Гиблое место

Я музыкант. Таких как я называют мультиинструменталистами. Это те, кто овладел большим количеством музыкальных инструментов если не в совершенстве, то очень хорошо. Зарабатывал я сольной карьерой довольно неплохо, понемногу откладывал (читай, копил). Недостатка в деньгах не было. В один из туров очень подфартило заработать кругленькую сумму и я решился на покупку собственного жилья. И не какую-нибудь квартиру с многочисленными соседями, а свой собственный дом. Нашел таки недалеко от городской черты. И по цене и по планировке подходил мне просто идеально. Некоторая волокита с бумагами — и вот дом уже мой.

Естественно, в нём очень много инструментов (дом большой, 300 с лишним квадратов): два рояля, синтезаторы, куча гитар разного рода на стенах висят, ударная установка, скрипки, ну ты понял.

Обустроив с друзьями своё логово, я по контракту должен был приступить к записи нового альбома. Всё шло как по маслу: репетиции, записи. К слову, композиций набралось достаточно для нескольких полноценных альбомов. И всё бы хорошо, но стиль музыки не подходил для инструментала, нужен был вокал. И я начал проводить кастинги. Я точно знал, какой голос мне нужен. Вывесил объявление на местом музыкальном сайте, начали стекаться люди.

Под конец недели так никого и не выбрал. Уже вечер, темнело. Расстроенный, я начал подумывать о сворачивании затеи до следующих выходных, как в двери показалась девушка, на вид примерно лет 17, одетая в лёгкое зелёное платье, длинные распущенные рыжие волосы.

- Вы кастинг ещё проводите? — сказала девушка. Голос её зазвенел в моей голове так, словно душа отозвалась резонансом, как бы говоря «Это то, что нужно».
- Да, конечно, проходи. Я сейчас всё подготовлю. Чаю?
- Не откажусь, — тем же звонким голоском сказала она.

Спустя короткое время, проделав немногочисленные манипуляции со звуковой аппаратурой, всё было готово. Я включил демо-запись, под которое будет проходить прослушивание, сказав девушке, что от неё требуется.

С этого момента всё и началось. Аппаратура словно взбесилась: начали хаотично двигаться бегунки на микшере. Ресивер то и дело показывал перепад уровня громкости (в большом доме даже 75 децибел кажутся концом света), я побежал к рубильнику, который находился у двери в комнату — отключил. Уже начал было извиняться за предоставленные неудобства, но девушки и след простыл. Ну, думаю, испугалась, убежала. Хотя как она проскочила мимо меня в дверь, рядом с которой я стоял? А до второго и третьего выхода из комнаты она бы не успела добежать за столь короткое время. Обошел весь дом — нет её.

Решил аппаратуру оставить до утра, закрыв комнату, побрел на кухню налить себе вискаря, дабы успокоиться. То, что случилось дальше, заставило меня выронить стакан. В той комнате начала нарастать музыка, которую я ставил для прослушивания, причем так быстро нарастать. И голос. Ее голос! Звучал так, словно не на записи, а как будто она пела в микрофон! Я смогу отличить это по звуку.

- Не может быть, — в голос сказал я, ринувшись открывать дверь в комнату, где уже просто разрывала колонки музыка. Что странно — дверь не поддавалась, а на ней не было никаких замков или задвижек. Я побежал к следующему входу, открыл… В этот момент музыка резко остановилась и на моих глазах микрофон падает с потолка на пол.

- Какого черта здесь творится? — думаю я, продвигаясь наспех к той двери, которая была заперта, и замечаю, что рубильник-то включен! Вот тут я не на шутку испугался. По спине пробежал предательский холодок, вселяя в уже помутневшую голову настоящую панику. Незамедлительно выбегаю на улицу и уже за спиной слышу заливистый смех, даже не оборачиваюсь, просто втопил, что есть мочи…

На улице уже ночь. Закурить бы, да дома оставил сигареты.
- Черт! — крикнул я неизвестно куда, как тут же стёкла с той стороны дома, где репетиционная комната, начали вибрировать. И музыка. Эта музыка снова начала нарастать! Уже через пару секунд она играла так громко, что её должны были слышать все близлежащие дома. И в микрофон снова начали петь. Но уже не так чисто. Голос хрипел, как будто захлёбывался, как будто человек уже кричит в муках! И я побежал. Бежал, пока в ночи не увидел свет, доносящийся из соседнего дома, к слову, находился он метрах в двухстах от моего.

Скорости моего стука в соседскую дверь позавидовал бы любой трэшовый барабанщик.
В этом доме жила пожилая пара. Рассказал я им свою непонятную историю. Они итак были напуганы моим ночным визитом, а когда я вскользь упомянул рыжеволосую девушку, лица их совсем побледнели…

- Бог с тобой, сынок. Ты точно её видел? — дрожащим голосом спросила бабулька.
- Да точно, рыжая, зелёное платьице, а что? — с изумлением спросил я.
- А то, — продолжил дед, — умерла девка-то эта. Давно уже.
- Как… умерла? — уже с комом в горле мои слова звучали надрывисто.

И начал дед рассказывать: «До того как построили эти коттеджи, здесь стояли одноэтажные домики, государство выделяло малоимущим. Ну и я как раз получил такой, так и жили с женой. А на месте твоего дома раньше стояла хижина. Жила в них семья. И девчушка была у них — рыжая. Ну в одну ночь сгорело всё, дотла. Семья эта там же сгорела, никто не выжил. Родня их решила на месте и схоронить, мол, везти до кладбища далеко, да и денег нет, ну и похоронили. Долго к тому месту цветы носили. Так и оставили, в общем. А потом застройщики пришли и всё с землёй сравняли, несмотря на недовольство жителей. Сын наш помог вселиться в этот дом, после сноса нашего-то. Остальные — кто уехал в город, кто остался. Поговаривали, что видели девочку рыжую время от времени на месте, где стояли дома эти. Иногда смех детский доносился оттуда. Вскоре и туда коттедж поставили. Ты первый, кто туда въехал, кстати. Остальные как-то после услышанного о месте не решались заселяться. Гиблое это место, сынок. Беги ты оттуда лучше, греха не оберёшься».

От услышанного мне стало дурно, я попросил не выгонять меня до утра, в прочем, с пониманием они отнеслись ко мне. Наутро я побрел к своему дому. Пока шел, вспоминал сказанное дедом, в голове четко отзывались слова «Беги оттуда». Позвонив друзьям, сказал, чтобы срочно приезжали, будем вывозить вещи, тут же бросил трубку, чтобы не объясняться. Не хотел ни с кем говорить. В дом я не заходил, даже не приближался, только наблюдал, как вещи спешно выносили и затаскивали в грузовики.

С другом уже потом разговаривали на эту тему:
- Пока выносили вещи-то твои, из комнаты, где вся твоя акустика, смех слышал. Ну зашел — нет никого, думал, дети какие-то забежали от любопытства. А чего съехал-то? Хороший дом, где ещё такой найдешь.
- Гиблое это место, друг, гиблое.

С тех пор по ночам я слышу это громыхающую музыку у себя в голове и похоже… детский смех.