же время достаточно больной удар током. Всякий раз, когда замыкался электронный контакт, в клеточке срабатывала сирена.

После того как исследователи знакомили подопытных мышей с электрошоковой камерой, их навечно оставляли в покое. В течение месяца мыши расслабленно жили в обыкновенной клеточке, не испытывая никаких неудобств. По истечении этого срока животных опять перенесли в электрошоковую камеру, сейчас обесточенную. В мозгу обыденных лабораторных мышей срабатывал выработанный за время занятий рефлекс. Оказавшись снутри электрошоковой камеры, перепуганные мыши замирали на месте, ждя удара током. Вточности такой же испуг у животных вызывал звуковой сигнал, обычно сопровождавший замыкание контакта.

Разница в поведении на генном уровне модифицированных мышей просто кидалась в глаза. Невзирая на очевидные признаки опасности, такие животные сохраняли невозмутимость и не проявляли признаков беспокойства, когда экспериментаторы помещали их в камеру либо пробовали испугать звуковым сигналом. Все свидетельствовало о том, что у животных, нервная система которых обладала высочайшей способностью к перестройке, были очевидные трудности с памятью.

Вспомнить и запамятовать

Изменив нервную систему собственных подопытных, ученые предусмотрели возможность временно возвращать ее в обычное состояние. Для этого Цзянь вводил в кровь грызунам вещество, в маленький срок нормализующее активность злосчастного фермента. Когда на генном уровне измененным мышам, прошедшим месяц вспять тренировку в электрошоковой камере, делали укол, перед тем как включить сирену, мемуары мгновенно ворачивались к ним и мыши пугались никак не меньше собственных обычных соплеменников. «Полученные нами экспериментальные животные сохранили способность запоминать информацию во время тренировки, — гласит Цзянь. — Но по каким-то причинам без инъекции продукта они ничего не могли вспомнить».

Желая лучше разобраться, что конкретно происходит в мозге выведенных его коллективом мышей, Цзянь провел легкий опыт. Ученые давали подопытной мыши услышать сирену, не вводя в кровь нормализующий активность мозга продукт. После чего через маленький интервал времени Цзянь делал ей укол и опять включал сирену. К удивлению исследователя, сейчас продукт совсем не действовал. Никакие повторные дозы вещества не помогали мышам вспомнить о том, что звукового сигнала необходимо страшиться. Память покидала мышей навечно. «Каждый раз, когда подопытное животное слышало сирену, его память непроизвольно срабатывала, — разъясняет исследователь. — А завышенная активность протеинкиназы в мозге наших мышей приводила к тому, что мемуары, к которым они пробовали обратиться, безо всяких следов исчезали!»

Навечно удалив у собственных подопечных тревожные мемуары, связанные со звуком сирены, Цзянь возвращал животных в клеточку и делал им инъекцию, приводя их мозг в обычное состояние. Некое время после укола мыши могли безбоязненно напрягать память — мемуарам ничто не угрожало. Когда получившим противоядие от амнезии мышам демонстрировали электрошоковую камеру, в их рядах начиналась реальная паника. Разучившиеся страшиться звука животные продолжали реагировать на внешний облик установки. Все указывало на то, что Цзяню и его сотрудникам удалось избирательно убить одно тревожное воспоминание, не затронув при всем этом другое.

Но как конкретно работает механизм утраты памяти, до конца не может осознать сам Цзянь. Для этого потребуются отдельные непростые исследования. Но итог налицо уже на данный момент. «Наше исследование предлагает новейшую экспериментальную модель, подтверждающую, что избирательное разрушение мемуаров осуществимо», — радуется ученый. Создав на генном уровне измененных мышей, отличающихся завышенной активностью принципиального фермента с самого рождения, ученые, естественно, здорово для себя подыграли. Но эти условности их никак не смущают. «Разумеется, в текущем состоянии наши результаты нельзя применить в поликлинике — скажем, для того, чтоб освободить пациента от травмирующих психику мемуаров, — рассуждает Цзянь. — Но последующим шагом может быть разработка хим продукта, вызывающего тот же эффект, что и наши генетические манипуляции».

Если когда-нибудь нечто схожее будет реализовано, споры вокруг исследовательских работ стволовых клеток покажутся ученым детской забавой. Кое-кто нервничает уже на данный момент. Пару лет члены южноамериканского Президентского совета по биоэтике серьезно дискуссируют трудности «свободы памяти». По воззрению известного южноамериканского нейрофизиолога Джеймса Макгоу, бойцы за неприкосновенность мемуаров очень забегают вперед. Одно дело — повредить обычный мышиный рефлекс. Воздействие на память человека представляет куда более сложную задачку. «Просто представьте, что кто-то произнес вам слово “снег”, а позже попробовал стереть связанные с этим мемуары, — разъясняет Макгоу. — Что вы при всем этом забудете? То, что при вас произнесли это слово? А может быть, само понятие? Либо, к примеру, то, как смотрится зимой ваш двор? Людские мемуары связаны меж собой так очень, что от пробы стереть одно из их, как карточный домик, обвалится все сознание». По воззрению видного спеца в области памяти, истинные успехи в сфере контроля мемуаров если и вероятны, то в очень отдаленном будущем. А пока о связанных с схожими исследовательскими работами этических дилеммах можно расслабленно запамятовать.

Антон Степнов