Исповедь

Бывает, сидишь, дома и потягиваешь сигарету. Размышляешь о чём-то своём, вспоминаешь свои плохие поступки и тут же находишь им оправдание. На протяжении последних четырёх веков я вспоминаю и оправдываю свои плохие, просто ужасные поступки. Дело не в том, что мне хочется себя обелить, выглядеть ангелом. Просто так мне проще жить. Проще жить в оправданиях чем, переживать все то, что я совершала и совершаю каждый день. Я помню тот день, когда всё только началось.

Было тёплое летнее утро двадцать первого июня, 1715 года. Я спокойно стояла в своих покоях и смотрела в зеркало.

Длинные волосы цвета золота, светло — фиолетовые глаза, белая — прямо таки мраморная — кожа. Конечно, я не буду привирать и описывать себя как идеал, хотя я всегда была одной из первых красавиц. Будь это 17 век или же 21. Единственный мой недостаток в то летнее утро, был мой рот. В 17 веке не было ни зубных щёток, ни паст. Лишь иногда мы прополаскивали рот розовой ароматной водой, чтобы от нас не несло как из помоев. То же самое было и с ванными, часто мыться считалось грехом и богохульством. Да и просто это было вредно. Слава богу, спасали нас духи и ароматизированная вода, всем придворным было приказано душиться, чтобы король не вдыхал отвратительный запах немытого тела (что собственно было до моего рождения).

Кстати о короле, сам наш король, Людовик 14 отличался редкой красотой. Он жил по принципу «государство — это я». При нём вся знать, всё дворянство существовало безбедно и радостно. Конечно же, все были полностью подчинены ему и верны. А разве могло быть иначе?.. Да и было ли когда-нибудь? Все великие правители требовали подчинения, уважения и богоподобной любви к себе. Но как можно их осуждать, их так воспитали, им это привили. Все в 16 веке знали и не стыдились повторять что король — это посланник господа. И исполнять волю короля (т.е. господа) просто необходимо. Конечно же, Людовику 14 стали подражать и другие правительства и дворы. Французская мода, французские духи, французский язык и манеры… Везде, во всей Европе стало распространено всё Французское.

Но несмотря на это, сам Людовик 14 не любил Париж, не любил сердце своего правления. Были у него тут пренеприятнейшие воспоминания. Именно так и возник Версальский двор. Он был совсем недалеко от центра Франции. Именно отсюда пошли все интриги, заговоры, великолепнейшие фаворитки с гнилыми зубами, но наипрекраснейшими лицами и дорогостоящими платьями. Чего только не было в версальском дворе! одни сады и парки были так прекрасны, что просто увидеть это чудо — считалось счастьем и удачей. Именно Людовик 14 начал приобщать знать к французской литературе, искусству. Он в какой-то степени научил нас жить красиво. Конечно же, страдал обычный люд. Сколько крестьян, сколько подданных умирало ежегодно при царствовании Людовика 14! Сколько раз министры вроде Кольбера и Вобана указывали королю на сложное и бедственное положение народа! И сразу же впадали в немилость. Много министров отправилось в ссылку, а кто-то и вовсе сложил голову. Людовик 14 начал войны, я не буду углубляться в эту часть его биографии и самой что ни на есть — истории, зачем знать о количестве изнасилованных женщин, детей. О разграбленных участках и смерти от голода и дизентерии? От, которого, кстати, умирали не только обычные наместники, но и сама знать. Перейду к сути — в 1713 году Король Франции — Людовик 14 запросил мира у Англии. Под давлением своих королевских советников. Мир был заключён в Утрехте. Голландия, Пруссия, Савойя и Португалия — в скором времени приникли к этому договору. Но всё же гордость короля не давала ему признать поражения и он всячески пытался опять развязать войну. Но спустя год уговоров своих баранов и князей, он согласился на условия договора и перестал гореть желанием захвата Англии. Через год после соглашения — король умер. Умер от отчаяния, от боли поражения, ведь король- солнца считал этот договор, не путём к миру и спокойной жизни, а самое что ни на есть — позорное поражение! — как шептались люди — Тут только начиналась моя собственная история. Король прожил 77 лет, что кстати являлось рекордным возрастом для того периода времени. Мне же при его смерти только — только исполнилось 17 лет. Мой отец — Людовик 14, мой отец — король- солнца! (Да, он зачал меня в свои 60 лет). Я всегда хотела походить на отца и претендовала на его престол. Ах! Если бы я была законнорожденной! Но нет. У меня был титул. Я была графиней. Но престол мне было не видать. Это было так печально. Отец не мог допустить, чтобы все обо мне знали, вы можете удивиться, ведь известно, что даже незаконнорожденных принцесс, отдавали замуж за принцев и королей. Но это была не моя судьба. Король Людовик 14, хотел, чтобы я была счастлива. Я была его любимым ребёнком. Я была всем для него. Именно, поэтому он уничтожил целое семейство ради меня и пустил слух, что из всей семьи аристократов выжила только дочь. Конечно же, роль этой дочери — исполняла я. Как же меня восхищала гениальная жестокость моего отца! К сожалению я никогда не знала своей матери, отец всегда избегал этих разговоров, но даже не зная своей матери из-за скрытности своего отца, я не обижалась на него. Я всё понимала — интриги, интриги и ещё раз интриги и не нужно было совать туда нос чтобы понять что не всё гладко с историей моей матери, поэтому я и не интересовалась этой частью его жизни, дворцовая жизнь многому меня научила. Он всё сделал для меня, он хотел, чтобы я была богата и чиста, невинна. Моим поверенным король назначил самого себя. Всё потому что Людовик 14 хотел чтобы я вышла замуж по любви, т.к. сам настрадался в несчастливом браке с Марией Терезией Испанской. Отец лелеял идею свадьбы на Маркизе де Монтеспан, потом же он перестал чувствовать сласть этой идеи и в один прекрасный день, удалил её от двора. Но ближе к старости, спустя год или же два, после смерти Монтеспан, он стал опять вспоминать о ней. И понимать, что она была частичкой его души, от которой он сам избавился, позволив ей удалиться в монастырь, куда она бежала, чтобы не видеть как её любимый, её король, стал смотреть на других девушек и избирать новых фавориток. Но понимал что это невозможно и тогда и перед своей смертью, она могла быть лишь любовницей. Он знал это, но чувство вины так его и не покинуло. (Настолько его раздражало это чувство вины и воспоминания о том, что прекрасная фигура де Монтеспан безобразно располнела, что он запретил её детям носить по ней траур). В общем, не хотел он втягивать меня в политические игры, он просто хотел счастья своему последнему ребёнку. Спустя два года после его смерти, я окончательно поняла — я не могу жить без него. Он был мой отец и учитель, моя поддержка и мотивация. Я долго держалась, но мне это надоело. Ни Людовик 15, который обещал стать великим правителем, ни балы и великолепные дворцы не удерживали моего внимания и не вызывали желания жить. И так любуясь на себя в зеркало, я бросила последний взгляд на свои покои. Всё в красно-коричневых тонах. Повсюду разбросаны платья и драгоценности… Я специально выбирала самый свой лучший наряд и самые дорогие украшения, хотела умереть красивой. Свой выбор я остановила на пышном бархатном платье, цвета крови. (Меня всегда привлекал этот цвет, который, кстати, считался королевским). В ушах сверкали изумруды, колье на шее давило мне на грудь приятной тяжестью. Я подобрала подол своего платья и вышла из своих покоев, блеск роскоши слепил меня. Я свесилась вниз с перил и смотрела на первый этаж своего дворца. Я раздумывала как мне лучше совершить суицид. И такое болтание на перилах, всегда помогало мне думать, уж не знаю почему. Ничто не приходило на ум. Рассматривая первый этаж, опираясь на перила, я стала чувствовать, что соскальзываю. Из моего горла вырвался пронзительный крик и вот я лечу с четвёртого этажа на первый, учитывая расстояние между ними… Было ясно, что мне не выжить, лишь успев это подумать, я приземлилась на пол и сломала шею. Как много крови успела я заметить! И Темнота. Просто забытьё.

Но вот я открываю глаза, вокруг темно, очень темно и страшно! Я была в склепе. Вокруг сыро и темно, трупные запахи окружали меня со всех сторон! Причём я точно знала (понятия не имею откуда) что трупы свежие!
- Ну что девочка, очнулась? — Послышался мужской голос…