Танцовщица

Я смотрю в зеркало и не могу отвести взгляд. Нет больше глади стекла, есть лишь вязкая чернота, чуть подсвеченная рядом трепетных светлячков, застывших ровным строем. Как на параде, а может на похоронах. До боли вглядываюсь туда, куда сама протянула дорожку, чувствуя, как сердце пропускает шаги, будто готовится и вовсе встать. Вдруг накатывает страх. Что там за спиной? Всего лишь повернуться, всего лишь посмотреть, но коридор огней уже не отпускает, затягивает взгляд все дальше, увлекает в самую глубину бесконечных залов. А в затылок кто-то дышит, влажно и тепло, будто страшный зверь придвинулся самой пастью, готовясь одним укусом отхватить голову. Ну же, повернуться! Нет, еще страшнее оторваться от дрожания свечей, ведь там что-то мелькнуло, будто белое пятно проскользнуло, спряталось за очередным танцующим фонариком. Ведь уже давно нет свечей, горят яркие фонарики из пестрой бумаги, освещая мрак небытия. Звучит неумолчный смех, дрожит зеркальным хрусталем и музыка… Дивный вальс кружится меж огней, заставляя качаться пламенные лепестки, плясать по воле неведомого дирижера, то склоняясь, то вновь устремляясь ввысь.

Женщина в белом, легкая, как невесомая былинка, кружится, больше не таясь. Она послушна мелодии, как слабый стебель ветру, сгибается, бросается из стороны в сторону. Я не могу оторваться, а за спиною из темноты выросло что-то огромное, заполнило всю комнату, заползло в каждый уголок, свернув громадный хвост кольцом под кроватью. Я знаю это, слышу, как капает тяжелая слюна на паркет, но не могу повернуться.

Музыка становится быстрее, срывается на визг скрипка, флейта охрипла и начала басить, как габой. Пламя удлиняется, истекая воском, опадают вниз свечи. Но почему же не видно лица чудной танцовщицы? Она так близко, потеряв пластику, корчится у самой кромки зеркала. Но даже в этих ломанных, полных боли движениях есть красота, которая сжимает сердце, заставляет смотреть неотрывно, не обращая внимания больше ни на что.

Монстр за спиной глухо ворочается, скрипит дверями, будто ищет что-то потерянное. Его зловонное дыхание повсюду, не дает думать, давит болью на виски. Он растет с каждой секундой, трещат стены в последней попытке удержать и осыпаются невесомыми крупинками, растворяясь в черной ревущей пустоте. А я смотрю в зеркало — единственное, что осталось от исчезнувшего мира. Танцовщица глядит на меня в ответ, откинув светлые кудри, прислонившись к холодному глянцу лицом. Страшным, стертым лицом.

Тяжелые лапы ложатся на плечи, пронзая холодом. Я знаю, что сейчас исчезну в жадной пасти и все же не могу оторвать взгляда от зеркала.