Ночная прогулка

Как то раз, поздней осенью родственники из соседней деревни пригласили нас, с моим младшим братом Патриком, к себе на Хеллоуин. Хорошенько выпив, отлично закусив и собрав сладкие трофеи со всех соседей, а также вволю попугав хорошеньких девушек, мы с Патом двинулись назад.

Было далеко за полночь, полная луна светила ярким, мертвенно-белым светом, из-за которого низко нависшие над дорогой косматые ветки, казалось были отлиты из серебра, местами потемневшего от времени.

Воздух был насыщен влагой, накануне прошел сильный дождь, но сейчас небо очистилось и раскинулось над нами как бездонный колодец, опутанный яркой паутиной звезд. Казалось, все вокруг погрузилось в сон, не слышно было даже привычного пения сверчков, этих неутомимых скрипачей ночи.

Дорога, слегка поднимаясь, вывела нас к оврагу и закружила вдоль него, прижатая к обрыву ветхой оградой старого заброшенного деревенского кладбища.

Громко смеясь и подшучивая друг над другом, мы старались отогнать липкий страх, медленно заползающий под рубашку.

- А знаешь, говорят, на этом кладбище похоронен кузнец Джек. Тот самый, что первым вырезал в тыкве ужасную морду и вставил туда свечку, — сказал я.
- Враки, — отозвался Пат. — Не было никакого кузнеца, а байку эту, придумал хитроумный крестьянин, чтобы его тыквы лучше продавались. Вон, их по осени девать некуда.
- А еще, — не унимался я, — говорят, напугал однажды своей тыквой Джек самого дьявола. Тот так обиделся, что наложил на него проклятье: вечно в ночь на 1 ноября ходить по земле с этой дурацкой тыквой и пугать людей.
- Да не было никакого Джека, говорю я тебе, нечего мне тут…

Но закончить он не успел, из-за из-за поворота показался незнакомец среднего роста с легкостью несший двумя руками огромную тыкву, из ужасного оскала которой лился на дорогу яркий оранжевый свет.
- Здорово, ребята, что испугались? Эй рыжий, я смотрю у тебя сердце колотится так, что скоро дырку в пузе пробьёт и на дорогу выскочит, громко хихикнув бросил незнакомец Пату.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но тут взгляд мой упал на большую лужу, разделявшую нас и незнакомца. В ней отражалась полная луна и огненная тыква, которую держал в руках незнакомец. Но она как бы висела в пустоте: ее хозяин в зеркале воды не отражался.

Трезвея, я толкнул локтем Патрика, но не успел.
- Заткни себе рот своей чертовой тыквой, — выдавил из себя Пат.
- А вот это ты угадал. И насчет черта, и насчет тыквы, весело бросил парень. — Он сделал какое-то неуловимое движение и голова у него исчезла, как будто и не было ее вовсе. А на ее месте злым, вдруг ставшим белым огнем, засияла огромная тыква. Из ее глаз брызнул обжигающий свет, а оранжевые зубы оскалились в ужасной улыбке. И над оврагом разнесся очень громкий, глухой, исходивший если и не из тыквы, то уж точно не из человеческой глотки, дикий смех.

Так быстро в своей жизни я никогда не бегал. Мы спрыгнули в овраг и неслись, скользя по склону и ломая кусты. Как остались целыми наши шеи, для меня до сих пор остается загадкой. Видимо наша смерть не входила в планы того существа, что встретился нам на тропе.

Пробежав не меньше мили, мы дружно споткнулись о какую-то корягу и кубарем покатились по мокрому ковру опавшей листвы.
- Что это было? — тяжело дыша, спросил Пат.
- А сам не видел? — прохрипел я.

Сильно забирая вправо, мы быстро потрусили туда, где должна была быть тропа. Вскоре, блеснул разрыв между деревьями и послышались пьяные голоса. Мы вышли на тропинку и увидели веселую пару: здоровяка Браина, за которым брел, выписывая пьяные кренделя щуплый Конор. Даже удивительно, как рад был я видеть эти пьяные рожи.

- Парни, срывающимся голосом спросил я, вы не видели сейчас ничего необычного? Веселого малого, с огненной тыквой вместо башки?
- Ага, как же, у него еще были козлиные копытца и черный хвост.
- Да я серьёзно, а крика не слышали?
- Слышь, Конор, вот это я называю допиться до чёртиков, — с пьяным глубокомыслием изрек толстый Брайн, показывая на нас.

Зная его болтливый язык и не желая прослыть идиотом, я отступил:
- Ну, Брайн, тебя ничем не проймешь. Я не удивлюсь, если на Страшном Суде ты брякнешь Всевышнему: «Эй папаша, хорош дурью маяться, пошли пропустим по стаканчику!»
Он расхохотался, а мы, часто озираясь, побрели вслед за ними.