Отец

Часть 1. Малое предприятие «Калинка».

Деревенские парни решили вскладчину создать малое предприятие «Калинка». Особых навыков ни у кого из них не было, но сообразили, что кассу лучше держать у одного человека. Выбрали парня, Павлика Короленко. Честный, не пьет, к тому же он отслужил в армии, поэтому доверием пользовался больше, чем все остальные. На том и порешили.
Чем конкретно они промышляли, история умалчивает, но доход тоненьким ручейком стекал в кассу предприятия и через некоторое время парням удалось сколотить приличную денежку (по деревенским меркам, конечно).
В пятницу после ужина, молодая жена с 3-летним сынишкой ушли в гости к маме, а Павлик остался дома — надо было заняться, наконец, проводкой, которая давно требовала ремонта. Сходил в кладовку, принес ящик с инструментом и принялся раскручивать розетку в кухне.
С улицы послышался свист, Павел отложил инструмент в сторону и пошел посмотреть, кого там принесло в гости. За калиткой стояла подвыпившая компания. Все свои, все дольщики «Калинки».

- Здорóво! — сказал Павел, открывая калитку.
- Дай денег, а то не хватает догнаться. — С порога заявили гости.
- Вообще-то мы так не договаривались… но немного дам — под расписку, а то утром вы уже ничего не вспомните, а мне проблемы не нужны. Игорь, пойдем в дом — писать будешь.

Через некоторое время Игорь, улыбаясь от уха до уха, спустился с крыльца. Посетители, весело переговариваясь, скрылись в наступающих сумерках.
Павел уже почти закончил монтаж проводки, когда со двора послышались пьяные выкрики:
- Эгей, хозяин! Фигли ты спишь? Открывай, давай! Бабки до зарезу нужны!
Вздохнув, Павел вышел к калитке. В свете полной луны четко вырисовывались качающиеся и шатающиеся силуэты трех парней.
- Ребята, может, не нужно больше, а? — мирным голосом попытался успокоить «ходоков» хозяин дома.
Градом посыпались упреки и оскорбления. Было ясно — без денег они уходить не собираются.
- Дам еще столько же, а больше не ходите — бесполезно, денег не дам. Игорь, я смотрю, ты писать не в состоянии, тогда ты, Ваня, расписку напишешь. Пойдем.

Через некоторое время из дома послышались звуки борьбы, загремела посуда. Двое ожидающих ломанулись в дом. Не разбираясь, кто прав, кто виноват, они ввязались в драку трое на одного. Конечно, Павлик был сильным парнем, к тому же служил, но выстоять против троих разъяренных идиотов он шансов не имел. Его буквально смяли. Последние удары пришлись в уже бездыханное тело.
Отдышавшись, гости несколько протрезвели.
- Надо избавиться от трупа, — сказал Ваня, пощупав пульс. — Ты, гони домой за мотоциклом — у тебя у одного с коляской. И канистру с бензином захвати.
Парень выскочил и скрылся за углом.
- А еще надо деньги найти, а то менты утром загребут. — С этими словами Игорь и Ваня стали искать вожделенные деньги. Нашли, пересчитали и остались довольны. — Гуляем!
К этому моменту на улице затарахтел мотоцикл. То, что осталось от Павлика, погрузили на коляску и повезли в недалекий перелесок.
Пожарного расчета в деревне, конечно, не было. Местные, понадеявшись на вчерашний дождь, активности тоже не проявили, поэтому перелесок выгорел полностью… Благо, до деревни огонь не добрался, потому что ветер дул в другую сторону.
Зато как ветром сдуло парней. К 11 часам утра ни одного из участников МП «Калинка» в деревне не было. Деревенская милиция, как это часто бывает, не смогла найти достаточных доказательств причастности молодых людей к исчезновению Короленко Павла Валентиновича, 1988 года рождения. Тела тоже не нашли, поэтому дело закрыли и сдали в архив.
Жена Павлика, Вика, после случившегося жить в доме больше не смогла — ей везде мерещился его голос. Она переехала к своим родителям.
Со временем, память о первом муже не то что бы стерлась, но затуманилась и Вика, через 3 года, после долгих раздумий, вышла замуж за нелюбимого.

Часть 2. Руслан.

7-летний Руслан, сын Павла и Вики, осенью должен был пойти в первый класс. Он рос вполне самостоятельным мальчиком, был послушен и, как мог, помогал маме по хозяйству.
Чувство одиночества, потерянности с тех давних дней неотступно следовали за мальчиком. Несмотря на то что, родные окружили его любовью и заботой, он так и не смог забыть, как просыпался по ночам от того, что мама плачет на соседней кровати. Он помнил, что она в первое время, если и ходила по дому, то медленно-медленно. Но чаще лежала на кровати, глядя в потолок. На его вопросы о папе она не реагировала, не играла с ним и даже не разговаривала. Только бабушка объяснила, что папа уехал в город и неизвестно, когда вернется, потому что там у него важная работа.
Но со временем, мама выздоровела и все пошло, как раньше. Почти как раньше, потому что из его маленького мира пропал папа и больше никогда в него не вернулся. Только снился часто и подолгу что-то говорил, а что именно, мальчик запомнить не мог.
Да, конечно, дядя Матвей занимался его воспитанием. И играл с ним и читал и работу по дому и огороду они делали вместе, но, несмотря на то, что Руслан полюбил дядю Матвея, папу он не забыл и любил его больше всех.
Весь сентябрь Руслан усердно постигал азы наук. Знания давались ему легко. В школу он ходил самостоятельно и поэтому чувствовал себя взрослым. Ему нравилось идти по дороге с рюкзаком за плечами. Ему казалось, что все жители деревни видят его, качают головой и говорят про себя «Какой молодец! Какой взрослый мальчик, сам в школу идет, никто его не провожает». По дороге он мог повторять стихи, которые были заданы. Или придумывать новые интересные игры. Или думать о папе…
Как и всем мальчишкам, ему нравилось гулять после школы. То на турниках повисят, то в догонялки побегают. Домой являлся часам к четырем — зачастую грязный, рубашка висит, брюки порваны на колене. Конечно, за такой внешний вид ему попадало и от мамы и от отчима. Хватало на пару дней, а потом новые приключения увлекали его и все наставления забывались.

В ноябре, как обычно заигравшись с ребятами на школьном дворе, Руслан торопился домой. На улице стремительно темнело. Чтобы сократить путь, мальчик пошел через огороды. «Здесь живут Трещалины, здесь Чернобаевы, заброшенный дом…»
- Руслан! — услышал он голос в полутьме, раздававшийся со стороны заброшенного дома, по ограде которого он торопливо шагал домой. О, этот голос, как хорошо он его помнит!
- Папа! Ты вернулся! Ты где, я тебя не вижу? — Тень мелькнула за окном.
- Я тут, в доме. Заходи, поболтаем.
Руслан бесстрашно поднялся на крыльцо, дернул дверь, но она оказалась запертой.
- Папа, она не открывается!
- Ну, разбей окно. Возьми какой-нибудь камень побольше и швырни посильнее.
Звон стекла ненадолго нарушил тишину осенних сумерек. Натянув рукав куртки на кисть руки, мальчишка выбил остатки стекол и, встав на большой камень, пролез в дом.
- Папа?
- Я тут, в кухне, иди ко мне.
- Ой, как тут темно! Ты что, не можешь свет включить? — Половицы скрипели под легкими шагами.
Придерживаясь рукой за стену, мальчик наощупь шел в ту сторону, откуда был слышен голос его отца. Сердечко гулко стучало в уши, но не от страха, а от радости — сейчас отец его обнимет и никогда-никогда больше он, Руслан, не отпустит его ни в какой город!
На фоне окна в кухне был виден силуэт. Только глаза и зубы белесым пятном выделялись среди этой тьмы.
- Папа! — Руслан бросился обнимать отца, по которому так скучал… и наткнулся на подоконник. — Ой! Ты что, шутишь? А я так по тебе соскучился. — В голосе мальчика стали слышны слезы обиды на глупую шутку и он отступил на несколько шагов назад.
- Прости, малыш, ты не можешь меня обнять. Сынок, мы не сможем больше жить вместе и даже видеть меня можно только после захода солнца, как вот сейчас.
Ребенок ничего не понял. Он только стоял, разинув рот и смотрел на силуэт.
- Ты меня больше не любишь? И маму больше не любишь? Мы тебе не нужны, да? — он был готов разреветься и убежать.
Около получаса отец успокаивал мальчика и уговаривал его так, как это делают мужчины между собой.
- Уже поздно, сынок. Беги домой, а завтра после школы приходи ко мне опять, ладом? Только маме — ни слова, а то она запретит нам видеться и будет тебя провожать и встречать и мы больше не увидимся. А я так тебя люблю!

С тех пор каждый вечер Руслан заходил в дом, где «жил» его отец. Павел рассказал сыну о том, что случилось в тот вечер (кроме одной маленькой детали) и как он тоскует без сына и жены и как не хватает ему солнечного света и тепла…
- Теперь ты понимаешь, сынок, почему я не могу вернуться к тебе? Но и уйти к Богу я тоже не могу. Потому что ни один из виновных не понес наказания. Они живут и радуются. У них есть дети и жены и они могут обнимать их сколько угодно. А ты не можешь и я не могу.
Так, слово за словом, день за днем, Павел внушал сыну мысль о наказании, о возмездии. Все сильнее разгоралась в мальчике ненависть и он уже жаждал отмщения, когда в один из вечеров, перед полнолунием, отец спросил:
- Ты мне поможешь? Без тебя я не смогу наказать их.
Руслан, конечно, согласился.

Часть 3. Возмездие.

- Что я должен сделать? И как? Я еще слишком мал, да и силенок у меня немного. Но ты только скажи и я все, что хочешь, для тебя сделаю!
Павел велел сыну завтра принести свечу, спички, мел и немного древесной золы, с тем и отпустил пацана домой.
Сердце Руслана билось сильнее обычного, когда после школы он шел к заброшенному дому, но не от страха, а от надежды. Надежды обнять отца. А если очень-очень повезет, то папа, может быть, сможет вернуться навсегда — мечтал мальчик.
С такими мыслями он пролез в окно и сразу увидел отца.
- Я все принес. Что дальше?
- Возьми мел и начерти вокруг меня большой круг. Да, такой годится. Четче соедини кончики — круг должен быть замкнут. Войди в круг и посыпь пеплом между нами. Поставь свечу в центр, прямо на пепел и зажги ее. Теперь расслабься и закрой глаза.
Став маленькой синей искоркой, отец поднялся вверх примерно на метр; покружив, искорка вошла в тело Руслана в области сердца.
Постояв около минуты, мальчик рискнул открыть глаза. Он стал озираться, искать глазами того, к кому пришел. И тут услышал голос, который теперь звучал в его голове.
- Пора. Пойдем домой. И помни — никому ни слова.

Вика вышла из комнаты, подошла к сыну и потрепала его волосы:
- Пришел? Мой руки и садись ужинать.
В кухне на печке стояла сковорода, от нее шел изумительный запах жареной картошки. Мальчик сел за стол и, ужиная, рассказывал маме события дня и спрашивая как прошел ее день.
- Ну, кушай. Я пойду, мне кофту довязать надо, а то дядя Матвей на этой неделе работает в ночь, а на улице не лето. — Выслушав все новости, Вика ушла обратно в комнату.
Вымыв за собой посуду. Руслан пошел к маме. Голос в голове шепнул: «Мама устала, погладь ее по голове».
Подойдя к креслу, мальчик легко опустил руку маме на макушку:
- Мамочка, ты так устала!
Вика зевнула, поднялась с кресла и отложила вязание.
- И правда, что-то я устала. — С этими словами, она постелила постель, легла и сразу задремала.
«Ты тоже хочешь спать, сынок. Ложись в постельку».
Руслан разделся, забрался под одеяло и сразу уснул.

Маленькая синяя искорка в груди безмятежно спящего Руслана начала расти. Заполнив все тело мальчика, она стала выходить за его пределы и вот уже Руслан стал красной искрой. Стремительно уменьшаясь в размерах, красная искорка еле мерцала в области сердца Павла.
Молодой человек встал с кровати сына и подошел к Вике. Некоторое время он стоял в изголовье кровати и с грустью смотрел на спящую женщину. Слезинка скатилась по щеке, он благоговейно опустился на одно колено и стал гладить ее по волосам.
- Милая моя, любимая, родная, прости меня. Прости за все. За боль, причиненную тебе вольно или не вольно; за все прости, пожалуйста.
Он лег рядом с ней и легко коснулся губами открытого плеча. Вика улыбнулась в полусне и повернулась к нему лицом. Всю ночь он любил ее нежно и она таяла в его объятиях, потому что так и не смогла забыть его.

Встав утром рано, Вика прошла в детскую, укрыла одеялом Руслана и принялась за домашние дела. Что-то ей сегодня снилось, такое волнующее и необычное. Приятное, но странное. Что? Вспомнила! Ей снился Павлик и они занимались любовью — долго, нежно. «Нужно помянуть. Напеку блинов, свечку на божнице зажгу, помолюсь. Стосковался он по мне, наверное. Эх, Пашка, Пашка, любимый…»

Так и пошло с тех пор — ночью Павел возвращался. Только Вику он больше не трогал. Постоит, посмотрит на нее, поцелует легонько и выйдет на улицу.
А на деревне стало происходить что-то странное. Как-то поутру сразу на двух крайних дворах нашли обезглавленную домашнюю птицу. Гуси, куры, утки, индюки — ни одной живой, все безголовые. Стали пересчитывать тушки, в каждом доме по одной не хватает… Что делать — ощипали, выпотрошили, заморозили. Благо зима на дворе, не протухнет.
Потом сгорели коровы, причем в коровниках сено даже не подпалилось. Почти сразу за этим подохли свиньи и вся прочая живность, даже кошки и собаки.
По деревне пошли толки и разговоры, которые усилились еще через некоторое время — стали болеть домочадцы, а в избах воняло такой тухлятиной, что жить стало невыносимо.
Первыми умирали старые и малые. Еще спустя некоторое — все особы женского пола — сестры, жены. Еще накануне живые и здоровые, утром были холодны, как лед. Похоронные процессии шли одна за другой и плач поднялся над деревней.

Трое молодых людей, как всегда, встретились в крайнем доме, который стоял у самой околицы, — у Игоря.
- Ну, что, скажете — совпадение? Я лично не верю. Думаю, это он пришел. У меня в последнее время постоянное ощущение, что кто-то за мной наблюдает. — Поделился своими соображениями Ваня. — Не знаю, как вам, а мне страшно. И можете ржать надо мной, сколько влезет, а я сваливаю в город.
- Я так устал от всех передряг, нервы уже на пределе. И тоже чувствую, что за мной наблюдают. Даже спать нормально не могу, когда не в ночь работаю.
- Тебе-то чего, у тебя дома все нормально. — Перебил говорящего Ваня. — И баба жива-здорова. И Скот цел. Не то, что у нас! Блин, я всю семью потерял. Всю! А ты говоришь…
- Все равно страшно. Не зря говорят, ожидание смерти хуже самой смерти…
- А я говорю, фигня все это! Матвей, ничего такого сверхъестественного нет и быть не может! — Лицо Игоря выражало непреклонность.
- Ничего себе! Ты что, не боишься, что он придет за тобой? Может, он стоит сейчас за дверью? — Не успели слова сорваться с губ, как входная дверь сотряслась от сильных ударов.
Молодые люди подскочили на своих местах.
- Не заперто, входите. — Громко выкрикнул Игорь и дверь медленно со скрипом открылась.
- Ой, дураааак! — протянул Ваня. — Нельзя нечисть в дом приглашать. Сам-то, без приглашения, он не смог бы зайти, а теперь…

В черном проеме открытой двери, не входя в круг света, стояла высокая крепкая фигура. Вот, она подняла ногу и сделала первый шаг, второй, вот фигура вошла в дом и остановилась посреди комнаты. Словно в замедленной съемке, три пары глаз наблюдали за визитером. Он стоял, как живой, только глаза были застывшие, неподвижные.
- Здрасьте, дождались? — голос был холодным, бесстрастным и от того еще более жутким. — Не соскучились? А вот я соскучился. Нет у меня там друзей, вот я и пришел за вами. Ну, развлечемся?
Лицо его стало стремительно темнеть: посинело, потом почернело, кожа растрескалась, из трещин потекла черная кровь. Он поднял руку, такую же черную и обгорелую, как лицо и поманил парней пальцем.
- Помните как это было? Я вам напомню…
И тут парни, до сей секунды стоявшие истуканами, стали кричать друг на друга — выяснять, кто больше виноват в случившемся. Дошло дело до драки. Куча- мала получилась на загляденье. Кулаки и ноги мелькали тут и там, слышались хрипы и стоны, во все стороны летели выбитые зубы, кровь из разбитых носов обильно поливала пол, стены и даже потолок.
Ни с того, ни с сего запылали стены. Все и сразу. В панике парни попытались выпрыгнуть — кто в окно, кто в дверь. Но пространство дома не отпускало их — стекла не бились, а дверь не открывалась.

Перед рассветом Вика и Руслан проснулись от ощущения чьего-то присутствия в доме. Девушка открыла глаза и увидела Павлика. Первый луч света упал на его лицо, отчего казалось, что он и впрямь живой. Мужчина улыбнулся теплой улыбкой, но в глазах его таилась грусть.
- Папа, ты вернулся? Навсегда вернулся к нам, да? — Подбежал мальчик к отцу.
- Нет, сынок, меня ждет Боженька. Я буду наблюдать за тобой с неба и оберегать тебя. Всегда-всегда.
- Павлик, родной, — две слезы скатились по бледным щекам. — Значит, это был не сон…
- Вика, милая, прости меня. Я тебя люблю и всегда любить буду, даже там. За сына тебе спасибо. Береги его. Матвея не жди — он не вернется. Он нашел себе другую и уехал с ней в город. А мне пора. Прощайте и помните — люблю…
И Павлик растворился в воздухе.