Бред

Музыка глушит. Идя по станции метро в наушниках, я слышу лишь ее. Люди таращатся, но я давно научилась игнорировать такие взгляды. Итак, давайте знакомиться.
Малиновые волосы, боты на платформе, куртка-косуха: меня трудно не заметить. Кто-то осуждает, кто-то восхищается… Меня это не трогает. У меня есть важный план, невыполнение которого влечет за собой крах. Сумка на плече слишком тяжела, но я ее не оставлю. Моя жизнь, прошлая и будущая, хранится именно там. Учебники. Сухие бумажки, высасывающие мою жизнь. Горами весом в десятки тонн ложатся на грудь, мешают вздохнуть… Огромный объем бесполезных знаний, нужных только для того, чтобы устроить свое белое, рыхлое тельце в как можно более уютную и теплую раковинку и усыпить там свой разум, волю, эмоции и чувства. Задушить свою истинную суть и смотреть на мир с высоты. Мечта обывателя. Удел «избранных». Мой кошмар, к которому я иду шаг за шагом. Одежда отражает мою суть. Я — огненная, яркая, свободная. Сладкая ложь. Одевшись как клоун и идя вместе с толпой баранов-обывателей по указке родителей-идиотов, я наивно верю, что протестую. Иду, прорезая толпу, к нужной станции. Как говорила одна мудрая женщина, мы можем умереть в любой момент, жаль только, что этого не происходит. Смотрю на глянцевые стены. Не слыша объявлений и шума поездов, пытаюсь увидеть блики фар на стене. Иду ближе и ближе, толпа подается назад — видимо, поезд уже близко…

Вглядываясь в кусочек черноты тоннеля и мрамор станционной стены, я не замечаю что происходит сзади. Еще один шаг. Музыка заглушает плавные змеиные движения, его холодных зрачков не видно за очками. Легкого удара между лопаток достаточно, чтобы отправить меня на рельсы.
Придя в себя, поднимаю голову. Знакомые блики играют на стенах, шум колес заглушает музыку. Не кричу и не пытаюсь убежать. Сегодня так сегодня. Мне себя не жаль. Мне никого не жаль. Закрываю лицо руками и опускаю глаза, пусть эти разноцветные феньки будут последним, что я увижу в этой никчемной жизни.
Свет. Достаточно яркий, чтобы захотеть открыть глаза. Больница? А, вроде нет… Неизвестно как я оказалась на полу станции. Ну и где же мой «спаситель»? Я хочу видеть этого ублюдка и желательно дать ему по морде. Сволочи, даже сдохнуть спокойно не дали. Подняться бы. А станция изменилась… Нету поездов и людей, а вместо путей… пропасть. Серьезно? Бред. На стенах висят картины. Черно-белые портреты со смутно знакомыми лицами. Девушка длинными распущенными волосами смотрит задумчивыми глазами в небо, юноша с графичными чертами лица. Парень в черной одежде с сигаретой в зубах. Длинноволосый мужчина в очках и рядом странная картина, изображающая гроб. Еще и подписанная: ГрОб. Кто же все эти люди и что означает гроб на последней картинке?
И тут я заметила, что музыка больше не играет в наушниках. Ее место занял пульс. Подняв руки, чтобы снять наушники, замечаю, что к левому запястью тянется проводок, оканчивающийся присоской. Бред какой-то. Срываю присоску. Кровь хлынула из дыры в руке сплошным потоком, заливая красочные ниточки на руке. Чтобы остановить кровь, надо бы зажать запястье другой рукой. Странное место, странные картины, странные явления… Картина с девушкой покосилась. Поправив полотно, оставляю на нем кровавый след. Если все это сон, то дайте мне проснуться… Не давлю на руку, пусть кровь льется, мне все равно… Шагаю в пропасть…
- Девушка, у вас все хорошо? — Женщина средних лет обеспокоенно смотрит на меня. — Возьмите вашу сумку…
- Да, спасибо.
Я просто упала в обморок посреди шумной станции, а странное место было лишь видением. Когда я падала, сумка порвалась и учебники рассыпались по полу. Надо подниматься и собирать их… хотя…
Я знаю что делать! Глаза зажигаются лихорадочным огнем. Беру учебник и выхожу на середину станции. До прихода поезда минута. Постараемся успеть…
- Ээй! — да-да, я обращаюсь именно к вам, серые обыватели. Я кричу, пробуждая на секунды ваши умы ото сна длиною в жизнь — Этот мир умирает! Люди мертвы изнутри! В вас нету истины. Ваши ценности — ложь. Хватит торопиться, хватит продавать свои жизни и закрывать на замок свои чувства. Я не хочу жить в этом чертовом мире, где лгут даже сердца, где глаза пусты, а души серы. — Разрываю со всей ненавистью учебник и бросаю изуродованную книгу к ногам, достаю из порванной сумки единственную книгу, имеющую для меня хоть какую-то цену. Поезд подходит. Пора…
Машинист не успел затормозить и кровь окропила лица и одежду людей, торопящихся на поезд. Где-то истошно завизжала женщина, заплакали дети, поднялась суматоха…
Человек в длинном пальто снял очки и изучающе посмотрел на каплю крови, стекающую по ним. Он сохранял абсолютное спокойствие. Вытерев кровь с очков шарфом, он что-то черкнул в блокноте и ушел быстрым шагом.