Чёрная роза. Часть III

Итак. Четыре дня моей жизни и вывод — легче привести себя в порядок при отсутствии горячей воды, чем убрать всё лишнее из моих снов. Краткость — не моё. Убрала кого могла и что могла. Прошу понять, простить и не кидаться особо твёрдыми тапками.
Персонажи:
Ребекка Смит — младшая дочь одного из местных командующих Ку-клукс-кланом. Наидобрейший человек.
Джейкоб — её старший брат. Идейный до ужаса.
Кэтрин — её старшая сестра.
Я — автор;
Том — чернокожий, лучший друг Бьянки;
Бьянка — цветная, моя подруга.
Член «Чёрной розы». Не буду говорить, кто он (а), сохраню небольшую интригу.

Упоминаются:
Слободан Ракич — сербский четник, мой друг, покинул город из-за ККК.
Джонатан Смит — клановец, младший брат Джейкоба и Кэтрин. На момент описываемых событий лежит в больнице и страдает от мук совести и сотрясения мозга.

Сон:
Пролог. Отрывок из сна.
- Приедешь завтра к Лесу? — Бьянка запрыгнула в седло.
- Наверное.
- Приезжай, Бейси. — Том напялил на голову старенькую, побитую молью шайкачу, купленную за три цента у старьёвщика и тоже запрыгнул в седло. — Мы поедем в ДМК играть.
- Дэ-мэ-ка?
- Ага. Это мы выдумали. Хотели поиграть в Полночную Игру, но испугались и придумали ДМК. Страшно, но мистики нет.
- Приезжай. Или ты боишься?
- Я?! Боюсь?! Буду там в три утра.
- Ну, пока.
- Пока, ребят.

На следующий сон:
Я очень люблю убегать из своего дома во сне и кататься на коне за городом. А тут ещё и игра, опасная, но не мистическая — что может быть лучше?!
Я вывела из конюшни своего коня Принципа, которого чьи-то паршивые руки опять укрыли белой попоной с клановскими гербами, ругаясь на сербском, залезла в седло и, распевая «Show Must Go On», ускакала к лесу.
Был час самого глубокого сна, сумрак рассеивался, небо светлело, артиллерия молчала. Я медленно ехала по дороге из города, рассматривая зазеленевшую лесную опушку и время от времени вздрагивала от холодного ветра. Вдруг сзади раздался цокот копыт. Я обернулась и увидела лошадь в попоне с гербами, а на ней — Ребекку в сером плаще с капюшоном, держащую перед собой маленького негритянского мальчика. Он спал, Бекки плакала. К седлу был привязан какой-то узел.
- Василисса! — Она подъехала ко мне, — Бейси, спасай.
- Что случилось? — Я неохотно отвлеклась от созерцания светлеющего неба.
- Ты ведь слышала, что сейчас появились в городе такие люди — негров от Клана спасают? Так вот, я одна из них. И папа всё узнал. Вот. — она кивнула на мальчика. — Отец сказал, чтоб я или оставила всё это или больше не появлялась дома. — Она вытерла глаза. — Ну, я и ушла. Давно хотела уехать, не выношу всего этого… А он отправил за мной Кэт и Джейка. Кэт я не боюсь. Я смогу ей всё объяснить, она меня поймёт, я уеду. А вот Джейк… — Она вздрогнула. — Бейси, где мне спрятаться тут можно?

Далеко, в синей темноте уходящей ночи, появились два белых всадника.
- Такое утро испоганили… — Я вздохнула. — Езжай в лес, к реке. Затем — в сторону города, по берегу. Там есть место, где лесная река сливается с какой-то мелкой. Там ещё старый мост и дорога. Рядом с ними — домик небольшой. Пересиди там, а днём — езжай на все шестнадцать.
- Спасибо. — Ребекка уехала в ещё туманный немножко лес, я осталась на дороге. Всадники приближались.
- Рыцари невидимой империи, мать вашу конфедератскую через коромысло… Устроили тут «Рождение нации»… Чтоб вам я не знаю что!
Всадники остановились в нескольких метрах от меня. Кэт — я узнала её по тёмным волосам, которые она никогда не убирала под колпак — спрыгнула с лошади и подошла ко мне.
- Ты Бекки не видела?
- Нет. На горизонте проезжал кто-то в сером плаще, но я особо не присматривалась. Да и близорукая я…
- Помни — я хорошо вижу, когда кто-то врёт. — Джейк смотел на меня. — Куда она поехала?
- В лес, в сторону Лорем Хилла. Приятных поисков.
- Накинь на себя что-нибудь — замёрзнешь. — Они свернули в лес. Я подождала, пока затихнут в отдалении их голоса.
Огляделась — Бьянки и Тома рядом не было.
Осмотрела критическим взглядом свои джинсы и тонкую хлопковую блузку в народном стиле.
- Не, не замёрзну.
Улюлюкая, как индеец, я понукнула Принципа и понеслась в лес.
Никогда, наверное, эти стволы не слышали такого шума, какой я там подняла. Я орала дурниной, материла свою классную руководительницу, одноклассников, политических деятелей и вообще весь мир кроме нескольких десятков людей, кричала «Заберите меня в девятнадцатый век», фальшиво пела на весь лес песни сербских четников — психически отдыхала, в общем.
Когда последние отзвуки моего «отдыха» затихли, я решила осмотреться вокруг. Под копытами Принципа была старая, уже давно заросшая дорога. По ней шли свежие лошадиные следы.
- Странно. — Я заговорила сама с собой, немного охрипшим от «отдыха» голосом. — Мост и Бекки в другой стороне. Клановцы это быть не могут, они бы услышали мои вопли. Тому и Бьянке тут делать нечего, они ездят другой дорогой. Правильно я говорю, Принцип?
Принцип заржал.
- Правильно. Умное животное. — Я огляделась. — Ну и кто это может быть? Как ты думаешь?
Вдруг до меня донеслась красивая песня на незнакомом, мелодичном языке. Пела девушка. Я поехала по следам и вскоре выехала на круглую полянку, зарастающую диким шиповником. С другой стороны появилась брюнетка, примерно моего возраста, в чёрном плаще с капюшоном, чёрном шёлковом платье и на чёрной же лошади. Увидев меня, она перестала петь.
- Кто ты такая? Кем ты послана? — Не надо удивляться. Такие вопросы во сне я задаю всем подряд. Мало ли, кто к тебе в сон забредёт…
Она настороженно смотрела на меня.
- Адельгейда, сестра Аверсатрикс, дочь Фриды. Одна из Дочерей Атех. Меня никто не посылал, я просто гуляла. А ты — кто?
При словосочетании «Дочь Атех» в мозгу сразу всплыл рассказ Джонсона. А ведь с той встречи прошло больше недели… Интересно, пропал он или нет?
- Я — Василисса. Сибирская мещанка с самыми крутыми родителями в мире. А это мой умнейший конь — Принцип Изумрудович Конюшин. Представься, Принцип! — Он заржал.
- Красивый. — Адельгейда опять начала напевать что-то.
- Что ты поёшь?
- Да так, песню одну. На хазарском.

Дело начало проясняться. Атех — хазарская принцесса, персонаж «Хазарского словаря» Павича. Не буду больше читать его на ночь. Люди из «Чёрной розы» называют себя «Сыны и Дочери Атех». Эта девочка — оттуда и знает хазарский. Эти люди — потомки Атех? Но почему тогда девушку из низшего ранга называли Славией, а не Хазаркой? И ведь Атех не могла иметь детей, у неё отняли пол. Но, может, она не физическая дочь, а какая-нибудь там духовная или что-нибудь в этом роде? Ой, всё…
- А о чём в ней поётся? — Мой мозг был вынесен рассуждением о хазарах и я решила послушать песню Адельгейды.
- Я попытаюсь перевести, только рифма пропадёт.

Далеко, там, где нет осенних дождей, а только летние грозы,
Где год идёт для смертного, как месяц,
Где больные обретают здоровье,
Где погибшие находят новую жизнь,
Где царствует Любовь и нет места вражде -
В Саду Синих птиц, что хранят от злых глаз добрые, бессмертные люди,
В том Саду, что скрыт от нас за зелёными дверями в белой стене,
Давным-давно, сто лет назад,
Росли белая камелия и белая роза.

Сначала они были безобидными цветами,
Каких множество в этом саду.
Но вскоре они начали разрастаться,
И заполнили собою весь Сад, не оставив места другим.
Словно снег выпал посреди лета,
Бессмертные в отчаянии — Сад гибнет.
Птицы уж не поют в ветвях его.
Но сказала прекрасная Лусциния,
Чьей Синей птицей была птица по имени София:
«Я знаю, как спасти наш сад!»
И принесла из оранжерей Дворца
Чёрную розу.
Посадили её у дворцового крыльца,
И за ночь
Она вытеснила камелии и белые розы
Из Сада Синих птиц.
А потом увяла сама.
И сад вновь зазеленел и расцвёл.

Всё то же самое
Случилось и вне белых стен прекрасного Сада.
Гонят нас, за сочувствие их злейшим врагам,
Рыцари Белой Камелии,
Рыцари горящего креста, укрытые головы до ног белой тканью.
А защищает нас
Чёрная роза, чьи люди скрывают лица под одеждами из чёрного шёлка.
Пройдёт время -
И расцветёт наша вторая Родина.
Пройдёт ещё немного времени — и мы вернёмся на первую,
Вернёмся в прекрасную Хазарию,
Что между Грецией и Турцией.

- Яснополянно. — Понятнее не стало.
- Это что-то вроде исторической баллады. Погоди — ка… — Адельгейда рассматривала моего коня. — Этот герб…
- Символика Ку-клукс-клана.
- Ты что, одна из них? — Она была готова в любой момент понукнуть коня и ускакать.
- Нет, что ты. Это они мне одолжили… В бесконечное пользование. Точнее, я у них одолжила.
Она настороженно смотрела.
- Я поверю тебе. У тебя добрые глаза.
- Слушай, — Джонсон со своей историей не выходил у меня из головы, — я недавно слышала историю… Будто жила двадцать лет назад женщина, глава Чёрной розы и у неё была больна дочка, ей девять было…
- Да, похищала людей моя мать, искала таким образом доноров, это правда. Она очень хотела помочь моей сестре, но не смогла. Бедная отправилась в Сад Синих птиц, где место таким, как она. И последней волей матери было — чтоб Аверсатрикс нашла способ забрать Игнеус из сада.
Только вот Игнеус было не девять, а семь. Или пять. Не помню точно, меня тогда вообще не было.
- И что Авер… Боже, что это за имя такое? Как нужно ненавидеть дочь, чтоб назвать её так? Ладно… Что твоя сестра? Делает что-нибудь?
- Способов нет. Только создать заново тело, попытаться клонировать её. И ищет она сейчас, где можно взять части тела. Последняя воля Великой Чёрной Розы, — она вздохнула, — это закон. И освободить от выполнения этой последней воли может только перо Синей птицы, которое тебе вручит одна из хранительниц сада.
Непонятное пророчество Славии стало более ясным. Она и Джонсон встретятся, если некая Авер… Аверсатрикс, глава Чёрной розы, будет освобождена от последней воли её матери, получив перо синей птицы. Сад Синих птиц — что-то вроде Рая? Мда, такой бред мне ещё не снился.
- Слушай, Ада — ты не против, если я буду звать тебя так?
- Да нет…
- Ада, тот человек, который рассказал мне историю про твою сестру, сказал ещё, что ему предсказали, что он исчезнет из-за вас…
- Джеймс Натаниэль Джонсон, сорок лет, рядовой член Ку-клукс-клана или «Рыцарей белой камелии». Он?
Я кивнула.
- Он сейчас в замке. Моя мать винила его и остальных, которые сбежали, в смерти Игнеус.
- И что с ним будет?
Ада вздохнула.
- Ничего хорошего. Мать сказала, перед смертью, чтоб Аверсатрикс нашла их всех, и… — Она провела пальцем по шее. Помолчала немного и вздохнула. — Жалко его. Спокойный человек, даже добрый немножко, но последняя воля Великой Чёрной Розы — это закон…
Недалеко кто-то крикнул: «Rebecca! Come back!».
- Кто это? — Ада вглядывалась в заросли у меня за спиной.
- Это Кэт, сестру ищет.
- Уже поздно. — Она посмотрела на светлеющее небо. — Я должна быть дома до первого удара вражеской артиллерии. Приходи сюда же, сегодня вечером, хорошо?
- А к тебе домой нельзя?
- Можно. Езжай за мной, только не отстань.
Мы понукнули коней и поехали. Нигде на земле не было ни старых листьев, ни поваленных деревьев, хотя в других частях леса их было навалом. Дорожка под копытами наших коней была выложена старыми камнями. Среди деревьев виднелись красивые каменные беседки. Мы выехали к большому озеру, посреди, которого стоял замок и остановились. Из-за деревьев появилось несколько человек в чёрной одежде и в чёрных колпаках, с открытыми лицами. Ада что-то сказала им на своём языке. Коней наших куда-то увели. К берегу подошла узкая и длинная лодка, мы сели в неё.
- Наконец-то мы с Аделаидой хоть с кем-то пообщаемся. С тех пор, как Аверсатрикс стала Великой Розой, нам совершенно не с кем поговорить. Среди детей тех, кто состоит в Чёрной розе, очень мало наших ровесников. Да и общаться нам с ними не разрешают, почему-то.
- Господи, да как ты выговариваешь её имя?!
- Легко. Повторяй. А-в-е-р…
- Авер…
- А-вер-сат…
- Аверсат…
- Аверсатрикс.
- А сокращённо как будет? Авя? Авва? Авер? Или Абвер? Или вообще Сатя? Сатя… Ужас. Хорошо, что я Вася.
Лодка причалила к острову с замком.
Внутри замка оказалось очень красиво и светло. Ада провела меня в свою комнату, жутко расстроилась, узнав, что сёстры спят, приказала кому-то принести чаю.
- Расскажи мне пожалуйста, как живут люди в городе. — Она положила голову на руку и печально смотрела на меня. — Славии, которые ходят туда, говорят, что там везде не лиственницы и тополя растут, а яблони и сирени, а в парках — ещё и берёзки. И у каждого дома есть цветник и в нём — не фиалки, а васильки и маргаритки, а в богатых домах ещё и табак с розами. И розы не чёрные, а красные или розовые или жёлтые. Это правда?
- Ну… Да.
- Как бы я хотела это увидеть! — Она улыбалась. — У нас тут мало цветов, темно им. И никто в городе не носит чёрной одежды и не закрывает лицо? Ну, кроме Ку-клукс-клана, эти лицо закрывают, но плевать я на них хотела.
- В целом, толпа пёстрая.
Она зажмурилась, видимо, представляя себе толпу в цветных платьях с букетами сирени в руках.
- Но люди там злые.
Улыбка блаженства медленно сползла с лица Ады.
- Но не все ведь… Не может быть так, чтоб среди красоты внешней не оказалось красоты внутренней.
Мы немного помолчали. Она пила чай и ела печенье, я не притронулась ни к чему.
- Я знаю одного человека… Слободан Ракич. Очень добрый. И Джонатан Смит тоже добрый, хоть и клановец. Он мне даже в любви признавался. И Бьянка, моя подруга, хорошая очень. И ещё люди есть… Я вас познакомлю, обязательно.
- Этим летом я обязательно убегу на день из замка и погуляю по городу. — Она подскочила и начала бегать по комнате. — Куплю себе платье, самое пёстрое, какое будет в магазине, с вырезом, ярко-красные босоножки надену и волосы уберу в косички и повяжу в волосы и на шею красные ленточки. А когда пойду обратно, сделаю себе венок из полевых цветов. Я буду петь и танцевать с теми детьми, которые ходят за грибами и ягодами. А когда вернусь домой, уже после полуночи, меня никто не узнает. — На лице её была светлая улыбка, какая бывает у маленьких детей, когда они о чём-то мечтают. — В городе, первым делом укатаюсь на карусели с лошадками до тошноты. И объемся кофейным мороженым с шоколадом и орешками и попробую ванильное. И выпью вишнёвого сиропа.
«Как мало нужно человеку для счастья» — подумала я, но вслух не сказала.
- Слушай, ты можешь рассказать мне подробней о Саде Синих птиц?
- Конечно. — Она села за стол.
Сад — это прекрасное место. Там все виды цветов и деревьев и певчих птиц. Посреди Сада стоит дворец, настолько красивый, что словами это не передать, даже нецензурными. В нём живут Бессмертные и смертные, навечно обречённые жить в саду. Игнеус, например. И Джонсон скоро туда отправится.
Сад огромен. От дверей до противоположной стены — неделю пешком нужно идти.
Бессмертные — Хранители Сада — невероятно красивы и вечно молоды. Лица их в темноте светятся голубым сиянием.
Каждому Бессмертному принадлежит своя Синяя птица. Когда-то давно Синие птицы жили и на земле, но люди начали за ними охотиться и они улетели в Сад. Изредка они улетают оттуда и посещают простых смертных. Но не всем дано их видеть.
Вот, например, пишешь ты трудную контрольную, не знаешь, как решать задачу, пытаешься наугад — и правильно! Значит, на твоё плечо села Синяя птица.
Или — ты переходишь через дорогу, а в считанных сантиметрах от тебя пролетает машина — значит, Синяя птица оттолкнула Косу Смерти.
Третья стена — стена, противоположная Воротам. Точнее, там должна быть стена, противоположная воротам. Но её нет. Открывается вид на бесконечное, цветущее поле. Не знаю, почему, никто не знает. И сразу небольшой урок по современным фразеологизмам хазарского языка — «Третья стена» — это что-то вроде «Болгарского солдата», «болгарской конституции» или «После дождичка, в четверг». «Где сочинение?» — «Под Третьей стеной» — его нет.

Тут мне вспомнились сказки, которые я писала вместе с компанией друзей когда-то давно. Где персонажами были мы. У меня была там Синяя птица по имени Удача, она оставила мне перо.
Сон становился всё бредовее и бредовее.

- Ясно. Слушай, в группе тех людей, которые сбежали тогда, были две девушки из ваших…
- Меняй темы разговора помедленнее. — Ада обиженно на меня посмотрела. — Мария Лутрин, Кржестян в девичестве и её сестра… Не помню имени, помню что Славия. Созвучно с именем сестры… — Она положила голову на руку и задумалась. — На языке вертится, забыла… Простенькое такое имя…
- Марина?
- Да, точно! Мария Лутрин и Марина Кржестян, сёстры. У Марии ещё дети были маленькие, Милош и Соня.
- Сербки они, что ли?
- Чешки. — Ада печально посмотрела в пустую чашку, затем в чайник. — Что, я всё выпила уже? Ну ладно. — Она съела пару печений, потом прокашлялась и с чувством продекламировала что-то на своём языке.
- Ну и что это было?
- Пророчество на их счёт. Пошли, покажу.
Она привела меня в мрачноватую залу, посреди, которой, на пюпитре, лежала огромная книга.
- Вот, смотри, — она пролистала несколько страниц и показала мне на какую-то запись непонятными знаками, сделанную от руки. — Я переведу.
Маленькая роза завянет, не успев расцвести. Отчасти виновна в этом будет молодая девушка, Славия, что пожалеет и спасёт Рыцарей Белой Камелии, полюбит одного из них, но должное наказание примет лишь наполовину. Ей поможет вдова, старшая сестра. — Она полистала вперёд. — А теперь новое. Это моей сестры. — Она гордо улыбнулась.
- Власть Увядшей розы исчезнет через шесть лет после её ухода, когда Хранительница, что имеет одну полусмертную и одну неродную, смертную, дочь и ныне почитаема ими убитой, откроет двери Сада и вручит Цветущей розе Синее перо. Тогда же соединятся шесть любовей и будет предречена седьмая, Рыцари Белой Камелии пожмут руки своим заклятым врагам и белые огни смерти осядут на людские плечи безвредной серебряной пылью, неся вместо горя и мучений тихую радость и красоту. Вот, — она опять полистала вперёд, — вот лицо Хранительницы. Я видела его во снах и зарисовала.
Со страницы книги на меня смотрела красивая, молодая женщина. Тёмные, кудрявые волосы чуть ниже плеч, печальная улыбка и огромные карие глаза.
- Мне кажется, я где-то её видела… — Я склонилась над книгой. — Где-то видела её глаза. Ты сама рисовала?
- Ага. — Ада кивнула.
- Здорово. У тебя талант.
- Шутишь? Я очень плохо рисую. Вот есть у нас тут художники — они красиво рисуют. А ещё есть скульпторы… Боже! Я ведь не показала тебе статую Атех! — Она захлопнула книгу, схватила меня за руку и потащила куда-то. — Это такая статуя… Ты таких не видела. Она прямо как живая. Только немножко не закончена.
Пришли мы в какую-то тёмную залу, по которой были разбросана земля, куски мрамора, какие-то инструменты и банки с краской. У дальней стены, на пьедестале стояла раскрашенная статуя.
Белый, мраморный пьедистал, в форме подковы, был сделан в виде разваливающейся горы листов, исписанных стихами. На концах подковы, напротив друг друга, стояли два огромных зеркала, одно, из которых чуть отстаёт от реальности, а другое — чуть опережает её. Внутри подковы, на чём-то, отдалённо напоминающем аналой, лежала книга — по-видимому, Хазарский Словарь. Сама Атех — с пирожным в одной руке и перечницей в другой, в фиолетовом платье с колокольчиками вместо пуговиц, с попугаем на плече. У ног её лежала закрытая книга, а на книге — четыре золотых ключа.
И действительно, она казалась живой. Казалось, вот-вот она приветливо улыбнётся нам и спросит: «Зачем вы встали в такую рань, девочки?».
Но она не спрашивала.
- Ладно, пойдём. — Шепнула мне Ада. Мы медленно двинулись к дверям, ощущая на спинах добродушно — насмешливый взгляд серебряных глаз статуи.

Мы вышли из замка и сели в лодку.
- Ада, ещё пара вопросов, для прояснения разума.
- Валяй.
- Почему низший ранг — «Славии», а не «Хазары»?
- Последние сто лет к нам приходит много славян. Вот и прижилось.
Лодка причалила к берегу. Мы вышли, мне подвели Принципа.
- Яснополянно. — Нецензурно ругаясь на сербском, я залезла в седло. — Второй вопрос — Атех лишили пола. Как вы можете быть её сынами и дочерьми?
- Не все члены «Чёрной розы», а только Великие — это раз. Посмотрю в книгах — это два. Я знаю сербский, ругайся на польском — это три. Приедешь сюда завтра, часов в пять?
- Постараюсь. — Я понукнула Принципа и поскакала к дороге. Солнце уже встало, скоро должен был начаться артобстрел.

На условленном месте меня дожидались Бьянка и Том.
- А вот и наша соня. — Том обиженно посмотрел на меня. — Из-за тебя ДМК накрылась ватным одеялом.
- Вы ведь мне так и не рассказали, что за ДМК.
- Догони Меня Куклус. — Бьянка улыбнулась. — Название я придумала.
- Проезжаешь мимо сходки и срываешь с кого-нибудь колпак…
- А потом убегаешь! Размахивая колпаком и с воплями и как можно быстрее…
- А они матерятся…
- И догоняют. Главное — ускакать настолько далеко, чтоб из ружья не попали…
- Я четыре колпака сорвал.
- А я три, но зато меня никогда не догоняли. А Том только чудом от них убежал.
Они весело на меня смотрели. Видимо, эта дурацкая игра им очень нравилась.
- Том, ну ладно ты, ты всегда был с приветом… Но Бьянка. У тебя родители убиты клановцами, даром что мать белая была. Ты видела, что бывает с теми, кто им под руку попадается. И ты лезешь к ним. Есть у тебя ум, хоть немного?
Бьянка на меня обиженно посмотрела.
И тут я поняла, где видела глаза Хранительницы сада. Это были глаза Бьянки, точь в точь.
- А вот такого поворота событий я точно не ожидала. — Сказала я и проснулась.