Бар «Три Слона»

Раздался крик. Потом — глухой удар. Толпа загудела, на улице послышался топот ног, кое-кто даже выскочил из бара — посмотреть, что случилось. Один из завсегдатаев гаркнул:
- Ребята! Там лысого грузовиком задавило! Только вышел из бара — и сразу кранты!
Движимые нездоровым любопытством, все повысыпали наружу — ведь только-только это был один из нас: я же головы не повернул, просто стало не по себе. Теперь, если любезный читатель позволит, я опишу некоторые события, предшествовавшие данному эпизоду.

Как-то вечером я заглянул в бар неподалеку от работы. Иногда я туда забегал и в обед, но в тот день не вышло: шеф ходил как туча и я решил — от греха подальше. И вот, после трудов праведных (целый день плевал в потолок), спускаясь по ступеням, я предвкушал приятный отдых. За столиком, где были места, сидел мужчина угрюмого вида и цедил кофе. Возле него стояли три или четыре коньячных рюмки (пустых, конечно). Он кивнул мне исподлобья, как бы подтверждая мои притязания на свободный стул. Я курил и пробовал отвлечься от навязчивых мыслей о зарплате и проч. Меня огорошил вопрос моего визави:
- Простите, какого цвета ваша зажигалка?

Выражение у меня, очевидно, было под стать вопросу — дебильным, особенно, если учесть, что зажигалка лежала посреди стола, у нас на виду. Сперва я подумал, не переживает ли он, что я по ошибке прикарманил его зажигалку, но он, как выяснилось, вовсе не курил. Может, он дальтоник? Или это попытка пьяного юмора? Я проверил и не моргнув глазом сказал:
- Зеленая. А что?
- Я так и знал, — мрачно ответил он и взъерошил руками свою густую черную, с сильной проседью, шевелюру.
- Простите, что вы знали?
- Да так, ничего. Просто мы все живем в мире абсурда. Еще говорят, что пути Господни неисповедимы. Но это и есть универсальное оправдание любого абсурда! Как ни парадоксально, это ведет к атеизму…

Мне не хотелось пускаться в теософские беседы с первым встречным и я промолчал. Его это, однако, нисколько не смутило:
- Я имею в виду не абсурдность политики и не тупость толпы. Берем шире: весь мир — это один большой сплошной абсурд!
- Любопытная точка зрения, — говорю я из чистой вежливости, — но и не новая.
- А я не пытаюсь оригинальничать. Или вы решили, что я пьян?
- Упаси Бог. Просто вы как-то с места в карьер начали…
- А как еще иначе? Нужны веские причины? Близкое знакомство?

Хорошо, давайте познакомимся. Мы познакомились. Он оказался занятным собеседником и вскоре я проникся к нему симпатией. Не покидало лишь первое (и верное) впечатление о его мрачности. Нет, он не был мизантропом, как мы это обычно себе представляем, но в душе его явно недоставало гармонии и покоя. Он говорил о себе и его не было скучно слушать.

- Придерживаться хронологии — совершенно лишне. Говорят:, «Сколько людей, столько и мнений» или: «Каждый себе философ». Это трюизмы, но в этом что-то есть. Всегда меня не покидало ощущение, будто я вижу мир иначе, чем другие. Конечно, каждый и должен видеть его по-своему, но не до такой же степени! Есть же что-то объективное, от нас независящее! А происходят такие вещи, что можно тронуться умом! — Тут я заметил, что он совсем ненамного меня старше, просто седина зрительно добавляла лет.
- Неужели у вас не бывало,- продолжал он, — что вы что-то ищите, долго и упорно, внимательно? Вот уже все перерыли, все вокруг десять раз перетряхнули, не можете найти, отчаялись — а оно вдруг: «Оп-ля-ля!» Лежит под самым носом и издевается над вами? Ведь вы тут, как минимум, раз десять все перевернули? Только, ради Бога, не говорите мне, что это свойство психики, ложная, там, память… Меня от этого материализма тошнит. И это ведь — самый банальный пример. Было, не так ли? А если то же самое происходит не с предметами, а с событиями? Так вот, представьте, когда мне было шесть лет (возраст вполне сознательный), у меня умерла тетя. Мы все любили тетю Веру. Я очень хорошо помню день ее похорон. Меня на кладбище не взяли — я остался у соседей. Потом, часа через два, они все приехали обратно, на автобусе и мама плакала опять, и бабушка, и другие тети тоже. Потом они пили вино, рассказывали друг другу, какая была хорошая тетя Вера и почему она так рано ушла… Потом меня отправили спать и я был один в своей комнате, но щелочку в двери оставил. Когда было уже совсем поздно, пришла тетя Вера и заглянула ко мне в спальню. Я ее спросил, что ей, наверно, не понравилось на кладбище и она поэтому вернулась? Она еще посмеялась: «Ну, кому же это может понравиться, дурачок ты мой». И поцеловала меня. А мне не то что было не страшно, а даже мысли не возникло, будто что-то не так. Потом она вышла и они долго сидели с мамой в соседней комнате, говорили, плакали… Больше я ее никогда не видел. Тогда мне все представилось совершенно естественным, но повзрослев, я мучился в догадках, как такое могло быть. Совершенно точно помню, что я тогда не спал. Я не решался, да так и не решился расспросить маму — это была для нее больная тема.

Его рассказ меня здорово смутил. Он не врет, явно не врет. Несчастный человек, подумал я и, сославшись на какое-то дело, ушел восвояси.

Через пару дней в канун праздников, у шефа было приподнятое настроение, он острил, расточал комплименты дамам, щипал за попки, в общем, выглядел, как новый пятак. Я ушел домой раньше обычного и, пользуясь тем, что с учетом грядущих праздников некоторые нюансы можно будет подробно не объяснять, заглянул в «Три слона».

Моросил мелкий неприятный дождь. В баре я опять увидел своего знакомца и он сдержанно кивнул мне, раскачивая копной седеющих волос. Начал он, как и в тот раз, с вопроса:
- Вы мне не скажите, какой сегодня день?
В голосе его не было и тени подвоха. Я ответил, как есть — среда.
- А я почему-то был уверен, что четверг. Кстати, я вас тогда не утомил своей болтовней?
- Нет, отчего же, — говорю, — вы меня заинтриговали.
- Тогда, если угодно, я продолжу. Повторяю, хронологии никакой, только развитие определенной тенденции. А именно: причины и следствия связаны друг с другом, но не вполне прямолинейно. Лет десять назад я встретил на рынке одну девушку. Не помню уж, чем она меня тогда привлекла. Будто знал ее сто лет. Подхожу к ней и, шутя, так, говорю: «Ну что, милая? Что ж ты от меня ушла? Несладко тебе, небось, с этим?» Бред, конечно, если учесть, что подходишь к незнакомой. А она? Бросается мне на шею и шепчет горячо: «Ты бы все равно со мной не был счастлив!» — и убегает прочь. Тут моя очередь настала обалдеть. Но это все — как в тумане. Началось с розыгрыша, кончилось шоком. Но это не все: где-то через два года я знакомлюсь с этой же дамой, даже не сразу ее узнаю. Она — никак. И лишь когда я взял ее за руки, глянул в глаза (в моих стоял немой вопрос), она мне сказала «Да». Я спросил: «А что — «да»? А она мне: «Сам, мол, знаешь». Мы с ней прожили год, а потом она ушла. Вот так…

Я увидел руки рассказчика: они нервно лепили из хлебного мякиша козлиную голову. В чью честь, я уточнять не стал.
- Небось, не верите? — спросил он меня. Я стал было протестовать, но он меня перебил:
- Вот, видите, шрам? — он раздвинул волосы на макушке и я увидел бледную полоску не коже. — Это мы с ней на лошади покатались. Вот, чтоб мне с этого места не встать!
Мы поздравили друг друга с наступающим и я ушел домой, шлепая по лужам.

Неужели мир — арена разгула всепоглощающего абсурда? Вряд ли. А этот бедняга, видимо здорово грохнулся, да с рослой кобылы, да наверняка об асфальт. Когда мы встретились снова, в баре было полно народа. На знакомце моем было все то же грязное пальто, да и седины у него, вроде как, прибавилось. Он лихорадочно городил мне кучи небылиц. Как он полжизни прожил в своем дворе, и как только недавно там возник старинный (ХIХ века) мраморный колодец. То — его приняли за диктора телевидения, в то время как этот диктор, (ныне популярный) еще только учился, то ему пришло наследство от дяди, который умер лишь год спустя… Но я уже помнил про рослую кобылу и ничему не удивлялся. Он сразу почувствовал мое недоверие и сказал:
- А с вами все началось из-за вашей зеленой зажигалки. Помните? Вы еще ой-как вспомните! — сказал это и вышел из бара.

Я подошел к стойке и как бы невзначай спросил бармена:
- Вы случайно не знаете этого чудака, ну, который только что со мной говорил?
- Я не видел с кем вы говорили. Может, вы имеете в виду того типа, который всем наезжает на уши со своими байками?
Эта деталь показалась мне достаточно узнаваемой и я кивнул.
- А он не рассказывал вам про свою умершую тетю-призрака?
Я кивнул опять. Теперь сомнений уже не оставалось. Бармен, в свою очередь, пошел сыпать:
- А про кобылу, как они катались?
- Да, это тоже.
- А про грузовик? Про то, как задавило…
- Нет, этого, по-моему еще не было. А он показывал вам свой шрам?
- Какой еще шрам? — удивился бармен. — Нет у него никакого шрама!
- Ну как же? На макушке шрам. Просто его не так-то легко рассмотреть.
- На макушке? Он же тут день-деньской околачивается. Я его уже как облупленного, знаю.
- Ну, знаете, все-таки — прическа, могли и не заметить…
Тут бармен и вправду озадачился:
- Здрасьте, приехали! Да он же лыс, как бильярдный шар!
На улице раздался крик. Потом — глухой удар.