Месть 5

Холодный воздух ударил по ногам. Он проснулся. Удивительно, но ему удалось поспать несколько часов. Руки сильно болели, казалось, что они вот-вот оторвутся. Он увидел открытую дверь подвала. Капелька надежды вспыхнула в сердце, но тут же потухла. Он увидел спускающеюся по лестнице Олю.
Она улыбалась, а её руки были в крови. По одной стекала тонкая струйка и были заметны три пореза, а вторая рука держала…
Чью-то голову…
Его глаза расширились от ужаса. Оля бросила её в какой-то тазик и опять ушла. Он смотрел на голову. Это был парень. Его волосы слиплись от крови, кожа пожелтела, а уши и вовсе были оторваны. Ужасное зрелище… Он, конечно, видел в фильмах и похуже, но это происходило на самом деле, здесь и сейчас. Он сочувствовал бедняге…
В подвале стояла мёртвая тишина, он обдумывал происходящие, всё ещё убеждая себя, что всё это глупый ночной кошмар, что Оля не реальна, что всё скоро закончится и он проснётся. Но нет, всё только начиналось… Тут дверь открылась и вошла Оля со стеклянной банкой. В ней была какая-то бледно-жёлтая жидкость, явно не первой свежести. Она подошла к тазику.

- Что, нравится? — она обратилась к нему. — Такой же красавец, как и ты…
- Ты… Ты его убила?.. — он осторожно поднял голову, стараясь не качать чашку со свечой.
- Ах, знаешь, она мне надоела. Думаю, тебе тоже. — Оля подошла и отвязала верёвку, державшую чашку. Странно, но чашка была горячей, а Оля уверенно сжимала её в руке.
- Тебе не больно? Не горячо держать? — он поднял голову. Не хотел получить ещё одну пощёчину.
- Для вас боль — это тяжесть, мучения и страдания, я же вижу в ней некую красоту… Вы считаете, что это жестокое наказание, несправедливость и зло. Это то, что вы хотите прекратить. Но почему-то у вас не получается даже не вредить друг другу… — она сжала пораненную руку.
- Это то, без чего невозможна жизнь. Почему ты не чувствуешь? — он смотрел на неё, она отвела взгляд в сторону. Оля положила руку на сердце, точнее туда, где оно должно было быть.
- Ты хочешь сказать, что это то, что держит вас на этой земле, не давая обрести вечный покой? Да, возможно ты прав. Но ваше существование настолько жалко, что вы видите утешение в том, чтобы разрушать всё вокруг. Это даёт вам власть и право считать себя самым разумным творением природы. Вы правите этой голубой планетой, медленно разрушая её. Вы почти не задумываетесь, что выжав все соки, рано или поздно — вымрете, а все вокруг снова восстановится. Вы просто убиваете себя.
- Планета — это наш дом. Мы сами создали его. Мы…
- Вы только распространяете жестокость и ненависть по кристально чистому миру! Вы видите море опасностей в повседневной жизни, но сами не понимаете, какой угрозой являетесь. Вы уверенно доводите свою планету к исчезновению на ней всего живого. А теперь скажи мне, правда ли вы умеете чувствовать, если даже у животных сострадания и мозгов больше?!.. — Оля перебила его.
- Не все люди такие безжалостные. Ты не права. — он покачал головой. Теперь он мог это делать.
- Тогда скажи мне, как сделать такими паиньками остальных уродов?! — она опять стала кричать.
Он молчал.
- Ну? Говори! Я слушаю! — она поставила банку рядом с тазиком.
Он всё ещё молчал.
- Вот видишь, — она присела и открыла банку, — ты не знаешь. Не знаешь, как больно они делают. Больно… Мне больно в душе. Почему же я до сих пор живая?.. — она почти шептала.
- Потому что тебя не убили… — он хотел осторожно перевести разговор.
- Не убили? Хуже, меня предали. — она отвернулась. — А лучше бы, он меня убил. Просто молча убил.
Она положила обе руки на грудь. Ей так хотелось услышать биение, но уже почти 2 года внутри пустота. Почти 2 года она мстит, но выглядит обычной 17 летней девчонкой. Никто не знает, что с ней случилось. Именно это, он и хотел выяснить.
Оля закрыла глаза. Она вспоминала его. Их первая встреча пронеслась у неё в голове, первый поцелуй, как им было хорошо вдвоём. Или только ей… А потом эта боль. Только это Оля считала настоящей болью. Предательство, унижение — вот, что её тогда почти убило. Нет, она пережила эти мучения, но он всё-таки погубил ту часть её, которая чувствовала… Теперь там пустота, а Оля больше не видит ничего, кроме измен и лжи.
Она вспоминала, как ненавидела его, как мстила ему…
На глазах выступили слёзы. Оля схватила голову парня и резко засунула в банку. Она закрыла её, а потом встала и направилась в дом.
В подвале было две двери, одна вела на улицу, а вторая в обитель маньячки.
- Знаешь, чтобы с тобой не случилось, я уверен, что ты делаешь это не осознанно… — парень неожиданно заговорил с Олей.
- Нет… Я совершенно осознанно живу этим. — Оля вышла и захлопнула за собой дверь. Она медленно съехала вниз, захлебываясь слезами, которые тут же хлынули из глаз.
- Но ты ведь можешь всё изменить! — он крикнул ей вслед.
Оля вытерла слёзы рукавом свитера, а затем снова вошла в подвал.
- Уже ничего нельзя изменить, моя судьба давно была предначертана, но он все испортил… Теперь я не могу уйти. Я застряла здесь, обреченная на вечную муку! — Оля пнула, стоящую рядом картонную коробку.
- Но ты ведь не права, видеть мир таким говном это твой личный выбор. Только скажи, уверена ли ты, что не делаешь его ещё хуже?
Оля хмыкнула.
- Как тебя зовут?
- Денис. — он ответил ей.
- Я Оля. Подумай, Денис, ты прекрасно знаешь, что я выбираю в жертвы мужчин разных возрастов, почему? — Оля сидела на столе, перебирая руками коробку с лезвиями. Её пальцы кровоточили, но ей было всё равно.
- Наверное, у них было что-то общее… — Денис крутил запястьями, его руки затекли.
- Правильно. Угадаешь что именно, я тебя развяжу. — Оля достала самое крупное лезвие.
- Они все были изменниками и обманщиками… — он опустил взгляд, думая о себе и своей никчёмной жизни.
Оля молча встала и присела возле него, в одной руке держа свой большой нож, а в другой лезвие, специально сильно его сжимая. Капли крови стекали ему на грудь, Оля улыбалась. Она поддела верёвки ножом, освободив Дениса.
Сейчас он с лёгкостью мог сбежать, толкнув Олю и вырвав из её рук нож, но он всё ещё сидел на месте и даже не двигался. Его очень сильно заворожили её глаза… Будучи такой холодной, со столь истерзанной душой, её взгляд был настолько тёплым и притягивающим, что в её глаза хотелось смотреть вечность. И ему вдруг стало наплевать на то, что он в любую секунду мог проститься с жизнью, ему так хотелось оказаться в её глазах, которые казались ему такими искренними и родными, так хотелось обнять её и согреть, прогнать прочь всю её грусть…
Эта тонкая грань между безумием и болью… Олины глаза не умели врать.
Денис, несмотря на боль из-за всё ещё торчащих иголок, поднял руку, дотронувшись до Олиной щеки. Её глаза округлились, а зрачки задрожали, ей стало страшно. Денис опустил руку ниже, схватив Олю за ворот свитера и притянув к себе. Она ойкнула и выронила нож, нежно прижавшись к нему.
Они целовались.
- Нет! — Оля ударила его. — Хватит! — она подобрала нож.
Она отошла в угол и чем-то там загремела, после чего вернулась с цепями в руках.
Заковав Дениса, она уселась на его ногах.
- Мне очень жаль, но ты больше не будешь ходить. — Оля замахнулась ножом.
- Нет!! — Денис истерично заорал. Оля с нечеловеческой силой проткнула его колено. Он жалко пискнул и притих, наверное, отключился. Оля до сих пор сидела на нём и смеялась. Неожиданно, она упала на пол и закричала от боли.
Её три пореза…
Они истекали кровью, доставляя Оля неимоверные страдания и наслаждение одновременно. Она смеялась и плакала, подползая к парню, который к тому времени очнулся и хлюпал у стенки. Оля слизывала его кровь, она вся дрожала, издавая непонятные звуки. Она засунула свой палец прямо в свежую рану и вытащила кусочек раздробленной кости. Денис не кричал и почти не плакал, только что-то шептал себе под нос.
Он молился.
Оля услышала. Она схватила парня за голову своими окровавленными руками и притянула к себе. Денис загремел цепями.
Заткнись! — она орала ему в лицо. — Закрой свой рот!! — Оля была похожа на монстра. Мокрая от пота и слёз, в крови, её хвост полностью распустился, а пряди мокрых запутанных волос свисали на лицо, кончики были в крови. Её светлые, почти прозрачные серо-голубые глаза источали злость, Оля рычала как свирепый зверь.
Денис продолжал молиться.
- Во имя Господа… — тихо произнёс он, но в голове Оли это было словно удары огромного колокола. Она схватилась за голову, закрывая руками свои уши, из которых начала идти кровь.
- Прекрати! Не смей этого произносить! Я убью тебя!!! — она упала ему на грудь, ногтями разрывая его и без того измучанное тело. Оля сильно кричала, умоляя Дениса прекратить, она выдирала иглы из его рук вместе с кусками мяса и кожи.
Денис, терпел, но не останавливался, он пошёл по второму кругу всё громче и громче.
Для них двоих боль была одинаково адской и первой не выдержала Оля. Бросив нож, она выбежала из подвала, запинаясь и падая на лестнице.
Денис увидел, что она забыла про дверь, ей было не до этого. Её нож лежал в метре метров от него.
- Чёрт! — он попробовал дотянуться, но не смог, нож лежал слишком далеко, к тому же ему мешали кандалы.
Глубокое разочарование и гнев накрыли его с головой. Он злобно стукнул стенку, но наткнулся на что-то деревянное. Это была обычная швабра с какой-то грязной серо-бурой тряпкой, он догадался, что она была пропитана засохшей кровью. Чистоплотная, однако, маньячка.
Он кое-как умудрился поддеть шваброй нож и подвинуть его к себе.
- Есть. — он сжал рукоятку. Немного поковырявшись в замке, Денис освободился от оков.
Удивительно, но он был одним из немногих, кто смог освободиться. Если бы все было так просто…
Он с трудом поднялся, цепляясь за цепи. В колене что-то хрустнуло. Попытавшись сделать пару шагов, он с грохотом упал, опрокинув рядом стоявшее ведро с шваброй себе на голову. Денис отбросил Олин инвентарь для уборки и перевернулся на спину. Опять хруст, на этот раз он понял, что это его колено. Он сглотнул и медленно, дрожащими руками откинул лоскуты порванных, пострадавших от ножа Оли джинсов в стороны.
Бедный парень смотрел на своё окровавленное, искромсанное колено и раздробленную Олей кость… На его глазах выступили слёзы. Сейчас-то он и заметил, что не чувствует ни боли, ни… ноги…
Громкий лай раздался в подвале. Огромный, злобный и вероятно голодный доберман стоял в дверях и был готов в любую секунду наброситься на парня. Денис приготовился к атаке пса, в одной руке сжимая швабру, а в другой Олин нож. Собака, свирепо рыча, кинулась на него. Он ударил животное по лапам, то отпрыгнуло, а потом схватилось зубами за швабру. Денис пытался стукнуть собаку, но та ловко вертелась и уворачивалась, упорно не разжимая челюсти.
- А… а!! — Денис бросил швабру, но пёс тут же переключился на его ногу. Острые зубы вонзились в и так искромсанную плоть бедняги. Парень не мог пошевелиться. Собака безжалостно рвала клыками его ноги.
Он махал руками, кричал и рыдал, но потом вспомнил про нож. Собрав в кулак все свои оставшиеся силы, ударил пса. Тот вовремя отскочил, а нож ещё раз проткнул уже раненную ногу Дениса. Он почувствовал только лёгкое покалывание.
Доберман медленно расхаживал напротив парня и скалил на него зубы. Его пасть была вся в крови, а с одного клыка свисала полосочка кожи. Собака вновь принялась грызть конечности Дениса, теперь скудно напоминавшие две ноги. Его укусы стали сопровождать поклацывающие и постукивающие звуки, пёс добрался до кости.
Подгадав момент, Денис всё-таки воткнул нож в собаку. Та отползла в сторону, жалобно скуля. Он подполз к ней и нанёс последний удар. Денис всё-таки это сделал, он убил огромного добермана, любимца Оли.
Немного отдышавшись и попытавшись успокоиться, он решил выбираться из логова маньячки. Неважно как, неважно живым, важно просто убежать из этого ужасного места.
На локтях он пополз к лестнице, громко вздыхая и кряхтя. Нижняя половина его тела просто волоклась за ним, оставляя широкий кровавый след. Добравшись до ступенек, он вытянул из остатка джинсов свой ремень и очень туго затянул на поясе. Зажав зубами нож и обмотав маленькими кусочками грязной тряпки, которую он нашёл вместе с шваброй, себе руки, он схватился снизу з перила и полез вверх.
Последняя ступенька, его руки жутко устали и болели. Вот оно, сладкий привкус жизни, морозный запах свободы и такое приятное чувство победы…
Он знал, что не выживет. Даже если сбежит, скорее всего, умрёт от потери крови. Денис уже чувствовал головокружение и сонливость… Но он не останавливался. Сейчас для него было главным бежать, как можно дальше и как можно быстрее.
Снег взбодрил его своей прохладой, он поднял голову, чтобы осмотреться. Это был маленький, с виду заброшенный домик с совершенно неухоженным двориком. Странно, но рядом не было никаких других домов, ни одной дороги и не единой живой души.
Он понял, что Олин дом стоит на другом конце леса, находящегося рядом с их городком. Недалеко должна быть лесопилка с маленькой деревушкой, где ему обязательно помогут. Только бы доползти… Но он понятия не имел в какой стороне она находится.
Какой-то прерывистый рёв и дикий смех раздался из-за его спины. Денис перевернулся.
Оля с огромной бензопилой в руках стояла над ним, громко смеясь и ловя языком снежинки. Ветер трепал её волосы, шея по бокам была в крови, всё ещё капающей из ушей.
Оля бросила пилу и как маленький ребёнок стала прыгать и махать руками. Она упала в большой сугроб лицом вниз, разбрасывая снег в разные стороны. Наигравшись, она снова взялась за орудие.
- Какой же ты живучий. — она надвинула маску на лицо. Денис не испугался, ему было всё равно, но он хотел хоть немного насолить психованной маньячке перед смертью, поэтому снова начал молиться. Оля завела пилу. — Я тебя не слышу, я тебя не слышу! — она прыгала и дразнила его, благодаря рёву пилы молитва была ей не страшна.
Он поднял глаза в небо. Снег падал белыми пушинками. Все звуки куда-то делись, время приостановилось. В первый и последний раз он наслаждался этой красотой. Всю жизнь прожить ничем, а сейчас пытаться выжать всё из последнего момента… Он был так жалок.
Неожиданное осознание своей никчёмности заставило его задуматься о том, что он значил в этой жизни. А он был никем, пустышкой… Даже самым близким будет наплевать, если он умрёт. Он представлял, как его хоронят в самом дешёвом гробу, без слёз и скорби, лишь бы всё быстрей закончить и забыть. А кому он был нужен? Матери- алкашке, вечно донимающей сына упрёками? Отцу, которого он не видел ни разу в жизни, потому что тот сбежал, как только узнал, что его чёкнутая жёнушка беременна. А может, своим многочисленным шлюхам? Была одна, которая его и правда ценила и относилась совершенно серьёзно, он это знал, но воспринимал её не больше, чем очередную потаскуху.
Он бы хотел начать новую жизнь или хотя бы продолжить эту, чтобы доказать всем, что он чего-то стоит, что его зря не замечали. Завести семью, открыть своё дело, заняться благотворительностью, как много он упустил…
Хотя, чем он отличался от своих же родителей? Секс, наркотики, алкоголь — это всё, чем он жил.
«Может быть, смерть к лучшему?» — думал он. — «Может, там будет легче?»
Слишком много «может» и бесконечное количество «мог». Он мог, но он не делал, не ценил, не пытался изменить…
Всё оборвалось в одну секунду. Удар пилы под сердцем, он харкает кровью, последний вздох… Он притих, в глазах потух огонёк, всё стало мутным, а потом исчезло.
Просто стало легче…