Красный туман

Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
(Фридрих Ницше)

- Ты уверена?
- Еще бы, конечно уверена, а ты что, струсил?
- Кто, я струсил? Ты же меня знаешь…
- Шучу, шучу, успокойся и не психуй. Фонарик не забыл?
- Вот, — Адам открыл походную сумку и показал содержимое.
- Отлично! Даже бутеры не забыл… о, двухлитровая бутылка колы!
- Ну дык, куда же без колы?

Соня продолжала рыться в походной сумке, перечисляя вслух содержимое словно заклинание:
- Нож, батарейки к фонарику, веревка, несколько свечей, зажигалка, цифровая камера, парочка косячков, зарядка для мобилы, непонятно нахрена, если подключить все равно некуда, — вдруг замерла и злобно уставилась на Адама. — А это-то тут нахрена? Если ты на что-то рассчитываешь, то забудь, понял?
- Дык я, это… — Адам потупился и уставился в одну точку, где-то в районе мысков его потертых Найков, — не для тебя это, поняла, не для тебя, это… э для другой…
- Какой другой? А, черт с тобой, козел! Не желаю знать для кого эти резинки, но на меня не рассчитывай! Мы друзья да и только, не забыл?
- Не забыл…
- Тогда пошли, скоро совсем стемнеет, а нам нужно чуть раньше успеть.

Сент-Норбер неторопливо погружался в сонливую, безветренную темноту манитобской ночи. Черные тучи безмолвно зависли над пригородом Виннипега, в любую минуту готовые пролить на землю тонны воды. На фоне темнеющего неба еще можно было разглядеть колокольню старинного полуразвалившегося монастыря траппистов цистерцианского ордена, разрушенного в далеком 1892 году.
Последние несколько лет среди жителей Сент. Норбера ходили слухи о монахе в красной сутане, который появлялся, якобы, незадолго до полуночи и бродил вокруг монастыря словно что-то выискивая в разросшейся траве. Его так и прозвали: «Призрак в красном».
Зимой «призрак» оставлял на снегу отпечатки своих босых ног, и по словам редких очевидцев, обычно подростков, его мрачный силуэт можно было увидеть в свете луны, на фоне свежевыпавшего снега. А тут еще эти пропавшие школьники… Полиция была уверена что мальчишки просто сбежали из дому, тем более что сорванцы были известны стражам правопорядка и на них были заведены дела в уголовке. Но все это нагнетало страху на молодые умы сонного пригорода.
Адам и Соня давно продумывали план «поймать в объектив» этого бродягу в рясе, а потом выложить ролик в интернет…
- Миллион просмотров гарантировано, — говорила Адаму Соня, когда они разрабатывали план ночного мероприятия, — мы станем звездами ютюба!

И вот эта долгожданная ночь настала. Нужно было выбрать момент когда родители обоих куда-нибуть намылятся как минимум до утра, и тогда план можно будет осуществить. Пол года они терпеливо ждали. И вот наконец, родители Адама уехали на свадьбу в Ванкувер какого-то родственника по линии отца, а предки Сони, за два дня до этого, на целую неделю укатили в Акапулько, отдохнуть и позагорать под жарким мексиканским солнцем.
Адам завел свой новенький мопед, который подарил ему отец на шестнадцатилетие, а Соня усевшись сзади, вцепилась обеими руками в кожаную байкерскую куртку Адама.
Уже через полчаса они добрались до парковки у разрушенного монастыря.
Оставалось дождаться Джеймса и Абигайл, которые вот-вот должны были примчаться на старом отцовском Форде Джеймса. Они были чуть постарше Адама и Сони, и потому вели себя соответствующе, во всяком случае как казалось им; Джеймс лихачил на Форде, вгоняя «старичка» в крутые повороты, да так что у того покрышки визжали как поросенок на убое, а Абигайл иногда позволяла себе позагорать топлес на озере в Сент. Мало, правда в часы когда пляж пустовал, и кроме Джеймса ее «прелести» никто боле не мог узреть.
- Вон они, наконец-то! — воскликнула Соня, завидев одинокую пару автомобильных фар и услышав поросячий визг фордовских мишлинов.
Джеймс выпрыгнул из машины с бутылкой Форт Герри в руках. Пиво пенилось и искрилось в лучах дальнего света фар, а Абигейл, как всегда, подчеркнуто вальяжно выставила свою ножку в модных туфлях на километровом каблуке и прощебетала:
- Джеймс, малыш, а руку…
Джеймс, по-бойскаутски развернулся на своих лакированных ковбойских сапогах в ее сторону и проворчал:
- Детка, я вначале допью пиво, а потом, если мне не будет влом, то пожалуй подам тебе то, что ты просишь.
При этих словах он запрокинул голову и влил в себя пенящиеся остатки Форт Герри.
Абигейл, ничуть не смутившись, самостоятельно выбралась из машины и неуклюже заковыляла на каблуках в сторону ожидающих их ребят.
Джеймс открыл багажник и достал небольшую сумку, перекинув ее ремень себе за плечо.
Подойдя к ребятам он сказал:
- Короче, детвора, я тут кое-что достал, на случай если мы вдруг неожиданно заскучаем…
Соня перебила:
- А, это, у нас уже есть косячки, так что не заскучаем, не переживай.
- Не, косячки — для малышей, а для взрослых дядь и теть у меня есть нечто поинтересней.
Соня снова перебила:
- «Барбадосом» не балуемся, и «антрациты» не нюхаем, ты же знаешь…
- Ну до такого дерьма я еще не опустился пока что, — обиженно проворчал Джеймс и заговорщицки похлопал по сумке, — мне один знакомый «аристократ» надыбал особых грибков, вы может слышали, их понимающие пацаны «Сатанинскими» кличут. Но он говорит, что эта тема вообще новая, откуда-то из Амазонки, типа того. Этот «аристократ» не просто «бал» обещает, а гарантирует полный «астрал» и без последствий вообще.
- Круто! — проворковала Абигейл.
- А «башнесрыва» не будет? — недоверчиво поинтересовалась Соня.
- Не, не будет. Это те не «варево» какое-то а «десятка» высшего качества.
- Мне стремно как-то, — сказал Адам, и снова стал таращиться на свои Найки.
- Не сцы, брат, не ты первый — не ты последний. Обещаю, кроме «дрикса» никаких отходняков или «дипперов»… Не боись, это как косячок, его «дудеть» нужно, и всё тебе, без сложностей и ненужной философии.
Пока восьмилитровый фордовский двигатель остывал в прохладном позднем вечере, горстка ребят вдумчиво затягивались «Сатанинскими».
Дым от курева был необычного фиолетового цвета, и казалось что он не поднимается к небу а опускается вниз, расстилаясь по траве плотным фиолетовым туманом.
Первой подала голос Абигейл:
- Чо-то, твоя «база» не «вставляет»…
- Мда… балдежа никакого, — вторила Соня, смачно сплевывая фиолетовую слюну себе под ноги.
- Ну, не знаю, — проворчал Джеймс, затягиваясь очередной порцией, — может «дрянь безмазовая»… Я этому «доктору» три дня пахоты забашлял… вот «грибоед» хренов! Ладно, кончай «дудеть» — не выдудим нифига, ни за тем приперлись в эту глухомань, где ваш «Призрак в красном»?
Две видеокамеры были готовы. Обе — имели опцию ночной съемки, правда тогда все на экране выглядело зеленым, но это не смущало молодых «операторов», ведь в ютюбе такое будет смотреться даже круче.
Они вчетвером затаились за одной из разрушенных стен бывшего монастыря. Отсюда просматривалась почти вся территория «туристической аттракции», как ее называл гугл, и выглядывающая из-за темных туч луна, изредка бросала свои тусклые, желтые блики на старинную каменную кладку развалин.
Время тянулось невыносимо долго. Напряжение первых минут спало, и ребят начало клонить в сон.
- Что это, глядите? — вдруг прошептал Адам, так и не сумевший удобно пристроиться на щербатом валуне, благодаря чему еще сохранял некое подобие бдительности.
- Где? — спросил Джеймс, уставившись туда куда указывал палец Адама.
- Туда гляди, видишь свет?
- Ага, — прошептал удивленный Джеймс, а обе девушки, не проронив ни слова, схватили друг дружку за руки.
- Чо за фигня? Откуда там свет, там же нет ничего, кроме стен и окон? — пробормотал снова Джеймс.
- Ребята, камеры включены? — наконец подала голос Соня.
- Ага, — ответил Адам, направив одну камеру в сторону светлого пятна, — ничерта не вижу. Там стена закрывает вид, нужно ближе…
- Нет, стой! — прошептала Соня, ты уверен что хочешь этого?
- Ну, да, уверен, мы же давно собирались снять эту хрень.
- Ребята, а может не надо? — дрожащим голоском проворковала Абигейл, чересчур скромно поправляя чуть задравшуюся мини-юбку, — мы же не думали что там действительно что-то может быть.
Тут Джеймс вдруг встал во весь рост и сказал нарочито бодрым голосом:
- Детишки, эй малышня, вы что в штанишки наделали с перепугу? Пошли, сцыкуны.
И он пошел первым.
За ним выскочила Абигейл, по-жирафьи, неуклюже переставляя ноги и приговаривая:
- Подожди, малыш, куда ты так торопишься? Ну погоди ты, они же на камеру все снимают, не беги так, я не хочу в ютюбе дурой выглядеть.
- Ютюб, какой к черту ютюб, детка? Ты думаешь, что это страшный призрак умершего монаха бродит тут в развалинах и похищает таких как ты? Хрень все это! Сейчас посмотришь кто там свет зажег. Уверен что такие же как мы — идиоты! Вот черт! Джеймс не договорил и резко остановился, — Эй, малышня, вы где там топчитесь? Быстро сюда, снимайте это дерьмо, снимайте!
- Вот блин! — прошептала Соня, глядя в камеру, — Смотрите, там видна чья-то странная тень, и она двигается.
Джеймс немного попятился и сказал:
- Так, я думаю нам нужно разойтись…
- О, нет, малыш, зачем? Это же не трэшак, зачем нам расходиться? — дрожащим голоском промямлила Абигейл.
- Он верно говорит, — сказала Соня, — нам нужно зайти с двух сторон, чтобы тому, кто там, кто бы он ни был, не удалось укрыться. Тогда мы точно сможем все заснять на обе камеры. Это будет конкретный крутяк! А ты что скажешь, Адам?
- Ну вроде правильно говоришь. Мы же пришли сюда фильм снять, а фильм лучше снимать с разных ракурсов.
- Вот, вот, и я говорю — с разных, этих… ракурсов, — сказал Джеймс, — Соня, ты с Адамом а я с Абигейл. Неужели ты думала, что я свою детку тут оставлю совсем одну? — Джеймс улыбнулся и обнял Абигейл за плечи. Та прильнула к его плечу, немного вздрагивая от страха.
Соня передала камеру Джеймсу и они стали обходить развалины с разных сторон, стараясь приблизиться к освещенному странным светом, месту.
Огромная черная туча скрыла тусклый лунный свет и на землю начали капать редкие, крупные капли. Где-то вдалеке небо осветилось ярким, белым светом, а через десять секунд прогрохотали первые раскаты грома.
Адам держал в руках камеру, а Соня фонарик, луч, которого с трудом доставал до земли в метрах трех от их ног.
- Ты чего, не мог фонарик нормальный достать? — прошептала Соня, посветив в лицо своему спутнику.
- Откуда я знал, какой был такой и взял…

- Три с половиной километра, — вдруг сказал Адам, продолжая глядеть в трехдюймовый экран камеры.
Соня остановилась:
- Что, три с половиной километра?
- Ну, до молнии было три с половиной километра.
- А ты-то откуда знаешь?
- Э… физика в школе. Это нужно скорость звука умножить на количество секунд после вспышки молнии. То есть где-то триста пятьдесят умножить на десять…
- Ага, — отрешенно пробормотала Соня, — пошли дальше, ученый, блин.
Снова вспыхнула молния, освещая верхушки деревьев и через некоторое время раздались раскаты грома… и что-то еще.
- Черт, Адам, ты это слышал?
- Нет, а что?
- Хреновый из тебя физик… Мне показалось, что кто-то кричал.
- Может тебе показалось?
- Дебил, я же и говорю, что мне показалось.
- А… я не слышал, — Адам продолжал медленно идти, стараясь не ступать на крупные разбросанные тут и там валуны. Дождь заморосил мелкой дробью, а молнии сверкали все чаще и чаще, но время до громовых раскатов все увеличивалось и увеличивалось.
Адам остановился и глядя в экран повернулся к Соне чтобы сказать ей что видимо гроза обходит их стороной, но в этот момент, где-то рядом прозвучал женский вопль, и тут же, словно стараясь перекрыть этот крик, раздался раскат грома ужасающей мощности, а молния ударила в бывшую колокольню, освещая белым светом двухсотлетние развалины.
Если бы Адам в эту секунду не пялился в камеру, а Соня, от ужаса не закрыла глаза, то в коротком блеске молнии, ребята могли бы увидеть, что они уже не одни.
Молния осветила медленно приближающиеся к ним странные фигуры, одетые в монашьи сутаны с капюшонами на низко опущенных головах. Их было около двух дюжин, но шагов не было слышно, не из-за грохочущего грома, а из-за того что ноги пришельцев не касались земли, а тела, словно плыли в ночной глуши в метре над поверхностью, вопреки всем законам физики. Они окружали ребят со всех сторон, и только подолы их мрачных одеяний безмолвно развевались в редких порывах ветра.
Но тут неожиданно все смолкло. Ветер прекратился, дождь перестал лить, и наступила полная тишина.
- Адам, — позвала Соня.
- Да.
- Адам, тебе не кажется, что что-то не в порядке?
- Ну, вроде тихо стало, ну и еще мне показалось, что кто-то кричит.
- Да, но тишина какая-то странная.
- В смысле, странная?
- Ну, как-то не так как должно быть
- А как должно быть?
- Вот черт! Адам я поняла, я поняла, блин, блин, Адам… птицы смолкли, нет вообще никаких звуков, понимаешь? Ни собак, нахрен, ни звуков от проезжающих по трассе машин, полная чертовщина!
- Да, точно, Соня, нифига не слышно, типа я заглушки в уши вставил, но слышать могу только себя и тебя…
- Смотри, блин, на это! Соня посветила фонариком вокруг, — смотри Адам, туман хренов! Ты когда-нибудь видел красный туман, и такой плотный?
- Нет, Соня, не видел, держись рядом со мной и не отходи. Вот погоди, у меня есть идея.
Адам снял рюкзак и раскрыл.
- Ты что, идиот! — прошептала Соня, удивленно вытаращив на него глаза, — ты решил этим заняться сейчас? Я же тебе сказ…
- Да нет, блин, я что, больной? На, держи, — Адам дал Соне конец крепкой бечевки и попросил обмотать вокруг ее талии и крепко завязать на два узла. Затем тоже самое он проделал с собой, так чтобы между ними оставалось около двух с половиной метров.
- Колу будешь? — спросил он, когда последний узел был завязан.
- Угу, — ответила Соня, устыдившись своего поведения.
Адам запрокинул голову и выдул треть бутылки. Затем передал ее Соне. Она сделала пару глотков и вернула колу Адаму.
- Что дальше? — спросила Соня.
- Делать нечего, пойдем туда где мы видели свет.
- А как же туман?
- А что туман? После дождя — туман, это нормально.
- Но он красный.
- Ну и фиг с ним что красный, может тут такой эффект физический или химический создается.
- Смотри, туман уже до колен поднялся.
- Соня, если ты струсила то давай вернемся.
- Я струсила? Никогда! — Она включила камеру и двинулась вперед. Через два шага веревка натянулась и Соня остановилась.
- Ну, ты идешь?

И в этот момент снова раздался вопль. На этот раз вопль принадлежал мужчине, хотя такого крика Адам и Соня никогда прежде не слышали. Вопль был полон ужаса, отчаяния и боли, которые переполняли чью-то душу и тело, в тщетной попытке вырваться из когтей смерти.
Адам ничего не мог разглядеть в трехдюймовом квадратике экрана. То что он видел на экране и наяву, не совпадало. На экране не было тумана и не было видно света. Но Адам и Соня ясно видели свет. Причем этот свет стал намного ярче, и стало ясно, что этот свет от пламени костра.
Но камера всего этого почему-то не «замечала».
И снова пронзительный женский крик, перешедший в визг, а потом снова тишина.
Красный туман уже доходил ребятам по плечи, и они словно сговорившись, прижались друг к дружке дрожа от страха.
Адам тихо проговорил:
- Поехали обратно…
Соня не ответила, но тут же стала медленно пятиться в сторону парковки. Затем, не сговариваясь, они бросились бежать.
Когда до мопеда оставались считанные метры, туман накрыл их с головой.
Пробежав по инерции еще немного, ребята остановились, тяжело дыша.
- Адам, ты что-нибудь можешь разглядеть?
- Не могу, ни черта не видно, даже руку свою не вижу.
- А через камеру видно что-нибудь?
- Нет, экран стал темным, хотя постой… да я что-то вижу, вроде зеленых пятен света, сама погляди.
- Я тоже это вижу. Похоже на светлячков… о нет! Черт! Что это, Адам, что за хрень? Бежим, бежим скорее… это глаза, Адам, это чьи-то долбаные глаза!
Веревка натянулась и Адам, бросив камеру, побежал за своей спутницей.
Бежать быстро было невозможно. Они были связаны короткой бечевкой, а ноги ступали на крупные камни, оставшиеся от развалин.
- Стой, Соня, остановись! — крикнул Адам и дернул за веревку, — куда мы бежим? Мы потеряли направление. Я уже не знаю где парковка, а где этот чертов монастырь.
Адам не мог видеть подругу в тумане, но услышал как она словно наклоняется за чем-то.
- Соня, ты что делаешь?
- Глянь сюда, — ответила девушка и, нащупав его руку, передала ему камеру.
- Это, это же камера, которая была у Джейсона, — прошептал Адам.
- Да, я на ее наступила, давай посмотрим что случилось, возможно, они что-то засняли.
На экране появилось лицо Абигейл, а точнее ее зубы, фосфоресцирующие зеленым, в странном свете ночной съемки. Она улыбнулась, а потом скорчив рожу, высунула язык.
- Эй, детка, потише, потише, у нас тут серьезное дело, — проворчал голос Джейсона.
- Смотри, малыш, какой необычный туман: плотный такой и красный, прошептала Абигейл.
- Я говорю тише, тише, давай поближе подойдем к свету… интересно что это.
- Ой! — вдруг вскрикнула Абигейл.
- Что за? — Вдруг все завертелось, и камера упала на землю.
На экране не было видно тумана, что было очень странно, но были видны щербатые камни и трава. Камера лежала на боку. Было тихо. Тут Соня прошептала:
- Ты видел? Перемотай, перемотай на секунд десять.
Адам так и сделал.
- Ну, ничего не вижу кроме камней и травы.
- Перемотай опять, сразу после падения. Вот тут, тормозни… гляди.
Палец Сони указывал на стену монастыря, на которой была видна чья-то тень. Странный силуэт был словно сгорблен, но были ясно видны очертания длинных рук с тонкими, кривыми пальцами.
- Адам, это похоже на…
- Это монашеская сутана! Вот черт! — дрожащим голосом прошептал Адам. Давай смотреть дальше.
Экран словно ожил, и странная тень тут же исчезла. Через три секунды из маленьких динамиков раздался крик. А еще через секунду прямо перед объективом упало чье-то тело. Лица не было видно, даже невозможно было разобрать части одежды. Но вот тело дернулось и перевернулось.
- О, боже! — вскрикнула Соня и вцепилась мертвой хваткой в руку Адама, — это же Абигейл!
Половину экрана теперь занимал профиль их подруги. Всё искрилось зелеными отсветами кроме ее левого глаза. Вместо глаза зияла черная дыра, из которой тонкими струйками вытекало что-то темное. Рот девушки открывался и закрывался в мольбе о спасении, и можно было увидеть как она пытается произнести слово: «Помогите». Потом ее тело дернулось и какая-то сила утащила его из поля зрения камеры. В тот же момент снова из динамиков раздался вопль.
- Ты это видел, — дрожащим голосом прошептала Соня. Она плакала. Адаму никогда не приходилось видеть подругу в таком состоянии. Он и не представлял что Соня умеет плакать. Тем страшнее становилось ему самому. И нужно было решать как быть дальше.
- Соня, возьми себя в руки, — сказал он тихо, но властно, — у нас нет выбора, мы должны вернуться к стоянке и потом вызвать копов. Пошли. Найдем стены окружающие монастырь. Будем держаться левой стороны как в лабиринте.
Немного побродив в тумане им удалось наткнуться на неровную каменную кладку. Теперь вот так, держись постоянно левой рукой за стену. Я на всякий случай продолжу съемку, может сможем что-нибудь увидеть.
Они медленно продолжали двигаться вдоль полуразрушенных стен, спотыкаясь почти на каждом шагу о лежащие валуны и кирпичи. Адам держал в руках охотничий нож, который достал из рюкзака после того что увидел на экране. Так ему казалось было чуточку безопасней.
Чуть позади он слышал частое дыхание своей подруги детства, и ему просто не верилось, что они попали в такую передрягу. Ему хотелось проснуться в своей кровати у себя дома.
Адам вспоминал как они с Соней прыгали в бассейн с крыши сарая. Отец Адама строго запрещал им делать это, но кто слушает родителей в десятилетнем возрасте. Их отцы дружили и иногда, когда уходили в лес на охоту или рыбалку, оставляли шалунов на попечении у одного из родителей. А мымы, естественно, никакой власти над сорванцами не имели.
Тогда Соня неудачно приземлилась у самой кромки бассейна и сломала руку. Несмотря на торчащую кость и море крови она не заорала и даже не заплакала. Только Адам заметил на ее щеке одинокую слезинку, скатившуюся по веснушчатой гладкой щеке подруги.
От этих воспоминаний Адама отвлекло какое-то движение справа. Даже не движение а легкий ветерок, словно кто-то быстро пробежал мимо. Адам повернулся чтобы позвать Соню, но в этот момент веревка дернулась, девушка издала короткий вопль и все мгновенно стихло.
Адам потянул за веревку. Но ее словно что-то удерживало. Тогда Адам потянул сильнее и почувствовал как что-то шевельнулось на другом конце и поддалось его усилиям. Адам был уверен что Соня упала и потеряла сознание. Два с половиной метра закончились быстро и Адам нащупал тело подруги.
Но это не была Соня. Адам это понял по одной туфле, которую смог нащупать в тумане. Несмотря на то что километровый каблук был сломан, Адам понял кто перед ним.
- Вот, хрень какая, черт, черт! — повторял Адам снова и снова. Руки тряслись, во рту пересохло, тело ослабело и не хотело его слушаться.
Он достал бутылку колы и отпил пару глотков. Немного отлегло. Он сел рядом с Абигейл и решил проверить: может та еще жива. Ничего не видя в тумане, Адам попытался нащупать шею девушки, чтобы проверить пульс, но его пальцы погрузилсиь во что-то мягкое и слизистое. Он застыл в немом ужасе, не веря в происходящее, словно он просто является участником розыгрыша или кровавого, малобюджетного трэшака.
Осторожно вынув пальцы из глазниц Абигейл, Адам понял, что она мертва. Он разрезал веревку, с трудом поднялся на дрожащие от адреналина и ужаса ноги и продолжил двигаться дальше, придерживаясь левой стены монастыря. Нож он выставил вперед, надеясь что это даст ему хотя бы один шанс из тысячи, выжить.
И вдруг его рука провалилась в пустоту и Адам упал. Несмотря на падение он сумел удержать камеру и первым делом взглянул на зеленоватый экран в надежде увидеть хоть что-нибудь в этой кромешной тьме. И он увидел.
Адам увидел все настолько отчетливо насколько это позволяла ночная съемка. Он увидел, что лежит у входа в огромный зал под сводчатой нишей, выложенной большими неотесанными камнями. Посреди зала находилось какое-то странное каменное сооружение высотой в метр, на котором лежала Соня. Одежды на ней не было. Адам заметил знакомые татуировки на ее плечах и ногах. Он хорошо помнил тот день, когда она решила разрисовать себя у одного знакомого татуировщика, который целый месяц до этого трахал ее в своей грязной, маленькой подсобке.
Соня тогда попросила Адама пойти с ней «чтобы было с кем посоветоваться» — как объяснила она ему. На самом деле Адаму казалось, что она делает все, лишь бы заставить его ревновать, потому что он Адам… любил Соню. Эта неожиданная мысль так резко обрушилась на голову парня что он закрыл глаза и тихонько застонал.
Адам видел что Соня еще была жива. Он видел это по медленно поднимающейся и опускающейся груди. Она словно спала. Вокруг нее стояли монахи. Их головы были покрыты капюшонами, а руки сложены словно в молитве. Все они были какие-то сгорбленные, высохшие, словно древние старцы из детских сказок.
Адам все это видел на экране, но ничего не мог видеть сквозь пелену красного тумана. Звуки, которые он слышал, доносились только из миниатюрных динамиков камеры, но когда Адам вслушивался в реальность окружавшую его, то кроме оглушающей тишины не слышал ни звука.
Он притаился и наблюдал. Тут монахи начали что-то бормотать. Вначале тихо, а затем громче и громче, пока Адам не стал ясно различать отдельные слова, как ему показалось, на латыни.
А потом опять все смолкло. И вновь гробовая тишина оглушила Адама и он закрыл уши руками, положив камеру рядом с собой.
А потом пришли еще монахи. Их было трое. Они несли Джейсона. Тоже раздетого. Но Адам понял, что его приятель мертв. Ошибиться было невозможно потому что у Джейсона с туловища была содрана вся кожа, а лицо застыло маской невыносимой боли и ужаса. Глаза выпучились на мир белыми пятнами, словно ожидая ответа на вопрос «За что?» Адама стошнило прямо под ноги. Он еле успел убрать камеру, чтобы не заляпать ее своей блевотиной. Кола заглушила резкий кислый запах и промочила горло. Стало чуть полегче.
Джейсона положили на пол рядом с тем непонятным сооружением, на котором «спала» Соня.
Один из монахов, на котором была одета красная сутана и стоявший ближе всех к трупу Джейсона, вдруг вынул что-то из кармана и склонился над телом парня. Он стоял спиной к Адаму и заслонял собой труп. Адам не мог понять что делает этот монах. А тот провозился с минуту и выпрямился что-то держа в руках.
Адам смог только разглядеть в одной руке монаха огромный нож. В этот момент тот вскинул вверх вторую руку с громким, пронзительным, нечеловеческим визгом, ударившим Адама по перепонкам словно пролетевший на низкой высоте истребитель. Адам от неожиданности чуть не выронил камеру из рук, но усилием воли все же направил ее в сторону того что было в руках у человека в красной сутане.
В руке монах держал сердце.
Адам пожалел в тот момент что приблизил на максимум объектив камеры, потому что он даже смог разглядеть ручейки темной крови, стекающие по рукаву красной сутаны. И тут же, он поднес сердце Джейсона к лицу Сони и кровь закапала прямо в раскрытый рот спящей девушки.
Адама мучали приступы тошноты. Но кола отлично справлялась с проблемой и Адам продолжал снимать.
Когда кровь перестала капать, остальные монахи выстроились в очередь и каждый, подходя и что-то бормоча, отрывал от сердца кусочек и клал его себе в рот, пока от него не осталось ничего.
Тут Адам увидел что Соня дернулась и стала медленно подниматься. Когда она села на своем каменном ложе, голова ее повернулась в сторону Адама и глаза ее открылись.
Но это были уже не ее глаза. Они зияли черными дырами глазниц, из которых лился зеленоватый свет. Рот ее улыбался, но зубы… это были не ее зубы. Они сверкали необычайной белизной а клыки заострялись и изгибались книзу длинными иглами словно у кобры.
Монахи почтенно расступились в стороны, давая «даме» пройти. Соня медленно встала и оглядела все вокруг своими сверкающими глазницами. Потом она подняла руку и указала в сторону Адама, который уже забыл как дышать, но при этом продолжал снимать, словно в камере было его спасение от всего этого происходящего кошмара, буд — то он оператор какого-то фильма ужасов.
Острый ноготь Сони точно указывал на Адама, а рот продолжал бездушно улыбаться сверкая клыками. И тут монахи, как по команде, подняли головы и Адам увидел их лица. Нет, это не были человеческие лица. На Адама смотрели две дюжины фосфоресцирующих глазниц из изъеденных временем и тленом черепов, с которых еще кое-где свисали клочки бесцветных волос.
Все они, вытянули руки в сторону Адама, открыли огромные, щербатые рты и издали пронзительный визг, похожий на… Адам подумал что этот звук очень похож на звук, издаваемый покрышками Форда Джейсона, когда тот влетал в крутой поворот. Но визг не стихал, а монахи указывали своими кривыми сгнившими ногтями на Адама.
Тот, что был в красной сутане, побрел в сторону Адама. И только тут Адам увидел, что монах не касается земли, а словно плывет в его сторону. За ним двинулись все остальные, точно так же зависнув в метре над землей вопреки всем законам мироздания.
Монахи двигались все быстрее и быстрее, и Адам побежал. Но, сделав два шага, он уткнулся лицом в шершавую каменную стену. Выхода не было. Камера упала на земляной пол. Адам медленно повернулся и внутренности его перевернуло; его окружали со всех сторон уродливые черепа в капюшонах, от которых исходил запах гнили, а их черные, бездонные глазницы светились зеленоватым огнем, словно из самого ада. Адам закричал и начал беспорядочно тыкать в них ножом, понимая что пользы это не принесет. Вот нож вошел в глазницу одного монаха, а тот только мотнул головой и визгливо захохотал. А вот Адаму удалось отрубить другому кисть, тому, который был одет в красную сутану, но монах только раскрыл пошире рот и плюнул в Адама какой-то мерзкой, вонючей гнилью. Одному Адам воткнул нож в живот, но нож легко прошел насквозь и рука Адама вышла с другой стороны тела монаха, на причинив тому вреда. Адам устал и задыхался. Воздуха в легких не хватало. И тут его схватили крепкие руки и поволокли в сторону каменного сооружения. Соня стояла и улыбалась. Адама держали трое. Тут Соня произнесла какие-то слова не непонятном языке и монахи выволокли откуда-то Абигейл…
- Вот черт! — воскликнул Адам, не веря своим глазам. Девушка еще была жива, хотя глаз ее не было, а из глазниц струились ручейки крови.
- Абигейл, Абигейл! — кричал Адам, словно она могла его спасти.
Ее уложили на тот же «жертвенный камень», как про себя решил назвать его Адам, где только что лежала Соня. Абигейл не сопротивлялась. Ее раздели и прочитали какую-то молитву, сложив руки перед собой как и в первый раз.
Адам вдруг подумал:
- А у кого вырвут сердце в этот раз? — и ужаснулся. Он все понял и почувствовал как по его штанине потекла горячая струйка мочи. Мышцы пресса сводило судорогой от ужаса предстоящего.
Все конечности тряслись, словно в припадке сумасшедшего тремора, а зубы отстукивали барабанную дробь. Его бросало то в холод, то в жар.
Трое монахов прижали его к полу. Монах в красной сутане «подплыл» к Адаму и склонился над ним, источая гнилостное зловоние. В руке он держал кривой, зазубренный нож. Рука монаха поднялась и опустилась. Адам почувствовал как что-то ледяное входит в его плоть, разрывая ее на части, а потом выходит, и снова входит…

- Непонятный случай, — задумчиво проговорил офицер, вытирая испарину со лба плотным, форменным рукавом, — на первый взгляд вроде все ясно; ребятки накурились разной фигни и у них снесло крышу…
- Ну, во всяком случае, у одного из них точно, — ответил патологоанатом, разглядывая три изуродованных трупа, аккуратно уложенных один возле другого на алюминиевых столах полицейского морга, — у парня такой был приступ, что одним лишь ножом он троих почти в клочья искромсал.
- М… да, — пробурчал офицер, поглаживая выбритый подбородок с глубокой ямочкой, рассекающей его надвое, — его трижды электрошокером били, но он продолжал ножом размахивать. Ранил пятерых здоровенных ребят из уголовки. Нас вызвал один чудак, который любит свою собаку по ночам выгуливать. Говорит, что услышал крики и шум. Решил не рисковать и сразу набрал 911.
Мы просмотрели видео, которые эти придурки снимали. Оказывается они хотели стать звездами ютюба, засняв призрак монастыря.
- Вы про монастырь траппистов, о котором ходит всякая чушь по городу?
- Да, именно он. Там на видео ничего толком не разобрать. Ясно только, что им привиделся красный туман, в котором они заблудились, потом слышны крики, вопли… Но кроме бессвязных разговоров наркоманов под кайфом, ничего не слышно.
- А где сейчас тот парень, как его, Адам вроде?
- В психушке, в центре. Его обкололи всем чем только можно чтобы успокоить. Вы бы видели его улыбку… уф… Кошмар.
Патологоанатом и полицейский помолчали с минуту, затем офицер что-то вспомнил и полез в карман:
- Я тут чуть не забыл… это с места преступления. Не уверен, что это относится к делу, но вы все же проведите экспертизу. Может это с одного из нераскрытых дел.
Офицер держал в руке полиэтиленовый пакет, в котором лежала мумифицированная кисть руки человека с ошметками какой-то прогнившей ветоши, когда-то, видимо, темно-красного цвета.