Оси мира паранормальное рядом
У меня есть одна не очень хорошая привычка. Она состоит в том, что на улице я вечно поднимаю с тротуара каждую вещицу показавшуюся мне интересной. Затем рассматриваю её и по мере моего любопытства выкидываю или беру с собой, чтобы хорошенько разглядеть её дома. В моей комнате уже накопился целый склад таких вещей. И хотя я уже однажды пожалела об этой привычке, я никак не могу от неё избавиться. Кстати, об этом «однажды» и пойдёт речь.
На тот момент мне было лет 14 или 15. Я прогуливалась с подругами Лизой и Жанной (хотя в этой истории они не сыграют большой роли, имена я всё же назову…). по парку, впрочем, как и каждый вечер. На часах было уже пол-девятого, когда подходя к дому я увидела на дороге какую-то странную тетрадку. Я подошла и подняла её. Тетрадь была заляпана какими-то красными пятнами. Большого значения этому я не придала, так как валялась она около забора, который только недавно красили. Забыла упомянуть, что больше всего из потерянных на улице вещиц меня привлекали именно тетрадки и всякие блокнотики. И следуя своему пристрастию я положила тетрадь в сумку и побежала домой.
Родителей дома не было. Для меня это не было новостью: мама несколько недель назад уехала в командировку, а папа с работы приезжал только в 02.00. Вдруг раздался радостный визг.
- Саша пришла! Ура, Саша дома!
Из комнаты выбежали мои младшие: Рома и Вика. Обоим было тогда по 4 года. Они — двойняшки и я как старшая должна за ними следить. Но я устала как собака, поэтому накормив их ужином, оставленным моим отцом на плите (папа готовил очень хорошо, а вот я вообще не умела. Да впрочем он и сейчас хорошо готовит, а я и сейчас могу сделать максимум яичницу) и уложив спать я убежала к себе в комнату.
Я включила ночник, достала из сумки тетрадь, села за стол и открыла её на самой первой странице. Лист был пустой. «Что?! Неужели она пустая… — пролетали мысли в моей голове. — Ладно. Посмотрим дальше».
Я начала листать тетрадку. Уже на втором листе появились какие-то рисунки, странные знаки. Ещё через несколько листов появились… записи. На английском, затем на французском, потом на польском… а дальше пошли языки, которых я не знаю вообще. И вдруг появилась запись на русском. Но не та, что на тех языках. Это можно сразу определить. Тут были какие-то цифры, а ведь если я не ошибаюсь числа на всех языках одинаковые… Но задумываться об этом я не стала и сразу начала изучать последнюю запись.
«3 декабря. 2001 год.
Привет, дневничок!»…
Стоп! Это чей-то дневник? Хоть я не такая уж и послушная, но заглядывать в чужие дневники было слишком. Даже для меня! Но любопытство взяло своё и я отмазавшись перед самой собой, что скорее всего его просто выкинули, так как брать с собой дневник когда идёшь в школу или на работу (без разницы) не станет даже последний идиот, продолжила читать запись.
«У меня опять всё шиворот-навыворот… Теперь со мной перестала дружить даже Яна — моя лучшая подруга. Никто не может представить как мне надоели эти страдания. Единственная кто меня любит и заботится обо мне — мама. День и ночь проводит в Интернете в поисках всяких ритуалов, вызывает на дом всяких колдуний и шаманов. Хотя я не верю в мистику я ценю её старания. Но больше я ценю другую её помощь. Моральную. Она всегда меня поддержит и успокоит. Как я ей благодарна!»
«Что-то я совсем запуталась! Какие ещё колдуньи и шаманы?! Какая ещё мистика?! Может дальше всё прояснится…»
«Я совершенно не понимала зачем все эти ритуалы».
«Как и я!» — промелькнула мысль в моей голове.
«Но мама объяснила. Оказывается, все мои несчастья по вине какого-то проклятья (чушь несусветная!). Маму якобы прокляли сказав, что её будущего ребёнка будут преследовать мистические силы и не давать спокойно жить. Жизнь у меня, конечно, не сахар. Но с чего она взяла, что это из-за проклятья? Мамочка, я тебя очень люблю, но считаю ты слишком суеверная!
4 декабря. 2001 год.
Через шесть дней мой одиннадцатый день рождения. Но я не особо его жду. Я знаю, он пройдёт как все прошлые. Единственное отличие, что тогда меня поздравляли мама и Яна. А теперь только мама…»
«И опять я запуталась! Где у неё отец? А вот кажется тут написано…»
«Папа бросил нас когда мне было 2 года. Одноклассники надо мной издеваются как могут. К примеру сегодня я получила 16 подножек и кучу оскорблений… И это по сравнению с тем, что было в прошлые дни — просто сказка, а не жизнь! А ещё меня просто ненавидит учительница. Вчера нам задали выучить стихотворение. Я выучила его. Не веришь — у мамы спроси, она меня проверяла. Я рассказала его слово-в-слово. И Елена Алексеевна всё равно придралась к тому, что я не сказала название стихотворения (хотя там были три звёздочки). Но ладно бы поставила минус. Так нет: она снизила оценку на целых три балла! А так как моя мама, как большинство мам, больше верит учительнице, а не мне, меня отругали за очередную двойку. Но это цветочки. Я бы с лёгкостью стерпела наказание. Просто мама… заплакала… Я не могу видеть как она плачет. Именно в такие моменты я проклинаю весь этот мир, я не могу вынести её слёз… Больше даже описывать из моей жизни нечего… До завтра, дневничок! До неминуемого завтра…»
Эта запись взяла меня за душу… До какой же степени нужно довести ребёнка! В моей голове застыли слова «до неминуемого завтра». Немного помедлив я продолжила чтение.
«5 декабря. 2001 год.
Наконец-то! Сегодня суббота и я провела весь день вместе с мамой! Никаких надоедливых одноклассников! Только мир и покой… Но не всё так просто. Половину дня мы с мамой гуляли, а другую половину мама посвятила всякой мистике. Ну сколько можно! И ей никак не объяснишь, что это выдумки! На каждое логическое объяснение я слышу только «Кристина, перестань молоть чепуху!» А ведь чепуху мелет она, а не я! Она никогда не успокоится. Хотя это наименьшая из моих проблем».
Когда я дочитывала эти строки была глубокая ночь. Меня со страшной силой потянуло туда где меня ждали мои друзья: подушка и одеяло. Я легла на кровать и провалилась в сон.
Надо признаться, что на тот момент я была глубоким и неисправимым скептиком, как и Кристина, чей дневник я нашла. В школе я не стала никому рассказывать про необычную тетрадку, так как знала, что все обязательно будут спрашивать «а что там? Ну что та-а-ам?!» К тому же, что в этом такого: ну дневник, ну суеверная мама, ну бедняга Кристи, которой так досталось от жизни… Если что, расскажу потом. Ну что может случиться? На тот момент я не задумалась, что не каждый день поднимаешь с тротуара чужие дневники, не задумалась откуда 10-летняя девочка знает столько языков и не придала особого значения таинственным знакам на первых страницах. Я тоже часто всякую фигню рисую… Бывает.
На время школьных будней я совсем забыла о найденной тетрадке. Во всяком случае мне было не до неё. Уроки, доп. занятия и т.д. и т.п. Но в воскресенье я решила наконец-то разобраться в комнате. Для меня главное правило в уборке: когда выкидываешь вещи главное- не начать их рассматривать. Но, к сожалению, правилу я не последовала и стала внимательно изучать содержимое моего стола, ящиков, а также сумки и углов за телевизором и под кроватью… В огромной куче каких-то книжек по школе (всякие словари, без, которых я навряд ли смогла бы сделать д/з по английскому) я выкопала эту самую тетрадку. Я уже думала бросить её в мешок, чтобы хоть что-то там наконец оказалось, но опять начала всё рассматривать. И как только поняла, что это и есть тот дневничок некоей Кристины, я забросила уборку и, запрыгнув на заваленный всем, чем только можно и нельзя диван, начала изучать дальнейшие записи в дневнике.
«6 декабря. 2001 год.
Воскресенье… И мамины походы по колдуньям-шмолдуньям. Она, кстати и меня за собой потащила. Я уже смирилась с этим. Я даже согласна целыми днями бегать по всяким там представителям «махической» расы, если взамен на это буду учиться на дому. Начну упрашивать маму со дня рождения. Так сказать подарок…»
«Ничего себе подарок! — подумала я. — Палка о двух концах…»
- У…! — услышала я за своей спиной.
Я вскрикнув обернулась. Себя я на тот момент не видела, но кажется поняла насколько округлились мои глаза от этого звука.
- Рем, наглое собачье отродье, напугал!
Сзади сидел мой щенок и подвывал. Я встала, чтобы понять не улеглась ли ему на лапу или вообще на него самого. Но нет, щенок продолжал скулить, а я смотрела на него не понимающим взглядом. Я подошла к зеркалу (может моя морда перекосившаяся от страха так напугала бедного щеночка). В зеркале отразилась вся моя комната (или почти вся). Вдруг я увидела, что за моим плечом стоит какая-то хрень и смотрит прямо на меня. Я обернулась, вся дрожа, но никого не увидела. Опять посмотрела в зеркало. Моя, как я на тот момент решила, «галлюцинация» никак не хотела исчезать. Весь мой скептицизм сразу испарился. Мне хотелось закричать, но от страха пересохло в горле. Я подхватила с кровати щенка и бросилась бежать из комнаты. В зале я положила щенка на диван и уселась сама. Кое-как отдышавшись я стала разбираться кто из нас дрожит — я или Ремка. В конце концов пришла к выводу, что дрожжи продаём мы оба. Сидевшая в зале и смотревшая мультики Вика, оторвалась от телевизора и уставилась на меня, как на сумасшедшую. На ковре сидел Ромка и играл в машинки, но увидев выбежавшую из комнаты со щенком на руках и дрожавшую, как осиновый лист старшую сестру, тоже посмотрел на меня, как на какую-нибудь шизофреничку. От всех этих взглядов мне стало плохо и я опять сбежала всё ещё с Ремми на руках, на этот раз на кухню.
Я уселась на стул рядом с окном и стала смотреть на то, что происходит на улице. Это меня… успокаивает. Наконец немного успокоившись и снова приобретя способность трезво мыслить я поняла, что до сих пор держу в руке тетрадку с дневником Кристины. Но произошедшее отбило у меня желание читать дальше. Я опустила Ремку на пол и налила себе и ему воды. Бедный пёсик не хотел от меня отходить. Он не дотронулся до питья и прижался ко мне. Я пододвинула миску ближе к стулу. К моему удивлению щенок вылакал всё. Затем он запрыгнув ко мне на колени (и при этом хорошенько подрав мне ноги своими когтями) начал лизать мне руки. Это было довольно странно, так как он за все дни своего проживания в нашем доме (мы его с улицы подобрали) впервые так изъявлял свою любовь. Я повернулась к окну и продолжила рассматривать бегающие точки (которые люди). Вдруг появилась точка больше всех остальных. Она стала приближаться ко мне. Не дожидаясь пока эта хрень поравняется с моим окном я захлопнула форточку и, в который раз подхватив Ремку на руки, побежала в зал.
Там меня ждал всё тот же шквал испепеляющих взглядов. Но деваться было некуда: родительскую комнату папа запер на ключ после того, как Ремка немного подкрепился его фиалками, погрыз пульт от телевизора и загнал в самую глубь дивана какие-то папины очень важные бумаги — я это поняла, когда у папы скривилась такая (подчеркну слово «такая») физиономия… И я сидела, стараясь не замечать, что стала объектом всеобщего внимания. Но вот он решающий вопрос, на который я не знала что ответить:
- Ты что такая перепуганная? — Ромка улыбнулся. — Привидение увидела?
И что я должна была ответить? Что я должна была сказать двум четырёхлетним детям? То, что у меня в комнате завёлся новый сожитель, которого видно только в зеркале, да ещё и с мордой, как у нашего котёнка Макса, когда его кормили левомитицином? Или может быть то, что у нас под окном этакая зона невесомости образовалась и там летает какое-то чудище из мира иного (нет, это я уже как-то загнула…)? Я поступила, как поступили бы многие люди: решила не говоря откровенной лжи объяснить более реалистичными вариантами.
- Да нет, нет… Меня просто Ремка напугал.
- Саша боится щенков! Саша боится Ремку! — закричали Вика и Рома хором.
Но терпеть насмешки было лучше, чем сидеть в одной комнате с каким-то мистическим квартирантом или наблюдать в окно, как нечто человекоподобное подлетает к тебе и вас разделяет всего лишь пара сантиметров. Вдруг послышался треск стекла.
«Уже ничего не разделяет… — подумала я и побежала закрывать дверь (у нас все двери кроме детской запирались либо на защёлку, либо на ключ). — Только бы оно не нашло нас… Хотя если учитывать, что я видела что-то в своей комнате, в полной безопасности мы всё равно быть не можем».
Дети сразу притихли. Вика начала всхлипывать. Рома прижался ко мне. Ремка, поджав хвост, полез в своё любимое местечко за диваном. Я посадила Ромку на диван, подальше от двери, а сама встала прижавшись к ней, чтобы если это нечто попробует сломать замок, я смогла бы его задержать. Я шёпотом скомандовала детям: «прячьтесь» и стала прислушиваться к звукам за дверью. Среди тихого, почти незаметного шебуршания Ромки, который решил залезть в шкаф, я различила тяжёлые шаги. Они всё приближались и приближались, пока я вместо них вдруг ни услышала такое же тяжёлое дыхание. Сказать, что я тогда испугалась — ничего не сказать. Оно довольно долго стояло у двери, но вдруг, уже вконец измотав мои бедные нервы, пошло в сторону кухни (во всяком случае по звуку). Я слышала, как под ним проламываются последние кусочки стекла. И хотя я понимала, что никто не поверит в эту историю и нам хорошенько достанется от родителей за разбитое окно, мне стало даже радостно от этого звука. Немного переждав, чтобы убедиться точно ли оно ушло, я сказала ребятам чтоб они вылезали. Из-под дивана, волоча за лапу бедного щенка, выползла Вика. Распахнулась дверца шкафа и из него с ужасным грохотом вылетел Ромка. Я рассмеялась. То ли от облегчения, то ли от неуклюжего падения моего брата. Приоткрыв дверь, я решила осмотреть квартиру. То что я увидела, повергло меня в шок. На полу остались отчётливые мокрые следы. И очень большие. Я прикинула, какого примерно размера было это нечто и моя радость о том, что оно нас не нашло увеличилась раз в сто. Тихо, на цыпочках я проскользнула на кухню. Разбитое окно, такие же мокрые следы. Больше ничего. Хотя… постойте! Дневник Кристи тоже какой-то влажный. Бр-р-р! Хватит с меня мистики на сегодня… Просто, когда воду наливала нечаянно пролила.
Но как бы я себя ни успокаивала, всё было очевидно — вся эта мистика из-за этой самой тетради. Иначе, зачем это нечто человекообразное появилось ещё и на кухне? Моей комнаты с него не хватало? Ведь я прекрасно помнила, что тетрадь была со мной, когда я убежала на кухню. В ту ночь я боялась ложиться спать в своей комнате. Но с родителей хватило разбитого окна. И я вся дрожа вошла в то место где всё это началось. Но, как ни странно, ничего не было.
Утро. Мой страх пребывания в комнате умерился. Я решила, что посоветуюсь с Васей — моим одноклашкой. Он, между прочим, неплохо шарил во всякой мистике- шумистике. После уроков я всё-таки умудрилась подойти к нему. Я рассказала ему о странной тетрадке, но не упомянула об этом нечте. Мы пошли к нему домой.
- Показывай, чего там у тебя? — сказал он бегая вокруг моего портфеля. Эта самая шумистика его так интересовала, что он обнаглел ещё сильней, чем есть: полез в мой собственный портфель (за что получил по рукам!). Я достала оттуда тетрадку. После долгого изучения всех этих знаков (где-то странице на пятой) он вдруг спросил:
- Ничего особенного с тобой не происходило?
Я рассказала ему эту историю. Последующая реплика убила меня наповал:
- Ты живая?
- Нет, блин, мёртвая! Васька, я в курсе, что ты самое непредсказуемое существо на планете, но не до такой же степени!
Тут он начал непрерывно бормотать себе что-то под нос. Потом пошёл рассказывать про всякие ритуалы. Нужной на тот момент мне показалась только одна часть (одна двадцатая) его рассказа. Что-то вроде:
«Н-да уж… Капец тебе, Санёк! Знаки с третьей по пятую страницу — это криптограммы. Тетрадочка защищена, причём защищена серьёзно! Сколько дней она у тебя пробыла? Всего неделю? Это хорошо. Значит шансы ещё есть. Попробуй положить её вечером туда же откуда взяла. Не дочитала она! Дура, тебе что важней: твоя жизнь или эта тетрадка? В общем, положи её на то самое место. Если на следующий день будет что-то странное — приходи».
Я знала, что потом он обязательно будет напоминать об этом случае вечно. Но делать было нечего. Примерно часов в восемь я положила эту тетрадь на тротуар, рядом с забором. Придя домой, я улеглась спать уже с более-менее спокойной душой.
Ночью я проснулась от каких-то странных звуков. Они напоминали мне… те самые тяжёлые шаги! Нетушки, я ещё жить хочу! Я вскочила с дивана и понеслась в детскую. Проснувшиеся из-за меня Ромка и Вика, увидев мою морду, сразу поняли в чём дело и не стали расспрашивать.
Я не спала всю ночь. Это заметили все мои одноклассники. И, конечно же, Васька. Уже на второй перемене он подошёл ко мне и сказал так, чтоб никто не понял:
- Что, опять?
- Да. Ночью эта хрень пробралась ко мне в комнату!
- Н-да уж. Серьёзно… Сегодня зайди ещё раз ко мне. Разберёмся мы с «этой хренью».
- Васька, блин!
- Чего Васька-то? Я, между прочим, жизнь тебе спасаю, а ты «Васька, Васька»…
После уроков я опять пришла к нему. Вся комната была забита какими-то рисунками, которых вчера не было. Васька ходил вокруг меня и шептал что-то себе под нос. Сразу вспомнился дневник Кристи и то, как её мама водила по всяким «представителям махической расы».
«Никаких шаманов не надо — Васьки достаточно! — подумала я. — Приглашаем в мир сумасшествия!»
После получаса всего этого, Васёк наконец успокоился. Мне было как-то неловко просто от того, что я во всём этом участвую. Но на душе стало легче. Может что-нибудь изменится…
Как ни странно, ночью всё было нормально. И потом тоже. А с Васьком мы стали общаться почаще. Кроме школы стали встречаться в интернете. Прошло уже года два. Как я и думала, он вечно напоминал об этом случае. Особенно, когда ему что-то надо. «Я тебе жизнь спас, а ты такую мелочь для меня сделать не можешь!».
О, сообщеньице. От Васьки (помяни дьявола он и появится!). Пойду посмотрю…