Лифт не работает

На табличку «Лифт не работает» я обратил внимание в тот день, когда мы переезжали с Лиможа на Пестрака. Мои родители не имели собственной квартиры, и из-за этого нам частенько приходилось менять адрес. В свои одиннадцать лет я уже без истерики относился к подобным обстоятельствам.
Стояла невыносимая летняя жара. В салоне нашего (точнее, папиного) «BMW» было душно, и я поспешил выбраться из него.
- Твою мать! — услышал я вопли одного из грузчиков. — Грузовой не работает. Мы сдохнем прежде, чем всё это поднимем на шестнадцатый этаж.
- Пускай доплачивает! — раздался голос другого грузчика. — Скупердяй очкастый.
Папа с кем-то разговаривал по мобильнику и не выходил из машины. Разгрузка мебели началась без него. Командовал ею белобрысый дядька в жёлтой майке и рабочих штанах.

Я вошёл в подъезд, следуя за грузчиками, которые потащили моё кресло — кровать вверх по ступенькам. Остановился на лестничной площадке и дождался, когда они преодолеют два лестничных пролёта. Хотел уже идти за ними, но передумал, увидев двери грузового лифта с табличкой «Лифт не работает». Не было бы этой таблички, я, наверное, прошёл бы мимо.
Двери грузового лифта находились в той же стене, что и двери пассажирского. На противоположной стене висели ржавые почтовые ящики.
Подъезд был грязным и нуждался в капитальном ремонте. Старая зелёная краска частично осыпалась. В одном из углов под потолком колыхалась чёрная паутина, и по ней ползал здоровый жирный паук.
Я нажал несколько раз на кнопку вызова грузового лифта и, потеряв интерес к нему из-за того, что ничего не произошло, двинулся к пассажирскому, но не успел сделать и трёх шагов, как за моей спиной раздался странный скрежет.
Я обернулся и увидел, как нехотя, рывками, стали раздвигаться двери грузового лифта. Я зачарованно уставился на них. Работает всё-таки, пронеслось в голове. Любопытству моему не было предела, мне ужасно захотелось заглянуть в открывающуюся кабину.
Я вздрогнул из-за того, что встретился взглядом со своим отражением. К стене кабины, которая бросилась мне в глаза сразу после открытия дверей, было прикреплено большое овальное зеркало. Видимо, кто-то из жильцов давным-давно решил, что ему здесь место. Оно было старое, слегка запыленное, с трещиной, рассекающей его сверху вниз на две неравные части.
Я вошёл в лифтовую кабину и приблизился к панели управления со старыми прямоугольными кнопками. Не долго думая, я нажал кнопку с цифрой 16. Двери лифта медленно с неприятным скрежетом начали закрываться. Мне показалось, что им не хватает силёнок делать это быстрее.
- Давай, старый пердун! Ну же! — поторопил я лифт, словно он был живым существом.
Двери послушно сдвинулись. Правда, на это у них ушло секунд двадцать, а то и больше. Дальше меня ждало разочарование — лифт не тронулся с места. Даже не дёрнулся. Я нажал на кнопку с цифрой один и стал её удерживать, пытаясь таким образом заставить двери открываться. В старых лифтах такой приём срабатывал. В этом же не сработал, хотя он тоже был не новым.
Мои ладони покрылись потом, и сердце забилось сильнее. Но я не паниковал. Не имелось в этой ситуации ничего страшного — я попадал в передряги и похуже.
Самое большое, на что я мог нарваться, это на подзатыльник от батьки. Одним больше, одним меньше. И то, это в том случае, если мне придётся доставать из кармана шортов мобильник и звонить ему.
А звонить я ему не собирался. Вместо этого начал нажимать все подряд кнопки панели управления лифта. Сначала прошёлся пальцами по кнопкам с цифрами, затем вдавил кнопку «стоп» и следом за ней кнопку аварийного открывания дверей. Не получив никакого результата, тиснул указательным пальцем кнопку вызова «диспетчера» и почувствовал, как краснеют мои уши и щёки.
В динамике, находящемся вверху панели управления что-то шикнуло и замолчало. Через две секунды опять что-то затрещало и зашипело.
- Я приду за тобой, — раздался из динамика мужской голос. — Сиди тихо и жди.
Волосы на моей голове зашевелились, и я понял, что наступило время звонить папе. Дрожащей рукой я вытянул из кармана «Нокию» и набрал его номер. В мобильнике послышались длинные гудки. В это же время кто-то снаружи зашкрябал по раздвижным дверям то ли шилом, то ли отвёрткой, то ли ещё чем-то подобным. Я затаил дыхание. Звук был ещё тот — нервишкам не в радость — как будто кто-то орудовал шилом не по дверям, а по чему-то живому, реагирующему писком на всё это издевательство.
- Алло! — наконец-то откликнулся мой родич.
- Папа! — закричал я в трубку.
- Говори, — ответил он грубо и неприятно.
- Папа, я застрял в лифте!
- Я рад за тебя, — сказал папа, — но мне срочно нужно на работу.
У меня отвисла челюсть. И я не сразу нашёлся, что ему сказать.
- Папочка, ну, пожалуйста, — захныкал я, — забери меня отсюда.
Но было поздно — отец прервал связь. Меня это не устроило, и я вновь набрал номер его телефона. Он не отвечал, и это было очень странным, на него непохожим. Неужели он оставит меня одного в закрытом неисправном лифту? Неужели он спокойно поедет на работу, зная, что у меня возникли серьёзные проблемы? Нет, он так не поступит.
Шкрябанье становилось всё более и более громким. Тот, кто орудовал шилом или чем-то ещё подобным, стал прикладывать намного больше усилий. Было непонятно, зачем он это всё делал. Чего он хотел этим добиться?
- Кто там? — заскулил я.
Шкрябанье прекратилось.
- Тебе страшно, да? — спросила какая-то девочка с наружной стороны дверей.
- Очень… Ты кто?
- Я — Марина.
- Мариночка, пожалуйста, позови кого-нибудь.
- Этого лучше не делать.
- Почему?!
- Если я его позову, будет плохо… совсем плохо.
- Позови кого-нибудь другого.
- Кроме него здесь нет никого. Я тут одна.
- Не говори глупости! — заорал я. — Такого не может быть! Звони в любую квартиру и зови кого-нибудь из взрослых.
Лифт резко дёрнулся, и свет в кабине стал невыносимо ярким. Я зажмурил глаза.
- Ты успокойся и сиди, — посоветовала девочка. — Так лучше, я знаю. Чем сильнее тебя одолевает страх, тем больше он приобретает силы.
- Он — это кто?
- Он — это лифт. Если он тронется с места, ты умрёшь.

К яркому свету добавился запах горящей пластмассы. И сквозь верхнюю решётку вентиляции заструился чёрный дымок. Я проглотил ком, подступивший к горлу, и застучал кулаком по двери лифта.
- Марина! — заорал я. — Помоги, пожалуйста. Тут дым.
- Я не смогу тебе помочь, если ты не будешь меня слушать.
- Пожар, Марина! Пожар!
- Мне жаль тебя, — ответила она на это спокойным голосом.
- Я не хочу умирать, — зарыдал я и по стене кабины, с той стороны, где находилась панель управления, громыхнул удар. Кто-то с нечеловеческой силой приложился к стене лифта, так, что он пошатнулся.
- Сядь на пол и закрой глаза, — прошептала Марина. — Попробуй успокоиться.
Я опустился на пол, глубоко вдохнул и хорошенько выдохнул. Зашипел динамик. Я закрыл глаза, и тут же кто-то шкрябанул лифт снизу.
- Марина, мне страшно.
Шкрябанье повторилось.
Девочка не откликнулась, и я заподозрил неладное.
- Марина, ты где? — заскулил я. — Мариночка.
В ответ тишина.
Надо срочно звонить маме — она поможет! Она не предаст и не бросит. Она не такая, как папа. Как только я подумал о маме, мне стало легче. А самое главное всё затихло — ни шкрябанья тебе, ни ударов, словно и не было ничего. Двери лифта дёрнулись и слегка приоткрылись. Сквозь образовавшуюся щель я увидел ржавые почтовые ящики. Я попытался сам раздвинуть дальше двери, чтоб можно было выбраться, но они не поддались. Зато я увидел маму: она отступила на шаг назад и очутилась в поле моего зрения.
- У нас есть целый час, — пробормотала мама, и к ней приблизился белобрысый дядька, тот самый, что командовал отгрузкой.
Он обвил её хрупкие плечи руками, прижал к себе и произнёс:
- Теперь мы будем с тобой видеться чаще. У тебя не муж, а лопух.
- Это точно, — пропела мама и чуток отстранилась от него. Он улыбнулся ей, и она, став на цыпочки, потянулась губами к его губам, игриво вытянув кончик языка.
Рука дядьки скользнула ниже маминой талии, и я заорал во всю глотку:
- Мама, помоги мне! Мама!
Но никакой реакции со стороны мамы и белобрысого козла не последовало. Они продолжали в том же духе, что и начали.
- Мама! Мама! Мама! — не успокаивался я и орал до тех пор, пока мой голос не охрип.
Двери раздвинулись ещё немножко шире, позволив протянуть мне руку, чтоб схватить маму за локоть. Я уже практически дотянулся, но двери совершили подлость — они резко зажали руку. И так сильно её сдавили, что перед моими глазами замелькали звёздочки.
Лифт тронулся и стал подниматься вверх. Я с ужасом осознал то, что меня ждёт. Боли я не почувствовал — руку отрубило в считанные секунды. Фонтан крови залил всю кабину.
Когда я очнулся, то не сразу понял, почему рука на месте. Медленно до моего сознания дошли мысли о том, что в реальности мне ничего не отрубало. Видимо, после того, как мне сильно сдавило руку, я потерял сознание, и мой мозг погрузил меня в кошмарное видение.
Двери лифта были полуоткрыты, и за ними царила кромешная тьма. Я мог попытаться выбраться наружу. Только вот этого мне совершенно не хотелось. Что меня ждало снаружи, одному чёртову лифту было известно. Куда он меня приволок? В чём заключался его следующий подвох?
Двери дрогнули и открылись полностью. В темноте что-то зашевелилось и поползло, загребая своим телом обломки стекла или железа, а может быть того и другого.
Я поднялся на ноги и попытался разглядеть, что за тварь ко мне приближается. Но ничего не увидел. Больше всего мне не нравилось то, что свет, горящий в лифту, даже капельку не освещал того, что находилось за его пределами.
Тварь приближалась всё ближе и ближе. Вспышка света за пределами лифта озарила на миг коридор, и я успел увидеть похожую на аллигатора огромную нечисть, действительно ползущую по разбитому стеклу. У неё булькали мозги в открытой черепушке, как это делает гороховая каша в кастрюльке на большом газу. И часть их переваливала через края.
Ещё одна вспышка — эта мощная зубастая тварь сократила расстояние вдвое и раскрыла пасть. Я прижался к стене, считая секунды до её нападения.
Неожиданно из темноты раздался голос папы:
- Что с тобой, сынок? Выходи. Неужели ты не видишь, лифт не работает.
Совсем близко захрустело на полу стекло. Вспышка света показала, что нечисть практически достигла лифта. Всё — ей осталось сделать последний резкий рывок.
Ещё секунда и её острые зубы сомкнуться на моём теле. Всё! Всё! Это будет прямо сейчас!
Вопреки всему я рванул в темноту навстречу твари. За спиной лязгнули двери, и темнота тут же рассеялась. Я увидел удивлённого отца, ржавые почтовые ящики на стене и грузчиков, пытающихся впихнуть стол — книгу в пассажирский лифт.
- Я не могу понять, — хохотнул отец, — чего это тебя так перекосило.
Я бы ему рассказал, но сомневаюсь, что он бы мне поверил.