Куколка

У меня на шкафу стоят две большие куклы: одна — новая немецкая (темно-коричневые волосы, карие глаза, смуглая и чертовски похожа на настоящего ребёнка), ну а другая — старая, советская, ещё моей мамы (нашли её без одежды… бабушка связала на нее юбку, кофту, носки… эта краснорожая блондинка всегда с детства была со мной, ездила вместе со мной… у нее тоже карие глаза, но они «хлопают» и в спине есть «ревун». И ещё кое-что есть. Полоска такая розоватая на лбу… мама говорит, что это ещё Денис маркером… Вторую куклу я не сильно люблю: она красновато-оранжевая, телосложения плотного, да ещё и лысая мал-мал… сколько раз я не собиралась её выбросить — меня тут же останавливала мама и «советская красотка» возвращалась с парадом на мой несчастный шкаф.

Я люблю мифологию и, неплохо разбираясь в ней, занимаюсь «оправдательной политикой» отрицательных её персонажей. Пишу я всегда по ночам, но паникую в темноте, как правило. Ну вот такой каприз вдохновения. Причём, если горит лампа — ничего так, держусь.

Однажды, часу во втором-третьем ночи я завершила главу о лошадях-оборотнях келпи. Вдруг у меня возникло желание взглянуть туда… ну, на шкаф, через плечо… книги, бумага, черновики, ноты, эти куклы… обе куклы смотрели в сторону моей кровати, но по-разному: немецкая — как кукла, а эта чертова блондинка… сразу возникает мысль: «И чего это она увидела там?»… мой взгляд остановился на её пластмассовом профиле. На мгновение мне оказалось, что уголки её рта приподнялись… и тут начался мой кошмар.

Лампа начала трещать и мигать, тетрадь сама собой сползла на пол, из-под кровати дохнуло холодом, ну а я… я не могла пошевелиться, встать со стула, чтобы включить «большой свет» — я как примерзла к стулу. Слёзы и крик вырвались из меня, но никто не проснулся, не пришел на помощь: и тут у меня появилось ощущение, что Я ОДНА ЖИВАЯ в этом доме. Крик сменился на хрип, а лампа издевалась надо мной пуще прежнего. О нет, это была не лампа — это была эта антикварная тварь, стоявшая на шкафу и наблюдавшая с самой высокой позиции, какая могла быть у предмета в этой комнате.

Не помню, когда перестала кричать, когда и как смогла броситься на кровать, как выключила эту проклятую лампу… но всё это я проделала. Заснула часу в четвёртом. Но лампа опять включилась и продолжала мигать с отвратительным звуком… так продолжалось месяц с перерывами.

Писать я бросила и в спальню шла, как на казнь. Спала, сами понимаете, прескверно, да и видок у меня уже был соответствующий. Но потом вроде как прекратилось это всё. Я уже начала привыкать к покою, но при одной лампе не сидела больше. Я часто сижу с книгами по вечерам, а то и по ночам. И тут представьте: ПОЛНОСТЬЮ ВЫРУБАЕТСЯ СВЕТ! Полный мрак — вообще ничего не видно… шорох на шкафу… я поднимаю глаза и тут же вижу эту тварь. Да так отчётливо, ясно. И, главное, вокруг мрак, ничего не видно, а эту заразу видно! Только теперь она смотрит прямо на меня… книга упала с моих колен на пол… слёзы потекли реками из моих глаз, я ничего не могла поделать… а сердце прям так и выскакивает!

Опять я хрипло кричу сквозь слёзы. Опять ужас сковывает меня, но добавилось новое ощущение: я чувствую, что я здесь умру. И действительно: силы начинают меня покидать, я скоро потеряю сознание… сердце забилось в горло и колотится бешено, голова кружится, а глаз о паршивой куклы оторвать не могу! Но тут зашла мама со свечкой, а эта мразь… у неё прямо на лице было написано, что всё ей испортили…

Потом мы с мамой долго сидели со свечками, читали. Она меня ни о чем не спрашивала, но куклу так и не дала выбросить: она в кладовке лежит…