Сторож — работа не из лёгких

Начну, наверное, с того, что со мной никогда не случалось ничего ужасного, мистического и т.п… (драки с невесть откуда вылезшими пьяницами не в счёт). А история, что я хочу рассказать произошла не так давно, всего пару лет назад. Я тогда ещё был студентом. Жил я с родителями в силу семейных обстоятельств и некоторых проблем личного характера. Шло время, а каждому подростку нужны деньги. У родителей я не клянчил, не привык так поступать, да и мне казалось, что это неблагородно. Они бы конечно подкинули монетку — другую, но я даже не намекал. И как-то раз нашёл я объявление: «Требуются молодые люди на вакансию сторожа (возможно студенты). Звонить по номеру: Х-(ХХХ)-ХХХ-ХХ-ХХ»

Около недели я тянул. Но наконец, решился и позвонил. Дело в том, что был я не в самой хорошей форме. А сторожи должны обладать физической формой, как мне казалось. На моё удивление, меня приняли без проблем. На график ночная смена через двое суток с высочайшей оплатой (по крайней мере, для студента). Сторожить приходилось старую четырёхэтажку. Служащую когда-то центром какой-то крупной транспортной компании, а сейчас ожидавшей ремонта и арендаторов. Днём тут появлялись люди. Но их я не расспрашивал о том, чем они занимаются, да и вообще днём я появлялся лишь в бухгалтерии и отделе кадров. Ночи пролетали, как мгновение. Сторожил я не один, что очень радовало. Вместе со мной работал Сэм, мужичок арабской внешности, коротко подстриженный, с пышными чёрными усами, большим животом и вечной улыбкой со множеством золотых коронок на зубах. Вскоре он стал моим лучшим другом. Мы весело проводили время и частенько подкалывали друг друга в тёмных коридорах охраняемого нами здания.

Так пролетели шесть месяцев. За это время я подкопил денег, так, что их хватало, часть отдавал родителям. Впереди была смена, но тут впервые мне позвонил Сэм и сказал, что не сможет подойти потому, что захворал. До вечера замену ему так и не нашли. Мне пришлось дежурить одному.

На улице было около минус сорока, может минус пятьдесят, стоял густой туман и изредка поддувал ветер. Автобуса долго не было, будто что-то не хотело меня пускать на работу в этот вечер. Но всё-таки автобус приехал спустя час. Долгая дорога в этот вечер была гораздо короче. Кто в такой мороз пойдёт на улицу? Доехал я быстро, а потому успел во время. Саныч (дневной сторож) только — только собирался мне звонить. Он уже собрал вещи, оделся и ждал меня на улице перед входом. Мы обменялись парой слов, он отдал мне ключи и мы попрощались. Я закрыл двери, переоделся и на всякий случай проверил кабинеты и комнаты на наличие кого-либо (бывали случаи, когда работяги оставались и до полуночи). Под конец обхода я заметил, что на часах восемь двадцать вечера. Обычно обход занимает вдвое больше двадцати минут, а может это потому, что нас двое вместе с Сэмом.

Я присел на стул у вахты и отписался в журнале. Затем отключил электричество. И уставился в монитор. Обход должен осуществляться каждые два часа. Так было написано в договоре. По мне, так тут обходов делать было и вовсе не нужно. Термос кофе, наполненный до краёв и куча шоколада составили мне компанию. Работа была монотонная, но всегда длилась быстро из-за бесед и историй.

Я взглянул на часы, ожидая увидеть девять вечера, но на моё удивление на часах было уже час тридцать. Это удивило меня, я протёр глаза и налил себе в чашку горячий кофе, к, которому я до сих пор не притронулся. «Я, что уснул?» — подумал я. Но ответ последовал отрицательный всё от самого же меня. В мониторе ничего не менялось, только цифры раз в минуту. Чувствовалась усталость. Вот, что бывает, когда дежуришь один. Кофе нужно было время, чтобы он подействовал.

Внезапно я услышал удар. Господи! Я тогда чуть не обделался со страху. Час ночи, тишина, темнота, сонное состояние и вдруг грохот такой, будто выстрел из пушки. Минут десять я сидел в ступоре и время от времени бил себя по щекам. Через некоторое время шок отошёл. Делать обход, чтоб проснуться пропало всякое желание.

Прошло минут двадцать или около того, когда я решил больше не смотреть в монитор и достал книжку, которую раскопал среди коробок в кладовке «Тайна сломанного револьвера». Выглядела она тонкой, но при освещении фонарика её не прочесть столь быстро. Как только я её достал, боковое зрение мне дало сигнал изменения экрана монитора. Я отвлёкся от изучения обложки и всмотрелся во всё тот же чёрно-белый монитор. Как только я собирался начать читать в самый последний момент в одной из камер возник силуэт, тёмный силуэт. Худощавый с короткой причёской подросток или кто-то вроде него. Честно, я испугался тогда, но мне вспомнился мальчишка Марины Николаевны, лет двенадцати, шалун, который любил прятаться, вот я и подумал, что он опять сбежал. Я вооружился тяжёлым фонариком советских времён и пошёл наверх. Судя по камере, он на четвёртом этаже левого крыла. Чёрный ход там закрыт и потому шалун никуда не денется, ведь в той части здания всё было закрыто. Через пару минут я уже был около этой рекреации, повернул и, клянусь, его там не было, может, смылся куда, но я осмотрел весь коридор и не заметил ни следа. Решив вернуться обратно к посту, я поспешил. Нервишки тихонько отходили от перенесённого потрясения. На камерах не было никого. Я выпил ещё кофе, наверное, чашки две сразу, обжёг язык. Но странно чувствовал себя до сих пор.

Прошло ещё около тридцати минут и я всё-таки сел за книжку, глава за главой при свете фонарика, лампа давно накрылась и никто не хотел её чинить, я добрался до середины книги, до шестой главы. И тут я почувствовал холод, а затем лёгкое жжение на правой руке, повернулся и слетел со стула. Так я ещё никогда не пугался, казалось, что голова сейчас лопнет — на столько сильным был пульс.

Пока я читал, ко мне тянул руку маленький парень, бледноватый с мешками под глазами и лицом уродливым, будто перекошенным. Он был бледен как утопленник, в глазных яблоках стеклянным взором глядели огромные зрачки, при этом какое-то странное выражение лица не то печаль, не то алчность. Я пнул стул в ту сторону, но парня там уже не было. Сердце быстро колотилось, воздуха не хватало, а на глаза наплыли слёзы. Я, было, чуть не потерял сознание. Присел на, вновь поставленный на место, стул и услышал отдалённые тихие шаги, будто тот убегал.

Не думая долго, я решил позвонить Сэму. Длинные гудки продолжались долго. Признаться, я думал, что это его проделки. «Да. Алло!» — грубо произнёс уставший голос с малой ноткой хрипоты. «Сэм? Сэм, ты дома?» — от неожиданности начал я глупить. «А, где, мать твою, мне ещё быть?! Ты хоть знаешь, который час?» — грубо сонным голосом пробурчал тот. Я взглянул на время и с удивлением отметил: «Три ночи!». На том конце провода послышалось шуршание, а потом тяжкий вздох: «Ну чего ты там?» — ворча, пробормотал Сэм, хрипота усиливалась. К тому моменту у меня и вовсе вылетела мысль, что это может быть его розыгрыш: «В общем, тут какой-то парень…» — не успел я договорить, как он перебил меня. «Так выйди и врежь ему, ну или баллончиком перцовым огрей, от меня-то ты чего хочешь?» — с некоторым оскалом возмутился он. Я только хотел возразить, как тут же сел телефон. Самое странное, что только утром я его заряжал, а это старая модель Nokia обычно всегда держится неделю без подзарядки. Ну, я и решил проучить шутника, только нехорошее предчувствие было у меня на этот счёт.

Я повернул рубильник и свет загорелся. Не зная, откуда искать, я пошёл наверх. Внезапно я услышал громкий скрежет металла, такой, какой бывает в лифтах, но у нас всего четыре этажа и лифты не зачем. Я поднимался уже по лестнице, ведущей с третьего на четвёртый этаж, как вдруг свет погас всего на мгновение и выскочил он, мальчишка, что есть мочи, толкнул меня. Пока я падал, я увидел его лицо и то, как снова зажёгся свет.

Очнулся я уже в больнице. Сильно болела шея и голова, ныли плечи и всё было будто в тумане. Стоило мне только открыть глаза, вошёл человек в белом халате, некий доктор Дмитрий, а дальше я не успел прочитать. Он осматривал приборы и лишь на миг, взглянув на меня, затрепетал: «О, вы очнулись, хорошо, как состояние? У вас растяжение связок и смещение шейного позвонка, скоро всё залечится само собой. И ещё какой-то странный ожог на правой руке, похож на обморожение, но с рукой будет всё в порядке, ампутация не грозит» — в ответ я лишь покачал головой — «Вот и отлично, отлично, отлично! А к вам посетитель!». В палату вошёл Сэм с неизменной улыбкой. «Ну, как ты, так?» — расхохотался он. Мы о многом переговорили в палате. Меня нашёл он, обеспокоенный тем, что я так неожиданно бросил трубку. Как я потом узнал: Раньше там была лифтовая шахта, но после несчастного случая её закрыли и замуровали. По слухам там погиб ребёнок лет двенадцати, как раз мальчик.

Я много времени провёл в поисках хоть чего-нибудь, но даже в архивах в, которые еле-еле уговорил знакомого, меня пустить я не нашёл и зацепки. Я проработал там ещё два месяца, не один — вместе с Сэмом, но нервы дали о себе знать, каждый раз, когда темнело или когда мы поднимались по лестнице, меня будто воротило, мурашки по коже, тошнота, головокружение и панический страх. Как-то раз мы с Сэмом посмотрели те записи с камер, вернее смотрел он, я даже туда не глядел. После того он начал мне верить.

После того, как я уволился, мы ещё поддерживали связь с Сэмом, но шло время и мы созванивались всё реже и реже. Я устроился по специальности, приобрёл машину, познакомился с девушкой, всё шло на лад. И ровно через год, после той ночи я узнал, что Сэм умер. Точно так же слетел с лестницы, как и я когда-то. Сколько бы, не утверждал мой психолог, но это ни просто так. Мы так и не поговорили с Сэмом, как хотели, не посидели в баре за кружечкой пива. Он научил меня хитростям в драках, захватам и многому другому. Я всё время в этот день приношу цветы к его могилке, ведь на его месте должен был быть я. Он сменил меня. Кто знает, может, мой час близок, кто знает от чего погиб мой друг, но я знаю…

На протяжении года там больше не было несчастных случаев. Как знать, может мальчик успокоился, найдя себе нового друга, а может просто ждёт, когда какой-нибудь сторож останется ночью совсем один…