Хиппи: 27 глава. «Живой и Мертвый»

Ночь была необыкновенно темна и вне круга трепещущего света, бросаемого фонарями, нельзя было ничего разглядеть. На улице было зябко и ветрено. Из жидких туч накрапывала морось. Но, как нередко бывает, одна нелепость последовала за другой. Столь долго сухие небеса вдруг опрокинулись оглушающим ливнем. Порывистый ветер глухо заревел между обнажёнными деревьями и, казалось, то стонал подобно молящимся душам, то завывал как тысячи гневных и грозных голосов. Клубы сухих листьев, вздымаемых вихрем, били в лицо. Страшный крик агонии и отчаяния раздался в воздухе, но этот крик тотчас затих, и слышался только шум грозы да тихие стоны деревьев, кажущиеся зловещими во мраке ночи. Молнии рвали верхушки деревьев, дробили тротуары…
Ливень кончился так же неожиданно, как и начался. Только что ревело и лилось сверху, и вдруг всё прекратилось, будто закрыли задвижку. Только шлёпали запоздалые капли да ворчали мутные ручьи.
Всё это было как некстати странно. Будто нечто страшное и жуткое пробудилось. Словно какое-то Великое Зло опустилось на землю.
- Дитя появилось на свет! — произнёс Андрей, сжимая в руке светящийся красный рубин.

Тут вдруг из кустов выбежал Пашка, мокрый с ног до головы и с ужасом произнёс:
- Парни! Там такое! Такое!
- Что случилось, Пашка? На тебе лица нет! — произнёс Вовка.
- Был я сейчас на кладбище! Нечаянно забрёл к нему, когда возвращался с болот! Я за ягодами сегодня ходил. Тут перед самым проломом кустарник расступился. Смотрю вперёд, и у меня волосы начинают дыбом вставать. Между могильных крестов вижу, из земли идёт сияние, тёмные клочья вылетают и неслышно падают обратно. На кособоком кресте будто звёздочка горит: то потухнет, то опять вспыхнет. А тут из земли как вылетит! Страшное и безобразное! Да с таким хлопаньем, ровно сто петухов сразу крыльями замахали. Вижу: из могилы лезет чёрный и лохматый! Ну а следом из других могил. Да как застонут, как зашипят все разом. Все такие страшные и гнилые! Один другого уродливей! Тут ещё и ливень бабахнул, весь промок, чёрт побери! Ну я драпа и дал, что было сил…
- Пашка! — сказал Андрей, — беги по домам, предупреди жителей, чтоб были наготове, в случае чего! Понял?
- Ага, — произнёс тот и побежал что было сил по улице.
Туман, как бы отодвинул от города завод, срезал макушки труб и омертвел. Шорохи с пустыря закладывали уши, белёсый кружочек луны слепил глаза, а сам город и оцепенелые цеха наводили тоску…
Ночь слизывает с домов голубые сумерки и тогда, с кладбища к городу, прокрадываются тени. В одиночку и толпами они ломают заборы, будки, навесы и рвут провода. Трещат выламываемые доски, падают столбы и с шорканьем уползают к дороге. Ветер гонит в проломы пыль и песок, через выбитые и вынутые стёкла вдувает в дома страх и ужас и стонет там. Дребезжат звонки, скрипят ворота. Собаки во дворах шарахаются и испуганно лают.
Ржавчина, тление и тени точат город. Хаос…
Тени наступали. Шли цинично, тупо, безлико. Шли сотнями и сотнями серых единиц, поголовно освобождённых от совести, чувства сострадания и не знающие боли, пощады и страха. Пятна лиц, черные дыры ртов, выпученные глаза. Сквозь рвань и дыры в лохмотьях просвечивали руки, колени, мелькали струпья, язвы и синяки.
Андрей с топором в руке стоял на небольшом холмике, возвышающемся на окраине города. Рядом стоял Вовка. Им до сих пор не верилось что всё происходящее на самом деле. Мертвецы чего-то ждали. Они не заходили в сам город, а просто стояли близ домов, руша пристройки и разные сооружения: гаражи, псарню, телеграфные столбы. Это пугало ребят, но в то же время давало времени на обдумывание сложившейся ситуации. Трупов становилось всё больше и больше, они подтягивались из леса, с непролазных болот и косогоров. Казалось, что вся черная армия вот-вот рухнет на город и задавит его своими холодными, окоченевшими руками. Но мертвецы просто ждали.
Тут город осветило сияние огней и ребята увидели огромное количество людей, идущих на встречу покойникам. В руке каждого горел факел. У кого-то были топоры, вилы, косы, палки, ломики. У кого-то было даже оружие, но что всё это могло сделать с нежитью, с останками когда-то живых людей? С теми, кто не чувствует боли и страха; не ощущает тепла и холода; не различает добра и зла? Искалеченные и разложившиеся тела, веющие холодом и трупным запахом.
Люди остановились напротив армии мёртвых, готовые принять их удар. Но мертвецы были непоколебимы. Они жадно смотрели на живую дичь, но не в силах были сделать и шагу, словно бы невидимое стекло преграждало им путь. Наступила мимолётная тишина.
В тот же миг мертвецы расступились, образуя мёртвый коридор, по которому неспешными шагами шла их королева с ребёнком на руках, а рядом шёл Микола в сером длинном одеянии. Они подошли к началу мёртвой рати и остановились.
- Этот младенец — это дитя наше! — вскликнул Микола, подняв руку вверх, — Он не ждёт попечения матери, он не будит ложных идей, он заранее исполнил наши надежды; он юн, он улыбается и не рыдает — для него нет возможных страданий, если только вы не вспомните о своей грубой, презренной боли… — Микола обратил взгляд на людскую толпу, которая в его глазах казалась настолько ничтожна и беспомощна, что он наслаждался их беззащитностью и, казалось, отодвигал час расправы.
- Нет, вы не убьёте нас одним желанием! Можете выкинуть своё оружие! В ваших руках это — бесполезные игрушки! Но дальше, дальше — есть ещё другой, высший мир, там сама мысль сливается с желанием — За мной! За мной!!! — закричал он.
И вот, давящая тишина испуганно вздрагивает и шарахается на поля, гулкими переливами хриплых стонов. Отдыхающее на крышах домов вороньё вздрагивает и с карканьем летит прочь.
Чёрная Армия двинулась на город, движимая младенцем! Послышались одинокие выстрелы, несколько трупов повалилось на землю, но это было незаметно, настолько много их было. Город застонал, заныл от бесконечной крови. Шум, гам, скрипы, стоны, крики — всё смешалось в воздухе.
Андрей сбежал с холма и слился с толпой живых. Люди образовали прочную цепь, как органическое соединение, без единого разрыва, куда можно было бы втиснуться. Рать мёртвых была невообразимо велика. Она стонала и двигалась, оттесняя живых назад. В центре мрака, холодного и чёрного, находились королева с младенцем и Микола, точно в зачумлённом районе, всегда оставалось пространство, и не разу никто не задел их даже плечом.
Андрей споткнулся об только что упавшего мертвеца, который пытался пробиться в людскую толпу, и упал на обожжённую кровью землю. Рядом лежали людские тела, вперемешку с трупами, брошенные факелы и оружие, которое оставили в страхе, убегавшие с поля боя горожане. В следующий момент, подняв голову, он увидел, что мертвецы в одном шаге от него. Перед его лицом возник мертвецкий череп, разросшийся скопищами язв, превращённый в полупустой сосуд. Из чёрной дыры рта пахло гнилью. Труп замахнул над головой Андрея своей костлявой, пожелтевшей от долгого пребывания в земле, рукой, и в следующий миг упал на Андрея, кем-то подстреленный. Остальные мертвецы не заметили этой стычки, и прошли по молодому телу Андрея.
Когда он перестал чувствовать острых костлявых ног на своей спине, то встал. Суставы затрещали, как железная крыша под порывом ветра. Дрожь пронзила все тело, наверно, именно такими мгновениями определяется смысл жизни. Андрей ощутил холодное дыхание смерти. Он оказался в центре мёртвого круга. Холодные голоса нечисти затянули погребальную тоскливую песню. В стене мрака вспыхнули зелёные, алые и рыжие глаза.
Мрак надвинулся, совсем рядом, совсем рядом перекликнулись холодные, исполненные ядовитой ненавистью, голоса.
Ему казалось, что он в тюрьме и тяжело давящие на него холодные стены и мёртвые решётки — всё превратилось в отполированное гнилое зеркало, и он повсюду находит собственное отражение.
И тут перед ним, загораживая дорогу, вырос Микола. Невозмутимость, с которой он нетерпеливо рассматривал Андрея, наводила ужас. Страшным был взгляд Миколы — холодный, как заострённый лёд, жгучий, как жало. Он готов был вырвать из груди сердце и перед всеми испепелить его на ладони.
Андрей растерялся, оторопел, застыл на месте и в то же мгновение почувствовал сильный удар в живот. Он беззвучно согнулся пополам и обхватил руками колени. Следом последовал удар в лицо, точно толчок отсыревшего и слежавшегося комка соли, — из носа хлынула кровь. Андрей рухнул на землю, смутно ощущая, что творится вокруг.
Это конец, — подумал он. Во рту появился вкус крови, смешанный с мёдом.
- Что, жалкий выродыш?! — жестоко прохрипел Микола, — захотел стать героем? А?! — он пнул Андрея под живот и тот закашлялся.
- Убейте его! — махнув рукой мертвецам, приказал Микола. Мертвецы дружно взвыли. Бессильная злоба, ненависть, какую невозможно выразить словами, и безысходное отчаяние слышались в этом вое. Те трупы, что были рядом, взвыв, двинулись на Андрея, трясущегося в ужасе. Его лицо так непосредственно выражало немой вопрос, мольбу, что казалось, всю свою жизнь он прожил именно с таким выражением.
Положение отвратительное. Андрей колебался, трупы начали окружать его, подступая справа и слева, всё сокращая расстояние. Он поднял с земли топор и вскочил на ноги. Сжав топор крепче, он весь напрягся. Носки ног уходили в мягкую почву.
- Сколько их? — думал он — А вот ещё подтягиваются!
Ещё чуть-чуть и его схватят. За спиной он услышал топот и смрадное дыхание трупов. Цепкие лапы ночи скользнули по плечам, разрывая ткань куртки. Чьи-то ногти попытались вцепиться ему в шею, но промахнулись, лишь расцарапали кожу. Сердце готово было вырваться из груди. По лицу стекали пот и кровь из невесть откуда взявшихся царапин.
На мгновение мелькнула отчаянная мысль. Точно отпущенная пружина, он бросился назад и со всех ног побежал в темноту. Он делал это почти бессознательно, надеясь найти место, где можно было бы вырваться из мёртвого круга. Ни королевы с ребёнком ни Миколы видно не было.
С воплями за ним гнались мертвецы. От слишком большого напряжения ноги ослабели, будто из них вытянули сухожилия. Вспышка озарила крошечную поляну и толпу каких-то жутких тварей вокруг — больше всего они напоминали поднятые из могил людские скелеты. Густо, густо стояли они между деревьев, среди кустов тесно друг к другу, без малейшего просвета; в пустых глазницах горели огни глаз. Благодаря внезапной вспышке, Андрей увидел лазейку в скопище тварей и трупов. Интуиция, загнанного в угол, наконец подсказала ему, где распорот мешок, в который он попал.
Сделав резкий рывок, он взмахнул перед собой топором и на лицо упали капли крови. Опасный номер на тонком стекле, готовом разлететься вдребезги. Темнота и неведение вели вперёд, заставляя инстинктивно выбираться из холодного мёртвого круга. Порыв отчаяния и прилив адреналина в кровь придавали сил, помогая вновь и вновь наносить удары топором, сшибая обглоданные черепа и разрубая мёртвую плоть. Всё вокруг смешалось. Недобрая старуха ночь медленно влачила над застывшей землёй тёмные непроницаемые покровы.
Уже ничего невозможно было разобрать в этом кровавом побоище.
Андрей видел сквозь туман, что трупы, не встречая сопротивления, словно воздух, прорывались через толпу людей, ломились в дома, крушили стены и заборы. Он затыкал уши, чтобы не слышать истошных криков о помощи, доносящихся из сточных канав, погребных ям и будок.
Ещё один труп и всё — он вырвется из гнилого, полуразложившегося, холодного, мёртвого круга.
Тут — словно луч солнца разорвал тучу — между рядами тёмных фигур образовался просвет. Что-то в конце просвета на секунду привлекло внимание, а потом толпа снова сомкнулась. Андрею почудилась «бездомная».
Он бросился к чему-то, что на миг сверкнуло во мраке. Это была она — королева мертвецов, «бездомная», Лиза Дель.
На руках у неё лежал труп маленького ребёнка. Такой живой и мёртвый. Он лежал навзничь откинув назад голову. Труп был раздут, как резиновый шар, и весь покрыт красными пятнами. Андрею показалось, что рот у него шевелится, но когда он присмотрелся, то увидел, что это копошатся бесчисленные черви, уже уничтожившие губы.
Увидев Андрея, она хотела издать крик помощи и тогда бы трупы моментально сбежались на помощь своей королеве, но вместо этого она лишь хрипло простонала и, обо что-то споткнувшись, упала на землю. Андрей стоял, глядя сверху на её лицо как у умной собаки, на котором глаза горели так печально и тревожно.
Что он прочёл в них, сострадание или жестокость? Мрачное предчувствие овладело им: скоро он узнает правду…