Дневник Анники

Я смотрела на дорогу, по которой, громыхая, ехал грузовик. В его кузове покоилось несколько коробок с посудой, предметами интерьера и дисками. Мы переезжали в новый дом за городом, поближе к лесу и природе. Это было желание мамы, ну а папа привык исполнять все ее капризы. Тем более, что семья у нас богатая. Было непривычно покидать такой знакомый и обжитый центр города, но дом, в который мы ехали, напоминал не старую, развалившуюся хатку, но большую и просторную усадьбу, окруженную белым забором с корзинами цветов.

Дом был трехэтажный. Любопытно, но у него не было адреса и если почтальон доставлял сюда письмо, на конверте было написано просто «в дом у леса». Широкие окна глядели на солнечный мир с неким равнодушием и в то же время с проблеском тепла. Странно. Но зато из каждого окна можно было видеть весь город, ведь дом стоял на возвышенности.
Парадные двери были застеклены. Мама заявила, что через такие двери с легкостью пройдет вор, но папа заверил жену, что поставит самую современную сигнализацию. Дворецкий распахнул перед нами дверь и со словами «Добро пожаловать в ваш новый дом!», последовал за нами. Мне было непривычно, в нашем старом доме не было дворецкого (непонятно почему, но они отказываются служить в высотных зданиях. Я, например, ни разу не видела дворецкого в небоскребе), но я быстро приспособилась к этому старенькому человечку в официальном костюме.

Родители завели разговор с дворецким Джайлзом, я же отправилась осматривать комнаты. На первом этаже располагались довольно просторные кухня, столовая, библиотека, гостиная и ванная. На кухне я уже представляла, как мама распоряжается сотнями кухарок и поваров; в столовой стоял широкий камин, на полках висели, стояли или были укреплены свечи. В гостиной тоже был камин и несколько уютных диванчиков (еще там будет стоять плазменный телевизор). Библиотека поражала тишиной и спокойствием, а в ванной на стене висело огромное мраморное зеркало.

На втором этаже находились кабинет и спальня. Впоследствии в этой спальне будут спать мама и папа, тем более, что там стояла двуспальная кровать. В кабинете мы поставили два ноутбука — мой и папин. Маме компьютер был не нужен. «Пока у меня есть телевизор, я не куплю себе ваш этот компьютер!» — заявляла она. Мама у меня вообще была, мягко говоря, почти всем недовольна.

А вот третий этаж был по праву мой. Он представлял собой невысокую башню со сводчатым потолком, разделенную надвое. В первой половине была небольшая арт-студия, во второй — моя будущая спальня. А еще в доме был подвал.
В общем, дом был прекрасен!

Прошло пару дней. Мы свыклись с новым домом и единственное, что меня расстраивало — одиночество. Мои подруги остались в городе и в школу я ездила на мопеде (мне 16, но родители заплатили крупную сумму и я получила права). Однажды, когда родители уехали в город по делам, я решила позвать в дом небольшую компанию.

Ровно час спустя ко мне приехали Ася, Кармен, Алекс и Мэл. Мои лучшие друзья, они учатся со мной в одном классе. Мы немного «потусили», затем я вспомнила о подвале.
- Может, осмотреть подвал? — предложила я. Как я и предполагала, лица друзей озарились предвкушением.
- А у тебя есть подвал? — жадно спросил Алекс.
- Есть, — со смехом подтвердила я. Очень смешно было смотреть на Алекса, который прямо-таки подпрыгивал от нетерпения. Ася, Мэл и Кармен в свою очередь, согласились.

Мы спустились в подвал. По углам ютились пауки и крысы, на полках стояли какие-то банки с неизвестным содержимым. На полу стояло несколько сундуков, некоторые из них были открыты. Содержимое было разным — от старых тряпок до запылившихся книг. В одном из них нашелся дневник в красной дряхлой обложке. Надпись свидетельствовала, что книжка принадлежит некой Аннике Сомерсет. Память услужливо подсказала, что Анника Сомерсет — дочь одних из бывших владельцев этого дома. Немного подумав, я взяла дневник себе.

Тем временем друзья тоже нашли некоторые красивые вещи. Ася чуть не подралась с Кармен из-за маленького зеркальца, сделанного, по всей видимости из золота. Во всяком случае, оно было тяжелым.

Я предложила компромисс. Пусть каждый выберет себе по одной вещи из всего этого хлама. Ася все-таки забрала зеркальце, Мэл взяла красивую шкатулку, Кармен — жемчужное ожерелье. Алекс ничего не взял, но я видела, что из кармана у него торчит блестящий портсигар. Бедняга так хотел что-нибудь еще, что решился на воровство. Зато я ощущала себя богачкой. Сами посудите — у меня подвал набит ценными вещами! Сама я решила пока отнести дневник себе в комнату и там, в тишине и покое, его прочитать.

Дневник был датирован 1901 годом. Это значит, что ему больше ста лет! Неплохая находка! Если там окажется ценная информация, за него дадут немного денег! Я открыла первую страницу и от неожиданности ойкнула. Страница разлетелась в клочки. Это оказался титульный лист. С тех пор я старалась листать страницы осторожнее. Временами кое-где попадались сноски, но они были выполнены почерком, отличным от почерка Анники. Я пришла к выводу, что дневник попадался на глаза как минимум одному человеку, который и сделал сноски. Я начала читать…

18 июля, 1901 год.
Дорогой Дневник! (меня удивило то, что она пишет слово «дневник» с большой буквы) Сегодня — мой первый бал. Я с нетерпением жду возможности станцевать вальс с молодым графом Греем, что приедет к нам в поместье сегодня вечером, к балу. Я уже представляю, как мы будем танцевать под луной, я покажу ему наш дом и сад с небывалыми растениями…

19 июля, 1901 год.
Дорогой Дневник! (вот опять это обращение) Бал прошел просто великолепно! Мы с графом танцевали, пока не отнялись ноги, он прекрасно танцует все танцы! Вальс, твист и другие — для него нет невозможного!
О, Дневник, кажется, я влюблена! Я провела с графом всего лишь вечер, но мое сердце восхищенно билось, когда я смотрела вслед его карете. Более того, кажется, он смотрел на меня, пока карета не скрылась за поворотом. Может и он влюбился? (в конце страницы была сноска: «Вот дура сопливая! Влюбиться — фу!». Я ничего не поняла. Разве влюбиться — это так плохо? Тем более, я, вроде, начинаю чувствовать что-то к Алексу…)
Дальше — пропуск в несколько дней.

27 июля, 1901 год.
Дорогой Дневник! Прости, что так долго не писала, но у меня теперь на плечах большой груз и большое горе. Для тебя у меня несколько печальных вестей. (меня поразило, что она относится к дневнику, как к живому). Умерли все мои родные: от матери до братьев и сестер. Сейчас я велела подать карету, я уеду в поместье молодого графа Грея — единственной живой души, оставшейся у меня сейчас…

3 августа, 1901 год.
Жизнь в поместье прекрасна! Граф столь любезен и обходителен со мною, что я, право, не знаю, как его благодарить за гостеприимство. Он предложил мне переехать к нему. В тот же день я собрала вещи из своего поместья (все ненужное я спрятала в подвал) и окончательно перебралась к графу.

14 октября, 1901 год.
Дорогой Дневник! Я тебя потеряла и потому не писала так долго. Но ты нашелся и значит, вновь жива моя душа (меня это немного удивило, я думала, что «ее душа» — это граф). Мы с графом планируем свадьбу. Да, мы хотим пожениться. Надеюсь, маменька, коли была б жива, одобрила мой выбор. А пока — надо ждать двадцатого числа — в этот день у нас свадьба…

19 октября, 1901 год.
Я с нетерпением жду нашей с графом свадьбы! Все приготовления почти окончены, я выбрала себе чудесное свадебное платье, жду не дождусь, когда мы с графом, стоя у алтаря, принесем клятву верности друг другу… (внизу опять пометка: «не дождешься»).

2 декабря, 1915 год.
Дорогой Дневник! Свадьба не состоялась. Графа убили ночью: то-то задушил моего любимого во сне. Мне всадили нож в грудь, я умерла от потери крови. Ты мне слишком дорог, Дневник, и я вернулась, чтобы убить каждого, кто прочитает о моей трагической жизни…

Дальше я читать не стала. Похоже, я стала первой, кто прочитал о смерти Анники. И меня что, теперь, убьют?

Позади меня раздался странный звук: будто кто-то открывает дверь. Но родителей дома не было, а друзья ушли; стало быть, это Анника. Я стояла, молча ждав своей участи. Я знала, что крики не помогут и не собиралась умереть, захлебываясь слезами и соплями. Еще в детстве я выучила «заповедь гордости»: умирать достойно.

Я развернулась, желая встретить смерть лицом к лицу, а не лицом к спине. передо мной во всей своей красе предстал бледный призрак Анники Сомерсет. Выпученные, слегка красноватые глаза, белые шелковистые волосы, заостренный подбородок, рваная дыра в груди, из которой хлестала прозрачная кровь и старое платье. Губы расширились в безумной улыбке, призрак подался вперед.
- Мне понравилась твоя решимость, — прошептала мне на ухо Анника. — Ты умрешь так же, как я — гордо и достойно, — из-под складок платья появился нож…