Особый дар

В один знойный июльский день, когда погода не менялась почти две недели, родилась девочка. Мать решила назвать её Есенией. Очень редкое и красивое имя.

Она была необычным ребёнком. Есения не гуляла на улице, как другие дети. Её любимым занятием было смотреть в пустые стены. Когда девочке стукнуло 6 лет, её пухлые щёчки смотрелись очень мило и прелестно. У девочки были светло-русые кудрявые локоны и голубые глазки. Есения почти не общалась с родителями и друзьями. Она перестала смотреть в пустые стены и начала любоваться потолком. Она смотрела в белый, отражающий её славное лицо, потолок и что-то шептала.

Её отец, Егор Константинович, был человек, скажем так, очень знаменитый в их краях. Он работал художником. Его телосложение напоминало бочку. Он был лысым, с зелеными глазами. Никогда и никто не видел его без рубашки. Он всегда одевал рубашку, брюки и галстук. Отец хотел показать дочери, что они семья богатая и интеллигентная. Матери было 37 лет. Её пышные локоны свисали на загорелые плечи. Она тоже всегда одевалась лишь платья и туфли на высоких каблуках. Звали её Ирина.

Однажды, в зимний вьюжный день, мать позвала дочь выйти во двор и полепить снеговика. Есения была упряма, она понимала что там холодно и они с матерью просто замёрзнут. Тогда Егор Константинович подошел сзади и посадил на плечи упрямую девочку. Во дворе их уже ждала машина. Девочку с двумя хвостиками в милом красном платьице повезли к психологу. Никто даже не думал, что судьба сложится именно так…

Доктор Вингельский осмотрел больную и вынес диагноз. «Шизофрения!» — заявил он.
Ирина Александровна упала в обморок. Вингелький и Егор Константинович подняли её и уложили на черный кожаный диванчик.

Прошло несколько лет. Есении стукнуло 12. Она продолжала смотреть в пустоту и наблюдать за любимыми людьми. А никто даже не догадался, что у девочки не шизофрения и вовсе не болезнь. У Есении дар — видеть умерших близких людей. Всю свою жизнь девочка продолжала видеть умерших бабушку и дедушку. Они были пропитаны любовью, родным теплом и преданностью даже после смерти.