Тодд. Месть подается холодной. Глава 1. Память и кровь

1. Каторжник

Над Лондоном нависло низкое свинцовое небо. Колокол старого Бена, пробил над Вестминстерским дворцом, сливаясь в унисон со звучными раскатами грома. И серый полдень разбавился спокойным, словно процеженным через огромное сито дождем.

Суинни вздохнул, выпуская из легких приятный сигаретный дымок, и запустил окурок на мостовую. Тлеющий бычок скатился вниз по наклонной и лег у низкого бордюра, пуская тоненькую струйку дыма.
Старая добрая Флит-Стрит, цитадель прессы, как много радужных воспоминаний, бережно хранимых в памяти Суинни, ты несла в себе все эти годы. И теперь, спустя долгие двадцать лет, эти воспоминания, вырвались наружу стремительным вихрем. Где-то в глубине души пожилого каторжника, переполнился хрустальный кувшин, сдерживающий абсолютно все эмоции. Любовь, ненависть, память. Суинни, словно в бреду вышел под проливной дождь и направился к дому на Флит-Стрит 22, где проживал годами ранее. Сердце отбивало сумасшедший ритм, ведь только Богу известно, как отнесется к его возвращению Элизабет.

Когда едва различима грань меж добром и злом и все сводится к первобытной борьбе за существование, рассудок подсказывает единственный верный вариант — забыть прошлое и дать забыть себя. Но память неистребима и каждая прожилка на мокрой мостовой, каждый кирпичик и камешек запятнан кровью памяти, желанием вернуться домой. Эти воспоминания пугали, но, в тоже время, грели душу Суинни Тодда.
Элизабет уже сорок два года, да и Бетти, несомненно, стала настоящей леди. Суинни представить не мог, что же сказать, открой она двери. Он помнил ее малышкой, а сейчас, даже не был уверен, что дочь узнает измученное, морщинистое лицо состарившегося душой и телом отца. От волнения, у него потемнело в глазах, ноги отказывались повиноваться.

Дождь усилился. Суинни промок до нитки. Его серое, потертое пальто потемнело от дождя, длинные локоны волос прилипли к лицу, а в ботинках неприятно хлюпало. И вот, наконец, он достиг дома, где проживал годами ранее, с молодой женой и дочерью. Но теперь, на нем висела обшарпанная вывеска, гласившая: «Пирожковая Ловетт».
Суинни вошел внутрь и подошел к прилавку.
- Я вас слушаю. — Произнесла девушка лет тридцати, слегка стервозным голосом. Ее болезненно бледное лицо с глубоко посаженными глазами, аккуратным носом и тоненькой линией губ расплылось в очаровательной улыбке.
- Добрый день, я ищу Элизабет.
После этих слов, девушка помрачнела и жестом указала Суинни на столик. Он присел, силясь унять дрожь в коленях. Меж лопаток выступил холодный пот. Вскоре вернулась незнакомка и поставила на столик две чашки ароматного черного чая.
- Меня зовут Ловетт, — произнесла она, легким движением убрав с лица прядь черных как смоль волос.
- Суинни.
За окном, ни на миг не ослабевая, бушевала стихия. Окна то и дело озарялись яркими вспышками.
- Суинни, я очень прошу, только держи себя в руках, — произнесла Ловетт и, выдержав драматическую паузу, добавила. — Обещаешь?
Суинни кивнул и отхлебнул из белой чашки.
- Элизабет, мертва.
Еще до начала разговора, Суинни был готов к худшему и воспринял данную новость как нечто само собой разумеющееся. Сделав глубокий вдох, он произнес:
- Бетти, что с ней, где моя дочь?
Ловетт вздохнула и глянула в окно: лютый ноябрьский ветер гнул тоненькие деревца, осыпая их жухлую листву.
- Бетти пропала без следа, спустя месяц, после самоубийства Элизабет.
Суинни с силой сжал плечо девушки, его черные глаза подернулись дымкой, безумно, поблескивая:
- Как? Что ты хочешь этим сказать?
Ловетт положила бархатную ладонь на сдавливающую ее плечо мозолистую руку Суинни и произнесла:
- После твоего заточения за стены Уайдсфорта, судья Терпин, да, тот мерзавец, засадивший тебя по ложному обвинению, принялся ухаживать за Элизабет. Страшно вообразить, на какие поступки шел Терпин, дабы добиться подавленной горем девушки. В любом случае, смерть стала для нее избавлением, ибо в один из влажных осенних дней, Элизабет бросилась в Темзу.
Суинни молчал.

- Бетти отдали в приют, продолжала Ловетт, — а спустя месяц, девочка бесследно пропала. О дальнейшей судьбе малышки Бетти ничего не известно.
«Судья, судья Терпин» — эхом отозвалось в голове Суинни.
В нависшем молчании, разбавляемом лишь свистом ветра в оконных рамах, прозвучали приглушенные шаги…
- Погоди, — сказал каторжник. — Откуда тебе все это известно? Откуда ты меня знаешь?
Ловетт поднялась и прошептала:
- Потом, все потом, Суинни. Но уверяю тебя, что ты можешь мне доверять.
Дверь отворилась, и на пороге показался полный мужчин, лет пятидесяти.
- Дядя Гарольд, — произнесла Ловетт, — проходи, присаживайся. Ты, наверное, проголодался.
- Как волк, родная, — пробасил он в ответ.

2. Похоть Законника

Центр Лондона, Сити, который называется Сент-Мэри-Экс, был окутан в ржаво-черный туман.
Эксцентричный парень лет двадцати, с высоким, окрашенным в ядовито-зеленый цвет могавком, наблюдал за статной чопорной леди в синем драповом пальто, вышедшей из бутика напротив. На голове у нее красовался коричневый «котелок», а на ногах — изысканные полусапожки. Подул шквалистый ветер — предвестник грозы, выворачивая ее зонт наизнанку. Парень усмехнулся, поймав на себе короткий презрительный взгляд и показав ей многозначительный жест, поспешил под навес ближайшего паба.

*****

Белый Форд «GT-350″ мустанг, припарковался у роскошного трехэтажного особняка на Даунинг-Стрит. Левая передняя дверь отворилась. Высокий, плечистый водитель в строгом черном костюме, вышел из машины и открыл заднюю дверь. Откуда вылез невысокий, лысеющий мужчина лет пятидесяти, а с ним, молодая девушка в приталенном бордовом платье.
Дик Терпин, глава Лондонского суда, дал указания водителю, взял свою спутницу под руку и они, двинулись к особняку.

Дождь постепенно утихал. По покатым крышам стекали тонкие струйки, а по зеркальным лужицам шла легкая рябь, от падающих с неба капель.

Пожилой дворецкий отворил двери и отступил назад.
- Добрый вечер, мистер Дик, — почтительно произнес он. — Вижу, вы сегодня не сами, а в сопровождении прелестной дамы.
Девушка улыбнулась и произнесла, немного смущаясь:
- Аарен.
- Рад знакомству, мисс Аарен, — поклонился дворецкий.
Судья Терпин снял фланелевый пиджак, вручив его старику.
- Иди к себе, Уилл, ты заслужил отдых.
Дворецкий вновь поклонился и направился вверх по лестнице, поглаживая ноющую поясницу.
- Аарен, дорогая, чувствуй себя как дома, в моем скромном обиталище. Если же, тебе интересна живопись или скульптура, то у меня есть копии и оригиналы многих работ, созданных небезызвестными живописцами и скульпторами. — Гордо произнес Терпин, поправляя ворот рубахи.

Девушка, смущенно потопталась на месте, не решаясь сделать и шагу, но, поймав одобряющий взгляд Терпина, прошлась по холлу.
Стены Холла, были увешаны различными картинами и, как догадалась Аарен, Терпин просто скупал живопись, совершенно не разбираясь в стилях. В удивительной коллекции главного лондонского судьи, имелись работы таких мастеров как Поль Сезанн, натюрморты, которого, почему-то, чередовались с сюрреалистическими работами Дали. В глубоких нишах, стояли мастерски отделанные, безусловно, всемирно известные скульптуры. Красивый пол, выложенный черной и белой мраморной плиткой, прекрасно сочетался с золотисто-желтыми стенами. Помещение, помимо подвесных светильников, также освещали старинные каретные фонари, да и вообще, во всем чувствовалась некая симметрия, на воссоздание, которой, были выделены немалые деньги.
Девушка, завороженная удивительным особняком, какие наблюдала, разве что, по телевидению, на миг забыла о своих проблемах.
Ведь, всего несколько дней назад, двадцати двух летняя Аарен Хоулмз, потеряла мать. Кончина единственного близкого человека, стала для девушки настоящим потрясением. Сегодня, когда она гуляла по Гайд — парку, на нее, нахлынули воспоминания. Слезы выступили на девичьих глазах, ведь они с матерью, часто гуляли по его длинным аллеям. Аарен слушала ее удивительные истории, а после, по традиции, они шли к озеру Серпантайн и кормили там гордых, грациозных лебедей.
Но потом, мать заболела. Страшный диагноз, на лечение какового, требовалась колоссальная сумма денег, выложить, которую, являлось для семьи Хоулмз непосильным трудом.
Тогда-то, она и встретила Дика Терпина. Чтобы о нем ни говорили, каким бы подонком не выставляли в прессе, Терпин, показался ей достаточно обаятельным и добродушным человеком. Он помог девушке развеселиться, почувствовать себя нужной, живой и сильной как прежде. Никчемная, слабая, пропащая без материнского тепла Аарен, вновь ощутила прилив сил и уверенность в завтрашнем дне.

Ее раздумья прервала приятная музыка. Это звучала пьеса-багатель «К Элизе» Людвига ван Бетховена. Девушка сразу узнала легкую, романтичную мелодию. Это играл красивый, позолоченный патефон, включенный Терпиным. Судья улыбнулся и подошел к девушке. По ее белым щекам текли слезы. Дик, вытер ее заплаканные глаза и обнял за талию.
- Ну-ну, дорогая, не плачь. Все будет хорошо.
Девушка положила голову, на его плечо, тихонько всхлипывая. Дик сделал шаг и закружил Аарен в медленном танце. По холлу разливалась чарующая мелодия, разносился радостный смех.
- Уверяю, что все будет хорошо. Такая девушка как ты, не должна плакать. Если больно тебе — больно мне.
Аарен улыбнулась, обняв его за шею. Дик же, опустил свои похотливые руки на ее ягодицы. Девушка отстранилась.
- Нет, прости, Дик, я не могу.
- Аарен, дорогая, я не виню тебя, не дай Бог пережить такое… Пойдем, я покажу тебе кое-что, — резко произнес Терпин. — Уверен, что это поднимет тебе настроение.
Дик взял девушку за руку и повел на второй этаж своего роскошного обиталища. Они поднялись по красивым дубовым ступеням, вносящим в окружающее пространство, ощущение тепла и уюта и Терпин открыл двери в свои апартаменты. У девушки перехватило дух. Шикарная, огромная комната в золотистых тонах, с коричневой, блестящей мебелью, внушительной хрустальной люстрой и бардовыми портьерами, не могла не вызвать восхищения.
- Заходи, чувствуй себя, как дома, — произнес судья, усмехнувшись.
Мягкое освещение, оказывало расслабляющее, умиротворяющее действие. Аарен присела на мягкую, застеленную белоснежными простынями кровать и восторженно произнесла:
- Какая красота…
- Несказанно рад, что тебе нравится. Погоди минутку.
Он открыл темно-коричневый шкаф, достал бутылку дорогого бренди и два кристально чистых снифтера. Наполнив бокалы золотистой жидкостью, судья присел на край кровати и произнес:
- Ну, за нас, моя дорогая Аарен.
Хрустальные бокалы, с легким звоном ударились друг о друга и Аарен, вкусила крепкий напиток, наслаждаясь замечательным вкусом с ноткой дубовых танинов.
Девушка сделала еще глоток и потеряла сознание. Бокал, выпал из ее рук и разбился с неровным, дребезжащим звуком. По полу посыпались многочисленные осколки. Судья Терпин спрятал в брючный карман пачку снотворного, расстегнул ремень и одним махом допил содержимое снифтера.

3. Око за око.

Стояла мягкая влажная погода. Тихая, теплая осень, разбросала повсюду увядшие листья, окрашивая столицу в лимонный и апельсиновый цвет.

Подавленный горем, Суинни, открывает в коморке над пирожковой парикмахерскую и, до поры до времени, просто бреет клиентов. Ведь ему нужно как-то платить за проживание у Гарольда-мясника, дяди Ловетт. Мясник — настоящий знаток своего ремесла. Он с таким упоением резал все эти туши что Суинни, порой представлял, как на месте ломтя коровьего мяса, мог оказаться какой-нибудь вредный, мелочный клерк.
Мяснику было откровенно плевать на Суинни. Его философия была проста: можешь платить за проживание — живи, не можешь — выметайся.

Ловетт, приняла Суинни радушно и всячески ему помогала. Она готовила ему пищу, помогала личными сбережениями, стирала и гладила одежду.
В ее забегаловке, собирались низы общества. Ни один порядочный гражданин, не зайдет пообедать в такое никудышное место как «Пирожковая Ловетт».
Частыми клиентами, здесь были: попрошайки, воры, шлюхи, сводники и извращенцы. Наглые, высокомерные низы общества, выставляли себя напоказ и не скрывали глумления над проходящими по их территории порядочными гражданами, а неформальные группировки, от скинхедов до панков, правили бал в ночное время, упиваясь алкоголем на своих тусовках и употребляя различного рода наркотические вещества.
И все же, во всем этом сброде, было нечто необъяснимо нужное. Будто некий древний закон, нарушить, который было бы непоправимой ошибкой. Каков облик приобрел бы мир, не стой в ночное время у киосков, где-нибудь на Эбби роуд, нетрезвых подростков, распивающих спиртные напитки? Или же, не предоставляй, путаны, услуг своим похотливым клиентам? Не одурачивай наперсточники незадачливых туристов и не восклицай панки о равенстве, отрицая принуждение? Дать ответы непросто, но таков мир, таковы его законы.

*****

Шли дни. Суинни втянулся в работу, брея очередного клиента под веселые крики «Хэй хоу! Лэт»с гоу!» от задорных Рамонес. Ловетт принесла маленький телевизор и теперь, клиент мог почувствовать себя как в нормальной парикмахерской, слушая свежий выпуск новостей. Диктор толкнул заунывную речь об очередных реформах и следующая новость, заставила Суинни содрогнуться. В сюжете говорилось о сыне какого-то чиновника, который сбил на машине беременную женщину, но дело было благополучно закрыто. Парня выпустили на свободу, а приговор, вынес никто иной, как судья Терпин собственной персоной. И сегодня, на три часа дня, у Терпина состоится важная встреча на Площади парламента, где журналисты, также смогут задать ему пару вопросов. «Судья, подлый мерзавец. Ты отнял у меня все, лишил самого дорогого…» — вновь пронеслось в голове у Суинни.
- Сэр, что вы делаете? — завопил клиент, тем самым, возвращая Тодда на землю.
Суинни тут же спохватился и убрал бритву, неизвестно как, оказавшуюся у горла испуганного мужчины.
- Простите, — бросил он, все еще поглядывая на бритву.
- Это возмутительно! У меня просто нет слов! — толстопузый клиент вскочил с парикмахерского кресла. — Будь моя воля, я бы лично позаботился о том, чтобы вашу контору прикрыли к чертям собачьим!
Хлопнула дверь. Блеснула бритва. Суинни понял, что должен сделать.

*****

Когда-то давно, будучи маленькой девочкой, Ловетт была влюблена в прекрасного парикмахера Тодда. И сейчас, с ней происходило нечто странное. Она, боялась или не хотела признаться, даже самой себе, что все еще любит Суинни. Но, девушку одолевали сомнения. Что, если эта любовь не взаимна? Да, Суинни, безусловно, выказывал ей определенные знаки внимания, но столь поверхностно, что Ловетт, все больше и больше утверждалась в том, что Суинни, питал к ней лишь дружеские чувства.
Пообедав, из пирожковой, вышел объект ее раздумий. Суинни, не обратив внимания на девушку, посмотрел на часы и побрел по дороге. Ловетт, ощутила внезапную тревогу. Суинни явно что-то задумал и она это чувствовала. Девушка бросила окурок в урну и пошла по дороге, свернув в переулок, вслед за Суинни.
Суинни сел в такси. Ловетт, также взяла машину и указала водителю последовать за только что выехавшим на дорогу автомобилем. Спустя двадцать минут, ехавший впереди автомобиль, остановился на Площади парламента. Суинни вышел. Девушка расплатилась с таксистом и последовала за ним.

На Площади, скопилась оживленная толпа, охватившая судью Терпина плотным полукольцом. Там были как журналисты, так и простые жители Лондона.
- Господин Терпин, прокомментируйте, пожалуйста, вынесенный вами вердикт, — сказал кто-то из прессы.
Судья, видимо, даже не услышал вопроса. На площади стоял ужасный галдеж.

На миг, Ловетт упустила Суинни из виду, он просто-напросто смешался с толпой. Ей пришлось подойти ближе, чтобы вновь отыскать спятившего парикмахера. И девушка ужаснулась, завидев следующую картину: Суинни пробирался через толпу, к судье. Его правая рука была спрятана в кармане, сжимая какой-то предмет. И она, опрометью бросилась за ним, расталкивая недовольных людишек. Время, будто замедлило свой ход. Ловетт боялась не успеть остановить его, предотвратить ужасную ошибку. Она пробиралась вперед, видя, что Суинни, почти достиг своей цели. Но вот, ей удалось нагнать Тодда и схватить его руку. Суинни повернулся, удивленно уставившись на испуганную девушку.
- Ловетт?
- Суинни, нет, не делай этого! — Крикнула она. — Ведь ты попадешь за решетку!
Суинни, глянул на Ловетт, потом снова на судью. «А ведь Ловетт права. Здесь лучше не убивать. Но этот мерзавец все равно не избежит расплаты» — с этой мыслью Тодд, кивнув девушке, в знак согласия, спешно покинув с ней площадь.

*****

Суинни и Ловетт, вернулись в забегаловку, тут же натолкнувшись на мясника.
- Дети мои, пойдемте за мной, я вам такое покажу! — торжественно произнес Гарольд и повел их в подвал.
Они спустились. В нос ударил характерный запах тухлого мяса. Посреди просторного подвального помещения, стояла какая-то машина, смахивающая на огромную мясорубку. В ее жерло, без преувеличения, можно было засунуть целого барана.
- Добро пожаловать в новую эпоху. Век машин!
Ловетт, протиснулась меж мужчин и произнесла:
- Что это такое? Дядя, не говори, что ты потратил наши сбережения на вот это.
Мясник усмехнулся, взял ее за руку, и подвел к мясорубке.
- Смотри, одно нажатие на вот эту кнопку, приводит в движение механизмы машины. В самом мясоприемнике на валу предусмотрены рёбра. С их помощью от слишком больших для прохода по шнеку кусков мяса отрезаются кусочки меньшего размера. Процесс измельчения происходит непрерывно. Мясо закладываем в мясоприемник, и тут же через решётку выходит готовый фарш. — Читал лекцию по устройству электромясорубок мясник Гарольд. — Я продемонстрирую.
Он удалился в холодильник, вернувшись с небольшим поросенком. Потом, забросил его в устрашающее жерло машины и нажал на кнопку, сбоку. Мясорубка загудела, нарубая мясо и перемалывая кости. Мясник рассмеялся, похлопав девушку по плечу.
- Ну как, правда, впечатляет? — обратился он к Тодду.
- Да, впечатляющая вещь, — произнес Суинни, осматривая мясорубку, которая представлялась ему каким-то хищным зверем, пожирающим беспомощную добычу.
Ловетт фыркнула, направившись к выходу.
- Я все равно не понимаю, на что ты потратил наши деньги.
- Ай, — махнул рукой Гарольд. — Что бы она понимала. Одним словом — женщины. Но ведь ты, меня понимаешь, Суинни?
Парикмахер кивнул.

*****

Наступили декабрь. На Лондон опустились тяжелые дожди. Жители столицы, теперь походили на грибы, прячась за зонтами и дождевиками. Суинни трудился в парикмахерской, зарабатывая на проживание. Ловетт, все также тайно была в него влюблена, торгуя фирменными пирожками. Мясник же, занимался любимым делом — крутил фарш на огромной мясорубке. Однажды, Ловетт сказала ему: «Будь твоя воля, ты бы женился на этой хреновине».

В один из таких дней, под вечер, когда Суинни, приводил в порядок рабочее место, слушая радио, в парикмахерскую пожаловал Гарольд. Он нарочно наступил на хвост черной кошки, принадлежавшей Ловетт. Кошка издала жалобный визг и бросилась прочь, под привычный хохот мясника. Гарольд потер руки и обратился к Тодду:
- Доброе утро, Суинни. Ты сейчас свободен? А то я зарос, словно какой-то бездомный, ей Богу.
- Да, — ответил Тодд. — Присаживайся, Гарольд.
Суинни брил Гарольда, разумеется, бесплатно, ведь он хозяин дома. Что, в принципе, было не накладно. Суинни любил свою работу, несмотря на скудный заработок.
- Суинни, мы с тобой, еще не говорили по душам, — сказал мясник, рассматривая себя в зеркало. — Как тебе мой дом?
Тодд, сглотнул подступивший к горлу ком и ответил:
- Он великолепен, Гарольд.
- То-то же! Удивительно, но я получил его практически за бесценок!
- Поразительно, — буркнул Суинни.
- А все благодаря моему хорошему другу, судье Терпину!
Услышав это, Суинни остолбенел.
- Терпину? — переспросил он
- Да, — ухмыльнулся мясник, — согласись, Суинни, ложный донос на одного пройдоху, забыл как его звали, — не большая цена за такую роскошь.
И тут, Суинни Тодд понял, кто написал на него ложный донос двадцать лет назад. Бритва, замерла у горла мясника.
- Суинни? — не на шутку перепугался мясник.
- Его звали Суинни Тодд, — процедил сквозь зубы парикмахер.
- Тодд… Суинни… — протянул его имя доносчик.
Суинни посмотрел в зеркало и рассмеялся. На лице мясника Гарольда застыла гримаса ужаса.
- Ну, продажная морда, может тебе есть что вспомнить, перед тем, как я отправлю тебя на тот свет?
- Суинни прошу, — жалобно лепетал мясник, — я дам тебе все, чего хочешь, только пощади!
- Ты отнял у меня все, что я любил, — парировал Тодд. — Ты вернешь мне жену и дочь?
- Умоляю…
- Теперь, я отниму твою жизнь. Око за око. — Суинни был непреклонен.
- Нет, нет! Бога ради, Суинни! Ловетт, моя племянница, хочешь ее? — паниковал доносчик. — Она же тебе нравится, я отдам ее за тебя!
- В жены? — воскликнул парикмахер. — Око за око, Гарольд.
Одно движение, и кровь мясника потекла по пальцам рокового парикмахера. Мясник захрипел, хватаясь за перерезанную глотку, свалился с кресла и пополз по полу. Суинни, медленно последовал за ним, наслаждаясь муками подонка, сломавшего его жизнь. В отражении заляпанного кровью зеркала, он приобретал еще более устрашающий и безумный вид. Ведь недаром говорится, что зеркало — это отражение человеческой души.
Мясник, протянул руку к двери, дрогнул и обмяк. Суинни поднял кресло и присел, отходя от шока. Его лицо и руки были запятнаны кровью. «Тело, нужно от него избавиться, но куда?» — ломал голову парикмахер. И тут, он вспомнил про огромную мясорубку, стоящую в подвале.

*****

Погруженный в туман Мост Тысячелетия, выглядел достаточно таинственно. Внизу, по Темзе, плыли баржи, словно призраки проклятых пиратских кораблей. Туристы, фотографировали шпиль окутанной мглой часовни Биг Бен, а жители столицы, сновали туда-сюда, увлеченные своими заботами. Туманный Альбион, жил своей повседневной жизнью, даже не подозревая, свидетелем, каких событий, ему предстоит стать в ближайшее время.

Авторы: Александр Похил (punk rock) и Дмитрий Палагута (Star Lord).