ВОЛЬФ МЕССИНГ — ДАР ИЛИ ПРОКЛЯТИЕ?

…Супруге становилось все ужаснее: она прошла курс химиотерапии, ей делали облучение, но это практически не посодействовало. Аида как и раньше ассистировала ему во время выступлений, но последние гастроли чуть не закончились катастрофой.

В пути Аиде стало совершенно плохо, и ему пришлось делать ей уколы. Когда поезд пришел в Москву, он вынес ее из вагона на руках. Но она все также отрешалась ложиться в поликлинику, и докторы приходили к ним домой.

В один прекрасный момент в их квартиру пожаловали принципиальные гости: директор института онкологии Николай Блохин и гематолог Иосиф Кассирский. Блохин произнес ему, что отчаиваться не нужно, болезнь может отойти, даже в таком состоянии у пациентов, случается, наступает улучшение, и живут еще длительное время…

Он не дослушал: ходуном заходили руки, на лице появились красноватые пятна, искаженный волнением глас сорвался в фальцет:

- Не гласите чепухи! Я не ребенок, я Вольф Мессинг! Она не поправится, она умрет… Она умрет второго августа 1960 года в семь часов вечера.

Второго августа известный телепат Вольф Мессинг стал вдовцом.

Аида Михайловна погибла, ему казалось, что оборвалась и его жизнь. Девять месяцев депрессии, успокоительные, витамины, телеграммы с соболезнованиями, усмотрительные звонки старенькых знакомых, с которыми ему не хотелось говорить. А потом потянулось стабильное, однообразное, сводящее с разума существование.

В малеханькой квартире на Новопесчаной улице жили он, сестра его супруги и две мелкие собачки, Машенька и Пушинка. Он вставал в восемь утра и гулял с собаками, возвратившись домой, читал, в 10 завтракал, в четыре обедал, позже смотрел телек и в двенадцать был в кровати.

Мессинг не прогуливался в театр, не бывал в кино; дом, становившиеся все более редчайшими гастроли, посещение стареющих, постепенно исчезавших с его горизонта друзей — мир понемногу суживался до размеров комнаты, и здесь ему было комфортабельно.

На стенках кабинета висели дипломы, на книжных полках стояли привезенные со всех концов страны сувениры, в углу кабинета приткнулся обитый железом, запертый на ключ сундук — никто из друзей не знал, что в нем хранится. Поговаривали, что Вольф не доверяет сберкассе и держит свои сокровища дома. В том, что сокровища есть, не колебался никто: Мессинг прекрасно зарабатывал, на его правой руке сверкал большой бриллиант.

А на десктопе Мессинга лежал потрепанный старенькый молитвенник. Верующим он себя не считал, но не убирал его со стола с того времени, как поселился в этой квартире. Молитвенник ему подарила мама: прикасаясь к вытертому до матерчатой базы переплету, старый человек пробовал вспомнить детство. Оно ворачивалось клочками мемуаров, не складывающимися в единое целое кусочками картинок (еще совершенно не старенькый отец наклонился к грядке с клубникой, обширно улыбается мама) и — это чувствовалось острее всего — памятными в течение десятилетий чувствами.

Гул металла, плеск, прохладное прикосновение воды. Так его отучали от сомнамбулизма: около постели ставили таз с водой, мальчишка спотыкался, падал на пол — и пробуждался.

Обжигающая боль — всем средствам воспитания отец предпочитал розгу.

Жажда, зной, вялость — отец арендовал крошечный участок земли в местечке Гура-Кальвария недалеко от Варшавы, и работать в саду приходилось и старенькым, и малым.

И, в конце концов, никогда больше не посещавшее его чувство священного кошмара, леденящего кровь, поднимающего стоймя волосы, приковывающего к земле и в то же время просветляющего душу. Так было, когда ему явился ангел Божий: большой, бородатый, закутанный в белоснежные одежки, жутко сверкающий очами. Ангел молвил:

- Отпрыск мой! Я послан для тебя выше предречь будущее твое служение Богу. Иди в иешибот (так именовалось духовное училище). Богу будет угодна твоя молитва.

И молодой Мессинг, жутко не желавший идти в раввины, подчинился воле набожного и императивного отца.

Это гнусное воспоминание, оно приходило к нему редко. Во всяком случае, ранее. Сейчас все было по-другому: после выступлений он ворачивался в гостиницу, снимал пиджак, вытягивался на диванчике, закрывал глаза, задремывал — и пробуждался от того детского, издавна позабытого чувства. Кошмар, смятение, предчувствие чего-то величавого. Он пробуждался и задумывался, что это предчувствие погибели.

Наверняка, дело было в том, что ему становилось все тяжелее работать — 70 с излишним лет давали о для себя знать. Набитые публикой залы — ДК, клубы, провинциальные филармонии, госучреждения. Он напряженно вслушивается в мысли тех, кто дает ему задания: нужно подойти к даме, сидящей в первом ряду, и поздравить ее с деньком рождения либо отыскать спрятанную за батареей парового отопления перьевую ручку.

Мысли зала соединяются, нужно услышать подходящий глас, а кто-то сбивает его и говорит, что ручка спрятана под шкафом. А другой пробует выставить телепата дурачиной и просит взять у него из рук цветок и засунуть даме за декольте.

Тогда он выходит на авансцену и гласит:

- Юноша в 3-ем ряду! Да, вы, вы, в сероватом свитере. Немедля закончите, мне надоели ваши бесстыжие мысли. Я показываю психические опыты, а не эротическое шоу.

Это выматывало; в юности такие вещи давались легче. Техники было меньше, зато куда больше сил. А сейчас Мессинг был готов проклясть собственный дар: он отлично знал, что с ним произойдет в дальнейшем, предощущал самые жуткие подробности. Но чем могли посодействовать ему, старику, его магические возможности, издавна ставшие рутиной?

…Они раскрылись в один момент — так, что он ужаснулся себя самого. Он трясся под лавкой в вагоне третьего класса, слушал, как кондуктор спрашивает билеты у пассажиров, и жутко, до судорог, страшился — у него билета не было. Его высадят на последующей же остановке, ему придется побираться на глухом полустанке, и скоро он умрет где-нибудь на дороге; предки не выяснят о погибели отпрыска, и тот уйдет в другой мир с их проклятием.

А чего еще заслуживает мальчик, сбежавший из иешибота, взломав и опустошив кружку для церковных пожертвований?

Он дрожал от кошмара, но не жалел о том, что сделал: Вольф Мессинг считал, что предки его кинули. Два денька вспять на пороге иешибота появился нищий: большой рост, борода, пылающие глаза — Мессинг сходу вызнал в нем явившегося ему ангела. Он сообразил, что отец околпачил его: нищий стал основным действующим лицом домашнего спектакля, а потрясенный, принявший все за чистую монету мальчишка — единственным зрителем. Тогда и он решил все кинуть и бежать в Берлин. Почему конкретно в Берлин, а не в Варшаву либо Москву, он, пожалуй, не сумел бы разъяснить — но этого у него никто и не спрашивал…

Вагон качало на соединениях рельсов, по стенкам метались тени: все освещение составляли два свечных огарка в стеклянных фонарях. Кондуктор заглянул под лавку и увидел Мессинга:

- Юноша, ваш билет!

И он совсем впал в безумие.

Мальчишка пошарил вокруг себя, схватил клочек газеты и протянул кондуктору. Ему отчаянно хотелось, чтоб тот принял запятнанную бумажку за билет. Их взоры повстречались, Мессинг сжался от волевого усилия, кондуктор повертел бумажку в руках и засунул ее в компостер:

- Для чего же вы с билетом под лавкой едете? Через два часа будем на месте…

Так он вызнал о собственных возможностях, а воспользоваться ими его обучили в Берлине.

…После спектаклей к Мессингу подходили люди. Он выступал по всей стране, жителям Кудымкара и Солнечногорска заезжий телепат казался волшебником. Шахтеры, ткачихи и рабочие производящих стиральные машины (комбайны, грампластинки, пароварки…) заводов расспрашивали его о привольной и прекрасной жизни артиста:

- Скажите, товарищ Мессинг, вы и по правде повидали весь мир? Вы и взаправду были в Париже?

Он улыбался, кивал, бормотал что-то неопределенное. К старости Вольф Мессинг стал законченным пессимистом, ну и прошедшее рисовалось ему практически только в черном цвете.

Мессинг ворачивался в гостиницу, снимал костюмчик, и надевал пижаму, пил чай с лимоном и ложился на жесткий диванчик. Он вспоминал свое выступление и дурные высказывания зрителей: «У вас такая колоритная жизнь!» Нужно же придумать такую дурь! Полежала бы ты, голубушка, в гробу в берлинском паноптикуме, выяснила бы, что такое жизнь артиста…

Берлинский паноптикум был самым броским из его мемуаров: еще вчера мальчишка Вольф тихо жил в польском местечке Гура-Кальвария под присмотром грозного отца, а сейчас рядом с ним были бородатая дама, быстро кокетничавшие с посетителями дамы — сиамские близнецы, жонглировавший большими гирями силач, рисовавший ногами безрукий. А гвоздем представления был он, «живой труп», без дыхания и пульса лежавший в стеклянном гробу. Позднее он научился отключать боль, и на очах у зрителей протыкал для себя тело длинноватыми иглами (его антрепренер к тому времени основательно растолстел, начал одеваться у наилучших портных и обзавелся золотыми часами). Еще позднее он стал читать мысли — и у импресарио появился свой выезд.

…А началось все с того, что он, еле живой от голода и вялости, растерял сознание на берлинской улице. Его подняли, отнесли в поликлинику, а оттуда выслали в морг: у мальчишки не было признаков ни дыхания, ни пульса, и он был должен попасть на стол анатомички. Вольфу Мессингу подфартило: он достался дельному студенту. Тот смог услышать легкий, чуть уловимый шум и сообразил, что у покойника бьется сердечко. На 3-ий денек Мессинга привел в себя известный берлинский психиатр и невропатолог Абель. Он растолковал мальчугану, что тот наделен умопомрачительной способностью управлять своим организмом: чтоб сохранить силы, истощенный Мессинг впал в каталепсию. А еще он произнес, что Вольф умопомрачительный медиум.

И начались тренировки: Абель отдавал ему мысленные приказы, и Мессинг искал спрятанную в печке серебряную монетку. Он обучался слушать чужие мысли, обучался различать в хоре сразу звучащих голосов тот, что был нужен, ради этого стал частым гостем на рынке. Мессинг шел повдоль рядов и (позже он ассоциировал это с включением все новых и новых станций радиоприемника) слушал мысли крестьянок. Для того, чтоб проверить себя, он подходил к прилавку и гласил, проникновенно заглянув торговке в глаза:

- Не беспокойся. Дочка не забудет подоить скотин и дать корм поросятам… Она у тебя остроумная.

Крестьянка взвизгивала и шарахалась. Через неделю торговки считали его гоблином.

Он зарабатывал 5 марок в денек и казался для себя богачом. Сегодняшний Вольф Мессинг — одинокий, во всем разуверившийся, тяготившийся своим даром — нескончаемо далек от этого шустрого, любопытного, в первый раз открывающего себе мир мальчугана.

Двенадцатилетний Мессинг точно знал, что его ожидает много увлекательного. И он оказался прав.

Идут месяцы, его номера становятся все труднее.

Во время представления в паноптикум врываются «разбойники»; они грабят толстого коммерсанта с большими усами (это таковой же циркач), раздают его вещи публике, а Мессинг находит их, читая мысли зрителей. Чтоб сделать для себя рекламу, он ездит по городку, управляя автомобилем, — и глаза у него при всем этом завязаны. Маршрут определяет тот, кто посиживает рядом: он не произносит ни слова, Мессинг читает его мысли.

Так начиналась гулкая, докатившаяся даже до его родного местечка Гура-Кальвария слава: предки стали получать солидные валютные переводы и утешились. Они даже хвастались перед соседями письмами, приходившими из Лондона, Парижа и Буэнос-Айреса. Толстого антрепренера Мессинг изловил на воровстве и уволил; сейчас у него был реальный менеджер, возивший его по всему миру.

Так прошло около 20 5 лет — и что все-таки он сейчас может вспомнить? Встречи с Эйнштейном и Фрейдом, живо интересовавшимися его возможностями? Уголовные дела, которые он помогал распутывать? Козни свирепо ненавидевших его соперников? Прошла целая жизнь, а в памяти зацепились только несколько случаев — их-то он и перебирал, устроившись на гостиничном диванчике и прислушиваясь к доносившимся через картонные перегородки голосам соседей.

Величавый Боже, какой контраст: мычание опьяненного командированного, повествующего случайным собутыльникам о жене-стерве, и изысканно-вежливая речь графа Чарторыйского, предлагающего пану Мессингу отправиться в его родовой замок на личном графском самолете!

У графа пропала оценивавшаяся в 800000 злотых бриллиантовая брошь; собственной прислуге он доверял, сыщики не смогли отыскать вора. Тогда Чарторыйский обратился к Мессингу. Тот прилетел в имение, и прислуге его представили как художника. У юного человека были длинноватые волосы, артистически-небрежный костюмчик, и в замке этому поверили.

Слуги позировали художнику, Мессинг слушал их мысли — они все были добросовестными людьми.

Один из жителей замка поставил его в тупик: его мысли были закрыты, как будто их кутал плотный занавес. Мессинг расспросил о нем прислугу, и ему поведали, что одиннадцатилетний мальчишка, отпрыск прислужника, с юношества мучается полоумием.

Ясновидение тут не могло посодействовать, и он отважился на опыт.

Живописец отрисовывают, мальчишка позирует. Сеанс подходит к концу; Мессинг вынимает из кармашка огромные блестящие золотые часы, небережно покрутив их, кладет на стол, выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Он замирает у порога, прильнув к замочной скважине: оглядевшись, мальчишка кидается к часам, играет с ними, а потом подбегает к стоявшему в углу чучелу медведя и сует их в открытую пасть!

=Там оказались и графская брошь, и издавна пропавшие кольца, и серебряные ложки, и осколки стекла. Клад оценили в миллион злотых. По договору Мессингу полагалось 25 процентов от его цены, но он не принял гонорар. Заместо этого Вольф обратился к графу с личной просьбой. Пан Чарторыйский был влиятельным политиком: он не отдал пройти законопроекту, ущемлявшему права польских евреев.

…Обеспеченный парижский банкир Денадье сходил с разума от кошмара. Его супруга не так давно скончалась, он повенчался с прекрасной юный дамой, но та не ладила с его дочкой от первого брака — скандал следовал за скандалом, в придачу его начали преследовать магические видения. Дочка произнесла, что покойная мать лицезреет решительно все и никогда не простит предательства, и висевший в гостиной портрет первой супруги по вечерам начал укоризненно качать головой. Старик похудел, совсем поседел, стал заговариваться, но каждый вечер шел в гостиную и садился перед портретом: ему казалось, что супруга желает ему что-то сказать…

Парижскую полицию этот экстравагантный случай поставил в тупик. Обратились к Мессингу, и он стремительно разобрался, в чем дело. Телепат побеседовал со 2-ой супругой банкира, поболтал с его дочкой, а потом подошел к портрету, очень потянул его на себя, и все узрели, что в стенке пробита дыра. В нее уходил узкий шелковый шнурок, привязанный к внутренней стороне рамы, свободный конец находился в смежной комнате, принадлежавшей банкирской дочке.

2-ая супруга и дочь столковались выслать бедолагу в безумный дом, а потом поделить наследие… Это дело попало в газеты и принесло Мессингу огромную известность: милиции всего мира стали приглашать его для консультаций.

Он встречался с самым известным телепатом предвоенной Европы, будущим астрономом Гитлера, грузным и грубым Эриком Гануссеном. Они всмотрелись друг в друга, прощупали мысли, и взбешенный германец отвернулся, буркнув «доннер-веттер», — Гануссен сообразил, что перед ним достойный конкурент. Соперники пробовали скомпрометировать Мессинга, но разве можно провести того, кто читает в чужих душах? Он сообразил, о чем задумывается подосланная к нему дама, обходительно извинился, вышел из комнаты и выслал помощника за милицией. Дама радиво отработала собственный гонорар: сняла кофту, порвала блузу, вцепилась в Мессинга, заорала: «Помогите, насилуют!..»

И здесь ее арестовали.

Гануссен предвещал будущее Гитлеру (за это он в конце концов и поплатился жизнью), Мессинг же стал личным консультантом польского терана, суеверного, как дама, маршала Пилсудского.

Дворец Бельведер, обходительные адъютанты, седоусый старик — сейчас «начальник страны», а в прошедшем заговорщик, политкаторжанин, военачальник, разбивший Тухачевского у варшавских пригородов… Немолодой Юзеф Пилсудский был влюблен в обворожительную и умную Евгению Левицкую и страшился за ее будущее. После скоропостижной погибели пани Левицкой в Варшаве поговаривали о яде…

Как издавна это было и как далековато от городка Кудымкара и опьяненного армейского майора, блюющего в гостиничном коридоре!

С гастролей Мессинг ворачивался к для себя, на Новопесчаную улицу. Там было тесно, но много ли места нужно старенькому холостяку и двум его собачкам? И все таки настало время переезжать: достроили кооперативный дом на улице Герцена. Средства на кооператив были сданы в старенькые времена, сейчас Вольфу Мессингу предстояло перебраться поближе к центру и поселиться рядом с народными и заслуженными артистами — дом числился элитным… Вещи были сложены, на Новопесчаную уже наведывались новые хозяева, а он все бродил посреди чемоданов и узлов и не мог вынудить себя спуститься вниз, к стоявшей у подъезда грузовой машине.

В этой квартире они с Аидой жили с 1954 года. Выделили ее по личному распоряжению Сталина. Вольф Мессинг заинтриговал вождя — в неприятном случае его жизнь оборвалась бы 30 с излишним годов назад.

Когда германские армии вошли в Польшу, он находился в Варшаве. Еврей не мог выжить в оккупированной фашистами стране. Но была и еще одна причина, превратившая его в затравленную охотниками дичь, — несколько месяцев вспять на одном из выступлений его спросили, что будет, если Гитлер нападет на Польшу. Он ответил: повернув на восток, Гитлер погибнет.

Фюрер был суеверен: после того как пала Варшава, на стенках домов появились плакаты. За голову Мессинга обещали 200000 марок.

Его арестовали прямо на улице. Офицер улыбнулся: «Ты Вольф Мессинг! Это ты предсказал погибель фюрера!» — отступил, размахнулся и одним махом вышиб ему 6 зубов. Мессинг пришел в себя в карцере полицейского участка, с лязгом захлопнулась стальная дверь, и он сообразил: если не получится уйти на данный момент, его ожидает погибель.

У него было очередное умение, до сего времени он им не злоупотреблял, сейчас оно понадобилось. Обычно гипнотизеру нужно созидать того, с кем он работает, но Мессинг умел подчинять для себя людей и на расстоянии.

Он натужил все силы и принудил придти в свою камеру находившихся в участке полицейских. Потом Мессинг вскочил с кровати, выбежал в коридор и закрыл на засов обитую железом дверь. Из Варшавы его вывезли на заваленной сеном тележке на другую сторону Западного Буга, в зону русской оккупации, переправили на рыбачьей плоскодонке. Новенькая жизнь началась с того, что Мессинг заночевал в набитой беженцами синагоге; до квартиры на Новопесчаной было еще очень далековато. Он наведался в отдел искусств горкома и попробовал условиться о выступлениях; на первомайской демонстрации Мессинг нес большой портрет Сталина… Новенькая жизнь казалась необычной, но главное — он продолжал жить. Его близким подфартило меньше; известий об отце и братьях Вольф Мессинг не получал, но точно знал, что никого из их больше нет.

…Он вспоминал свою жизнь и канителил, не решаясь бросить квартиру на Новопесчаной. В 1944 году на гастролях в Новосибирске он повстречал и полюбил даму; он объяснился ей в любви на ломаном российском; Аида Михайловна стала его ассистенткой, потом супругой. Когда завершилась война, они с Аидой перебрались в Москву. 1-ые четыре года их домом был гостиничный номер, позже они обзавелись своим гнездом… Пятнадцать лет совместно — целая жизнь!

На данный момент от нее остались только пожелтевшие фото, упакованные в один из узлов. Нужно благодарить судьбу и за это: его могли уничтожить в Варшаве, могли стереть в порошок и тут, в Москве.

В первый раз он оказался в столице весной 1941 года: два человека в форменных фуражках поднялись на сцену гомельского клуба, извинились перед зрителями, посадили его в машину. Поезд, вокзал, гостиница, опять машина, большой дом, комната с обитыми древесными панелями стенками, человек с большенными усами… Вольф Мессинг произнес Сталину, что носил его на руках.

Вождь удивленно поднял брови, и Мессинг добавил: «Во время демонстрации». Вождь улыбнулся и начал расспрашивать его о Польше и Пилсудском… Больше Вольф Мессинг об их встрече не говорил ничего. В один прекрасный момент привел две высказывания. Сталинскую:

- Ох, и лукавец вы, Мессинг!

И свою:

- Это не я лукавец. Вот вы так вправду лукавец.

А о чем они говорили позднее, во время других встреч, Мессинг не упомянул совсем. По Москве прогуливались слухи, что Мессинг отсоветовал возлюбленному отпрыску Сталина Василию лететь в Свердловск совместно с хоккейной командой ВВС. Отец повелел ему ехать поездом — и Василий добрался до Свердловска целый и невредимый. А самолет разбился, и все хоккеисты погибли. Но стоит веровать сплетне?

Вроде бы то ни было, вождь позволил ему жить — и даже с неким комфортом.

Сейчас это тоже уходило в прошедшее. Он ощущал, что его путь подходит к концу, и оттягивал окончательное прощание со старенькым домом: впереди была темная дыра, длительное, нелюбимое, мучительное существование…

Заглядывать в будущее не хотелось, уж лучше мыслить о прошедшем. 1941 год: по приказанию Сталина НКВД инспектирует его возможности. Он заходит в здание Госбанка и протягивает кассиру лист вырванной из блокнота бумаги. Тот пристально рассматривает ее, насаживает на гвоздик с погашенными чеками и отсчитывает 100 тыщ. Через минутку Мессинг возвратился и попробовал сдать средства назад — кассира хватил инфаркт.

2-ое задание оказалось труднее: он был должен без документов и пропуска войти в кабинет Берии, а потом выкарабкаться из строения Наркомата внутренних дел на улицу. Мессингу удалось и это.

Тогда ему было за что биться: на одной чаше весов была погибель, на другой — любовь и счастливая домашняя жизнь; он точно знал, что они у него будут…

Вольф Мессинг снова осмотрел опустошенную переездом комнату, пожал плечами и отправился вниз, к машине. Было надо жить и работать, не думая о том, что 8 октября 1974 года у него откажут почки, и он умрет от отека легких.

Алексей ФИЛИППОВ

———————————————————

Обычный Колдун

Когда-то имя Вольфа Мессинга знала вся страна. Он выступал на эстраде как иллюзионист. Но его фокусы не были похожи на итог хитроумных решений. Зато сам он был собственного рода фокусом, разгадать который оказалось, похоже, не по силам и ему самому.

Осенью 1974 года, работая в АПН, я по требованию южноамериканского еженедельника «Нэшнл инкуайрер» взял интервью у Вольфа Мессинга. Мы проговорили несколько часов. Так сложилось, что я оказался последним говорившим с ним журналистом. Но никогда не публиковал записей беседы с ним. Сейчас, спустя 30 лет, я опять запоздал: почти все о нем уже понятно. Не считая 1-го — моего воспоминания. И того, о чем умолчу и на данный момент: это касалось только меня. Сейчас, когда все уже случилось, я могу оценить ту деликатность и осторожность, с которой Мессинг предупреждал меня. Не желал пугать. Мое будущее казалось мне кое-чем вроде беспроигрышной лотереи. Он знал, что это не так…

Идея, КАК СЛЕД

Ему было уже 75 лет. Он не обожал выходить на улицу, ездить публичным транспортом. Очень изредка подходил к телефону. Укрывшись а собственной маленький квартире на улице Герцена, с головой уходил в книжки и статьи о животных. В особенности — о дельфинах с их таинственным умом, способностью приходить на помощь тонущим людям, как будто уловив импульсы их ужаса и отчаянья. Мессинг был уверен, что они разговаривают телепатически и грезил на уровне мыслей «поговорить» с ними. Другая его слабость — детективы. Он глотал их с доверчивостью малыша, хотя навряд ли самый захватывающий детектив мог сравниться с его своей жизнью…

Порывистый, с наружностью полубезумного музыканта и реакцией фехтовальщика, он быстро выходит на сцену и резко кидает хоть какому вызвавшемуся из зала: «Думайте! Думайте о том, что я должен сделать!»

Время от времени прикасается к человеку, давшему ему мысленный приказ, время от времени — нет. Нередко работает с завязанными очами. Идет в зал, ведомый чужой идеей, как лучом локатора. Мечется от ряда к ряду, что-то отрывисто шепчет, время от времени вскрикивает и вдруг застывает, как гончая в стойке. Потом стремительно подходит к подходящему ряду и, обнаружив подходящего человека, полностью точно делает задание. Так, следуя мысленному указанию, он нашел спрятанные в зале шахматы, расставил фигуры соответственно этюду, который знал только шахматист, и поставил данный мат в два хода. Никто в зале не мог даже представить, что Мессинг прикасается к шахматам в первый раз в жизни.

На мой вопрос, случается ли ему не совладать с заданием, Мессинг отвечает:

- Очень изредка. Трудности появляются с алогичным, абсурдным заданием. К примеру, в один прекрасный момент, выполняя мысленный приказ, я подошел к одному из зрителей, снял с его руки часы и, положив их на пол, внес над ними ногу. Потом, обратившись к залу, принес свои извинения: «Я не могу раздавить их, как того просит задание. Это не моя вещь».

Но бывало кое-что и похуже. На гастролях в Перми задание было на уникальность обычным: отыскать в зале определенную даму, достать из ее сумки паспорт и со сцены именовать имя. Он просто сделал это. Вдруг из паспорта выпала фото. Мессинг поднял ее, улыбнулся: «Какой прекрасный офицер. Совершенно еще мальчишка!»

В один момент судорога исказила его лицо. Он вскрикнул. Схватился за сердечко. Одномоментно дали занавес…

- Я увидел, как тогда, когда смотрел на его фото, мальчугана уничтожили, — произнес Мессинг. Меньше чем через месяц дама получила с фронта похоронку. Денек смерти ее отпрыска точно совпал с моментом «видения» Мессинга…

ПУТЕШЕСТВИЕ Посреди ОБРАЗОВ

Родился Мессинг 10 сентября 1899 года в еврейском местечке Гора-Кавалерия в предместье Варшавы. 10 лет от роду поразил родителей пророчеством, что через два денька сдохнет их скотина и сгорит дом в примыкающем селе. Отец наказал его за дурные фантазии. Через два денька корову убил взбесившийся бык, а дом сгорел…

Луна притягивала его. Ночами он вставал со собственной постели и шел на ее императивный клич. Отец боролся с его сомнамбулизмом варварским методом — ставил около кровати корыто с ледяной водой. Вольф попадал в него ногами, испытывал шок — и пробуждался. Но в лунные ночи опять вставал, чтоб идти… Куда?!

Было решено дать его в хедер — обучаться на раввина. Из хедера Вольф сбежал. Без средств, без пищи сел в поезд, который шел в Берлин.

- Я забился под лавку и со ужасом ожидал контролера, — говорил Мессинг. — Когда он появился и осветил меня фонарем, поднял с пола какую-то бумажку и протянул ему, изо всех сил желая, чтоб он принял ее за билет.

Контролер пробил бумажку компостером и изрек:

- Странноватый мальчишка. Имеет билет, а едет под лавкой. Места же есть…

Так в первый раз проявилась у него сила внушения, которая не раз выручит ему жизнь. Она поражала самых отъявленных скептиков. В Великобритании, к примеру, он усыпил всех находящихся в зале проф гипнотизеров (!), которые собрались, чтоб разоблачить его.

Берлин стал для Мессинга городом открытия многих таинственных параметров его организма. И первых телепатических сюрпризов…

- Вольф Григорьевич, растолкуйте, как все-же вы улавливаете чужие мысли?

- Мысли других людей для меня — образы. Я не столько слышу, сколько вижу их. Какое-то место, действие, человека. Образы эти имеют и цвет, и глубину. Как если б вы вспоминали что-то, но… не из вашей жизни. В Берлине, найдя внутри себя эту способность, я очень полюбил бродить по рынку. Где еще вы встретите столько различных людей! Где еще можно так неприметно быть внимательно внимательным, как не в массе? Помню, одна пара брела меж рядами. У их был очень подавленный вид. В один момент в моем мозгу вспыхнула колоритная картина: нездоровая девченка в кровати. Я ясно увидел ее бледное лицо… Проходя мимо этой пары, произнес вслух: «Не тревожьтесь. Ваш ребенок поправится».

Они тормознули как вкопанные. Не знаю, что посильнее выражали их лица — ужас, изумление либо надежду. Вот тогда я вдруг понял, что благодаря этой возможности слышать мысли других смогу помогать людям. В особенности тем, кто остро нуждается в поддержке.

МИСТИК В ЧУЖОЙ СТРАНЕ

Мессинг хорошо знал германский. Но в Берлине начала нового, XX века работы отыскать не мог. Разве что время от времени — рассыльным. Ночевал где придется. Его время от времени подкармливали на рынке, но голодные обмороки случались все почаще. Какой-то из них завершился в морге, куда его выслал доктор, констатировавший факт погибели. Тело было прохладным, дыхание отсутствовало, пульс не прощупывался. Если б не студент-медик, случаем обнаруживший у него редчайшие удары сердца, Мессинга похоронили живьем. На самом же деле в этом проявился очередной дар — способность погружаться в каталепсию, когда признаки жизни могут практически стопроцентно отсутствовать. Он очутился в поликлинике известного евро невропатолога доктора Абеля, который начал изучить его уникальные способности. Конкретно тут он искрометно завладел даром впадать в транс, вызывать у себя нечувствительность к боли — открыл внутри себя сильную силу гипнотизера.

Он отыскал импресарио и стал зарабатывать собственный хлеб насущный. Импресарио показывал его в паноптикуме, где Мессинг с пятницы и до воскресенья оставался в закрытом стеклянному гробу в состоянии транса. На 3-ий денек «мертвец» оживал. Позднее был цирк, где его протыкали спицей либо иглой. И, в конце концов, сеансы чтения мыслей, принесшие ему известность, славу и истинные средства. Скоро афиши с его портретом появились по всей Германии. «Вольф Мессинг. Каталепсия. Гипноз. Чтение и передача мыслей на расстоянии и с завязанными очами. Предвидение будущего».

В Вене в 1915 году он познакомился с Альбертом Эйнштейном, с Фрейдом. Выступал в Европе, Америке, Австралии, Стране восходящего солнца, Аргентине, Бразилии… Скопив средств, возвратился в Польшу.

- В 1937-м, на одном из выступлений в Варшаве, я предсказал, что Гитлера в недалеком будущем ожидает поражение в войне с Россией и погибель, — говорил Мессинг. — Когда немцы заняли Польшу, мои портреты были расклеены не только лишь в Польше, но во всей оккупированной Европе с указанием заслуги — 200 000 марок. Гитлер считал меня своим личным противником.

Изловил Мессинга в Варшаве обыденный патруль. Офицер вызнал его, а Вольф не успел применить собственный дар внушения. Зубы ему вышыбли сходу. Оглушенного, доставили в комендатуру Придя в себя и собрав волю, он послал мысленный приказ всем сторожам собраться в его камере. Потом вышел, запер дверь камеры на щеколду и выпрыгнул в открытое окно со второго этажа.

- Мои ноги до сего времени помнят этот прыжок, — пеняет он.

Той же ночкой он переправился через Буг и пересек границу СССР. Его «крестным отцом», первым бюрократом, с которым он повстречался, стал Петр Абрасимов. Мессинг на уровне мыслей заклинал его: «Поверь и помоги мне!» Потом вдруг произнес: «Вы станете послом в большой стране».

Так и случилось. Абрасимов не раз занимал должность посла. В ГДР, в Польше, в Стране восходящего солнца. «Большой» же государством оказалась Франция… Но тогда Абрасимов, естественно, не принял серьезно предсказание этого необычного, испуганного человека. Но разрешил ему выступать на сценах Белоруссии.

Так началась новенькая жизнь Мессинга. Жизнь магия в стране, не признававшей никаких паранормальных явлений. И встречавшей каждое его возникновение овациями.

История, ставшая хрестоматийной. В мае 1940-го, во время его выступления в Гомеле на сцену поднялись двое… Его повезли в Москву: Сталин пожелал сам убедиться в его таинственном даре. Они дискутировали достаточно длительно. Вождь расспрашивал о его встречах со знаменитостями. Интересовался Пилсудским. Потом предложил Мессингу выйти из Кремля без пропуска. Более того — предупредил охрану: не выпускать!

- Если можете выйти, — произнес он, подводя Мессинга к окну, встаньте у того дерева. Он вышел из Кремля, как выходят из метро. Встав у дерева, обернулся к окну. Сталин махнул рукою: «Возвращайтесь!»

Когда он, миновав охрану, вошел в кабинет, вождь спросил:

- Как вам это удалось?

- Я внушал охране, что я — Берия.

Другую проверку ему устроил уже Лаврентий Павлович. Следовало получить в сберкассе 100 000 рублей. Кассир отсчитал их, взяв у него из рук пустой клочок бумаги. Люди Берия запротоколировали это и возвратили средства кассиру. С тем здесь же случился инфаркт…

В 1943-м в Новосибирске Мессинг предсказал, что война завершится победой 8 мая 1945 года. Сталин прислал ему телеграмму с благодарностью за точно нареченный денек окончания войны…

- Вольф Григорьевич, а вы сами сможете разъяснить свою способность предвидения? Как это происходит?

- Не знаю. Я концентрируюсь и в один момент вижу конечный итог потока событий. Минуя всю цепь. Я называю это «прямым знанием». Мы ничего не знаем о времени, о его связи с местом. О воздействии на мозг. Но будущее формируется из прошедшего и реального и, наверняка, есть какие-то точки скрещения его измерений. Может быть, в моменты транса мой мозг способен настраиваться на их. Тогда и это как прыжок в другое время, в другую точку места. Большего я сказать не могу…

Игла мысли пронзает толщу времени так, как будто нет ни вчера, ни завтра?! Нет расстояний, стенок, в конце концов!.. Попытайтесь по другому разъяснить его способность безошибочно сказать, кто живет в том либо ином номере гостиницы на другом конце городка? Находясь в Москве, он «увидел» кое-где за сотку км потерянный портфель с скрытыми документами (его пропажа совместно с высочайшим бюрократом переполошила Кремль и принудила Берия обратиться к артисту). По данной Мессингом «картинке» сельской местности с перекосившейся церквушкой и мостом через речку картографы обусловили населенный пункт. Оперативники отыскали портфель под мостом…

«Большего я сказать не могу…» Либо «не хочу»?

Думаю, он, заглядывающий в чужие души, и взаправду многого не знал о самом для себя. Никогда ничем не болея, за всю жизнь не отыскал ни времени, ни желания дать докторам возможность детально исследовать себя. Не считая Абеля и Фрейда. Вобщем, как произнесла мне Валентина Иосифовна Ивановская, ведущая его вечеров, в один прекрасный момент все-же уступил напористой просьбе врача-невропатолога, наблюдавшей его выступление в Белоснежной Церкви, и позволил ей быстро оглядеть себя. Доктора поразило, что в области грудной клеточки и головы Мессинга не было… термических чувств.

ИГРЫ С СУДЬБОЙ

- Молвят, подавленность настроения — всегда предвестник некоторой неудачи. Вы способны предугадать действия, как обстоит с предчувствием? Оно не накалывало вас?

- Никогда. Самым запомнившимся был случай в Ашхабаде в 1948 году. В 1-ый же денек, идя по улице, я вдруг ощутил тревогу. Не появлялось никаких образов. Одно необыкновенно сильное желание немедля уехать. Я в первый раз в жизни отменил выступление и возвратился в Москву. Через два денька Ашхабад был разрушен землетрясением…

Тогда он малость слукавил: интуиция не всегда выручала его. С гордостью демонстрируя мне газетные нарезки военных лет, сообщавшие о 2-ух подаренных им фронту самолетах, ни словом не оговорился, что дар этот оказался принужденным. Ни предвидение, ни предчувствие не дали подсказку ему, что не следует отрешаться от напористого предложения представителей власти пожертвовать свои немалые сбережения на истребитель. Он отказался и был арестован. Пришлось соглашаться.

После первого ареста Мессинг стал вкладывать гонорары в драгоценные камешки. Шла война и средства не достаточно что стоили. Во время гастролей в Средней Азии он познакомился с польским эмигрантом Абрамом Калинским и поддался на его уговоры бежать в нейтральный Иран. И куда подевался его дар провидца?! Мессинга опять арестовали. Выручила его отысканная в кармашке та благодарственная телеграмма Сталина. Да еще привычка даровать фронту самолеты. Так взлетел в небо 2-ой его истребитель. А он закончил собирать бриллианты, разглядев в их целую эскадрилью.

Как правдива эта история? Я вызнал о ней только сейчас. Мне не довелось созидать секретное досье Мессинга. Но я лицезрел его лицо. Его гордость за свои самолеты была (стала?) искренней…

Время — волшебный кристалл: чем далее через него смотришь, тем различимей и более четко образы… Что-то меня поразило тогда в Мессинге. И ускользнуло. И только на данный момент я в конце концов сообразил — это беззащитность. Кропотливо скрываемая. Прожив 75 лет, он так и не вырос, оставшись снутри мальчуганом из еврейского местечка. Печальным, встревоженным. Од