Пугало. Первая половина

В детстве я с другими детьми проводила лето на даче. Возле нашего дачного поселка раньше была деревня, сильно пострадавшая от фашистов. Три дома, которые остались после войны, постепенно пришли в запустение. Деревни уж нет, а вот кладбище осталось.

Мы с другом ехали на велосипедах, когда нам повстречались две знакомые девчонки, трясущиеся, с побелевшими лицами от страха.
- Там… На кладбище… такоое… такое…
- Что там, на кладбище, такого? — насмешливо переспросила я. Друг даже не улыбнулся.
- Там… Человек. Или, может и не человек.
- А кто? Призрак? — я скорчила рожу.
- Какой призрак?! Там… оно… это… Мы туда больше не пойдем.
- Сегодня ночью идем на кладбище! Посмотрим, что же там такое.
Я посмотрела на друга.
- Идешь?
- С кладбищем нельзя шутить. Там души… Призраки. Да мало ли что еще там…
Ответ друга меня крайне удивил, от такого задиристого, бойкого мальчишки…
- Так ты идешь или я одна пойду?
- И-дем. Идем.

Проехав дальше, мы встретили Юру, рассказали про кладбище, он ответил, что был там сегодня и ничего там нет, но если мы хотим, то может пойти с нами. Юра был странным, так сказать, особенным. Я не очень хотела, чтобы он шел. Мало ли, что ему там взбредет в голову. Но друг позвал его и Юра согласился.

Ночь. Чернеет лес. По темно-синему небу плывут черные тучи, быстро, крутясь и находя друг на друга. Там, в вышине, ветер, а здесь тихо. Странное чувство. Велосипед, фонарь. Только я села на велосипед, как надо мной с криком пронеслась болотная птица. Нет, не пронеслась, она стала кружить надо мной с криком, который был невозможно похож на истеричный смех. Как безумная, птица носилась и хохотала, пока не скрылась в направлении лесного болота. Я где-то слыхала, что это пророчит беду… Я проехала всего несколько метров и чуть не свалилась с велосипеда — сбоку, в траве раздалось громкое шипение. Я повернула голову и увидела два горящих зеленым огнем и яростью глаза — на меня с какой-то особенной злостью шипел большой черный кот. Я посмотрела ему в глаза и тут кот прыгнул вперед — крутанув педаль велосипеда, я проскочила мимо. Дорога шла под горку. Дачные домики осиротевши стояли вдоль дороги. Они были похожи на… Ладно, хватит. Кусты, стоящие по бокам, были прямо как… «Перестань, смотри лучше за дорогой», — подумала я. Впереди чернел пруд с камышами и темный островок деревенского кладбища. Тут под колесо попал крупный камушек. Я посмотрела вниз и тут глаз вскользь зацепил огонек. На кладбище. «Не показалось, не показалось», — как натянутая струна, зазвенело в голове. «Фонарь друга», — решила я. Здесь, под горкой, было совсем темно. Повернув к кладбищу, я увидела свет фонаря друга и подъехала к нему. Белый свет с сиреневым оттенком. Странный оттенок…

Вдруг из-за спины друга вышла девчонка.
- Она с нами, — прокомментировал друг. — Мне надо отойти. Вы пока идите, я догоню.
- Пойдем? — спросила я спутницу. Она только взглянула в ответ. Ее лицо в свете фонаря показалось мне очень бледным, а глаза… Огромные глаза блестели и показались мне бездонными колодцами. Мне стало плохо.

Мы начали подъем на некрутой кладбищенский холмик, поросший высокой травой. В середине кладбища стояли темно-зеленые ели и березы с толстыми стволами, напоминавшими… кости. Огромные белые кости… Поднявшийся ветер только усугубил ситуацию. То наступала тишина, такая, что стрекотание кузнечика, раздавшееся в окружавшей нас высокой траве, показалось бы отдаленным громом. То порывы ветра налетали на кладбищенские деревья и в нарастающем шелесте листьев слышался тревожный, а то и вовсе гневный шепот… А когда шелест стихал, ветер в листве, казалось, шептали «Иди сюда! Иди сюда».
- Иди сюда, иди сюда… — проговорила я своей спутнице, подражая шепоту листвы. Она сбоку взглянула на меня (ох, эти глаза! Я о них совсем забыла).