И даже смерть не разлучит нас

Калькутта, впрочем, как и вся Индия, поражала своим блеском и нищетой. Роскошные дворцы, соседствующие с убогими хижинами, рикши, обгонявшие застрявшие в пробках авто, мрачные религиозные культы, разбивавшиеся о светлую мудрость покоя нирваны Великого Будды, — всё это, щедро приправленное ароматами лотоса, имбиря и сандала, образовывало неподражаемый симбиоз, благотворно и вкрадчиво действовавший на душу каждого путешественника.
Влад шёл по улице в сопровождении гида, старого бенгальца, которого нанял час назад. Ему очень хотелось почувствовать, как бьётся сердце, этой страны, овеянной легендами Вед и Махабхараты. Она притягивала его с самого детства. В то далёкое время он то и дело представлял себя Арджуной, доблестным и прекрасным воином, натягивающим тетиву лука. И вот детская мечта исполнилась. Страна-загадка готова была открыться ему, словно возлюбленная на первом свидании, которое состоится именно здесь, в Калькутте.
Влад торопился в храм Кали. Она в последнее время привлекала его мысли особенно сильно, можно сказать, будоражила мозг, как медленно подбирающаяся шизофрения. Изображения и изваяния богини смотрели на него из каждого магазина и дома, из каждой лавки и мастерской. Она была сутью, основой всего здесь, а может быть и везде.
На территории Калигхата (так назывался главный храм) было очень многолюдно. Гид бесцеремонно расталкивал толпы бедноты, чтобы расчистить дорогу. Направляясь к главному святилищу, они миновали множество мелких храмов. Влад на несколько мгновений задержался у одного из них, заинтересовавшись развернувшимся перед ним зрелищем. Перед замершей в предвкушении толпой два жреца тащили брыкающегося и истошно вопящего чёрного козлёнка. Прокричав нечто гортанное и непонятное, один из жрецов резким взмахом топора отсёк его голову, которая, глухо ударяясь о землю, покатилась прямо к ногам Влада. Тело животного страшно задёргалось в судорогах, исполняя танец торжества смерти, а жрец, приподняв труп за шею, щедро окропил буйно фонтанирующей кровью всех вокруг. Влад вздрогнул от неожиданности, когда несколько капель попали ему на руки и грудь.
- Очень хорошо, — сказал гид, ободряюще улыбаясь. — Кали благословляет вас, господин.

Они успели к началу церемонии, пробившись в первые ряды верующих. Владу выпало стоять напротив статуи Кали, величественно возвышавшейся на алтаре. Жрец запел мантру:
- Джай мата Кали джай мата Дурге…
Его голос, густой и невыразимо сладкий, как нектар, вливался в самые сокровенные тайники души. Влад не мог оторвать глаз от Кали, представшей перед ним во всём великолепии своей жуткой, нечеловеческой красы. Чёрные волосы, словно вобравшие в себя ночь вечности, неземной лик, казавшийся верхом совершенства, кожа цвета голубого лотоса, красный кровавый язык, ожерелье из черепов — такой была Она, Чёрная Мать, Богиня Смерти, неприступная и неприкасаемая, рождающая страх, четырёхрукая воительница, смотревшая сейчас на Влада миндалевидными глазами, которые по преданию, тоже наливались кровью в момент её гнева. А третье её недремлющее око было обращено в самую глубину его Я, в дебри инстинктов и архетипов, туда, куда никогда не заглянет сам человек.
- Джай мата Кали джай мата Дурге…

К голосу жреца присоседились ритмичные звуки таблы, заставлявшие биться в такт с ними каждое сердце. Влад боялся вздохнуть. Его лоб покрылся испариной и в этот момент ему на межбровие красящим порошком жрец нанёс отметину — око Шивы, красным цветком эмоционального взрыва распустившееся в его мозгу.
- Кали Дурге намо намах… — мантра окутывала Влада, как облако, вырывая из ощущения реальности. Жрец пел всё громче и ему уже вторил хор голосов собравшихся здесь людей. И голос Влада, против его воли, тоже плыл в этом хоре.
Пред уходом нужно было сделать подношение Кали. Влад, как во сне, снял с руки обручальное кольцо и положил на алтарь.

Ночью ему не спалось. Мантра Кали звучала в нём. Эта была музыка крови, музыка разрушения и созидания, пронизывающая каждую клетку его тела. Влад вышел из гостиницы, надеясь, что прохладный воздух калькуттской ночи охладит жар бурлящих, как лава, эмоций в его душе. Бесцельно блуждая по улицам, он обратил внимание на высокую худощавую и стройную индианку в жёлтом сари. Она величавой поступью шла впереди и многочисленные украшения мерно позвякивали в такт её шагов, чёрные волосы, струясь, покрывали плечи, как плащ. Что-то неуловимо знакомое и притягательное было в ней и ноги сами понесли Влада следом. Индианка вывела его к самой окраине города. Дома здесь выглядели заброшенными и было удивительно пустынно. Обычно Калькутта даже ночью кишела разным народцем. Находившиеся за чертой бедности рождались, жили и умирали прямо у обочины дорог, не имея возможности на нормальные человеческие условия обитания. Попрошайки денно и нощно трудились, не покладая рук. Но сегодня здесь не было никого, да и женщина исчезла, словно растворившись в темноте ночи. Влад остановился, не зная, что ему делать. Мантра громче обычного пульсировала в его мозгу. И вдруг впереди снова мелькнуло жёлтое сари. Женщина остановилась достаточно далеко от него, словно чего-то ждала. Любопытная луна выглянула из-за тучи. В этот момент Влад заметил, что индианка отбрасывает немыслимо длинную тень, которая стремительно увеличивалась в размерах. Влад наблюдал за этим, не в силах пошевелиться от охватившего его страха: у тени было две пары рук, то ли стремящихся обнять его, то ли жаждущих задушить.
Мозг ещё не успел облечь в мысль ту страшную догадку, что уже овладела всем существом Влада, когда сильный удар по затылку лишил его чувств.
Воздух, напоённый густыми ароматами камфоры и мускуса, превращался в напиток богов и, стекая по гортани, дарил ощущение нереальности происходящего. Это было какое-то очень древнее капище, словно пришедшее их седых легенд. Стены и столпы, поддерживающие свод, увили лианы проникших и сюда, вездесущих джунглей. Тупая боль в затылке напомнила события недавней ночи. Как можно было так глупо попасть в историю? Влад не мог объяснить своих действий. Руки и ноги были связаны, во рту — кляп. Оставалось только созерцать убранство храма и ждать.

Время тянулось медленно. Наконец невидимый голос из глубины, вероятно от самого алтаря, запел:
- Хрим Кали Шрим Карали Ча Крим Калйани Калавати.
Он был настолько низким, страшным и тоскливым, будто шёл из мира мёртвых. Владу показалось, что он ощутил единение с всезнающим Абсолютом — Высшим Вселенским Разумом. Странные слова мантры перестали быть непонятными, хотя он никогда не изучал санскрит:
- Хрим. Кали. Шрим. Ужасная. Крим. Благодатная и Всеискусная.
Мантра звучала в жуткой тишине и наводила ужас. Что может случиться на этом богослужении? Ведь не зря же его связали! У Влада мурашки пробегали по коже. А голос пел:

Обладательница чаши из черепа, гирлянду из костей носящая,
Омытая морем камфоры, в море камфоры купающаяся,
Шагающая походкой лебедя, Уничто жительница страха, Образ Желания
Нежно позванивающая ножными и поясными золотыми украшениями

Влада подняли и понесли.
Он выл и извивался в руках тащащих его индусов, невольно вспомнив о козлёнке, но никто не обращал на это внимания.

Поклонение Сущностному Образу всего сущего, поклонение Опоре Вселенной!
Изначальной Калике, — Тебе, Создательнице и Разрушительнице, — поклонение!

Так и есть, Влада несли к алтарю! Древнему, словно ночь этого мира. Его бесцеремонно бросили у ног статуи Кали. Изваяние возвышалось над ним во всём блеске своей ужасающей прелести: огромное, тёмное и кровавое. Казалось, ещё немного и она поставит ногу на его чрево, точь-в-точь, как на канонических изображениях.

- Хрим. Шрим. Крим. О Высшая Богиня Калика! Жертвую Тебе все это во благо!
Жрец с шёлковым шнурком в руках приблизился к жертве.
«Это тхаги — душители!» — холодея от понимания сути дальнейших событий, подумал Влад, вспомнив все отрывочные сведения об этой секте, поклоняющейся Кали и в давние времена державшей в страхе всю Индию.
Ещё мгновение и холодный шнурок крепко обнял его шею. Мгновения жизни калейдоскопом пронеслись перед внутренним взором. Вот мама держит его на руках. Вот он гуляет с папой в свой день рождения. Вот выходит на сцену на школьном выпускном балу. И наконец, он увидел жену Марину! Прекрасную блондинку, воплощение света и радости. Их первый поцелуй.
«Зачем я пошёл за ней?» — подумал Влад. — «Ведь моё счастье всегда было не здесь, а там, рядом с Мариной».
Он начал задыхаться, шнурок, казалось, резал шею, как масло. Тхаги душили медленно, чтобы их богиня могла насладиться муками жертвы. Влад отключался и приходил в себя несколько раз. Он уже был готов к смерти и потерял всякую надежду на спасение., как вдруг произошло чудо, потрясшее всех вокруг. Влад не мог бы поручиться за точность увиденного, возможно это был бред умирающего человека, но… статуя Кали выронила топор, который держала в одной из своих левых рук. Он со свистом разрезал воздух и вонзился прямо в темя душителя.
Возглас ужаса и удивления пронёсся в храме. Участники церемонии бросились к выходу, оставив у ног Кали потерявшего сознание Влада.

- Теперь у вас всё будет хорошо, — красивая индианка, врач, в жёлтом сари и с жёлтыми же цветами в чёрной косе, улыбаясь, смотрела на него.
- Нельзя же так, господин! — укоризненно проворчал хозяин гостиницы, сидевший рядом с постелью Влада. — Выходить ночью на окраину города — это чистое самоубийство!
- У вас до сих пор существуют тхаги? — спросил Влад.
- Тхаги?! — изумился индус. — Что за глупость взбрела вам в голову?
- Я был на их богослужении! — воскликнул Влад.
- Больному нужен отдых, — заявила врач, мягко выпроваживая всех из номера.
- Забудьте об увиденном, забудьте всё и возвращайтесь домой! — сказала она, когда они остались одни.
- Их невозможно забыть… — прошептал Влад. — Эти слова и ЕЁ!
- Тогда помните! И возвращайтесь. — сказала индианка и протянула ему небольшой кусочек чего-то коричневого, похожего на маленький камень.
- Что это? — спросил Влад.
- Это жертвенный гур, — сказала индианка, — тростниковый сахар, который вкушают во время церемонии поклонения Кали. Любовь к ней слаще сахара.
Влад забрал дар из ладони этой удивительной женщины. Она была красивой, но какой-то… тёмной. И не цвет кожи давал такой незримый эффект, а что-то в ней самой, окружало индианку ореолом мрака. Тень от её руки, упавшая на стену у кровати Влада, была нечёткой и будто двоилась. Влад бросил на неё испуганный взгляд и в его душе снова зашевелились нити дгадок.
- Помните и возвращайтесь! — повторила женщина и вышла из комнаты.

Влад вернулся домой. Путешествие в страну вед и древних богов навсегда изменило его жизнь, изобиловавшую с тех пор мистическими событиями и странными совпадениями. Он был очень удачлив в бизнесе и в любви, занимал высокое положение в обществе. Но его супруга часто отмечала про себя, что теперь рядом с ней совершенно другой человек, а не тот солнечный юноша, которого она встретила когда-то на выставке индийских безделушек. Марина ощущала даже некоторый страх по отношению к любимому. Вернее к тому, что жило теперь в нём, выходя на свет в моменты опасности. Это было необъяснимо, но она своими глазами видела, как муж заставил падать ниц толпу отморозков, напавших на них во время ночной прогулки. От ужаса они побросали бейсбольные биты и смотрели куда-то сквозь Марину и её мужа, словно увидели там, нечто ужасающее. Влад часто пропадал теперь в студии, которую построил сразу по возвращении из Калькутты. Марина даже ревновала его к ней, но ни разу не решилась прийти туда.
Мощная звукоизоляция и ставни на окнах не давали заглянуть внутрь, туда, где в запахе камфоры и мускуса по волнам чувственного экстаза плыл голос Влада:
- Джай мата Кали…

—————

О том, что вы уже знаете:
Калькутта — город в Индии, административный центр штата Западная Бенгалия
Будда — имя, данное основателю религии буддизм Сиддхартхе Гаутаме (623-544 до н.э).
Нирвана — состояние отрешенности, достигаемое при жизни благодаря отказу от земных стремлений.
Рикша — повозка (чаще всего двухколёсная), которую тянет за собой, взявшись за оглобли, человек (также называющийся рикшей)
Веды — сборник самых древних священных писаний в Индии
Махабхарата — древнеиндийский эпос
Арджуна — герой древнеиндийского эпоса «Махабхарата»